Редьярд Киплинг. «Рики-Тики-Тави». Маленькие рассказы о большом успехе

Что чему предшествовало, сейчас понять уже невозможно. То ли стремительно развивающаяся слепота спровоцировала нервный срыв, то ли до предела измученная издевательствами «воспитательницы» психика ребёнка привела к слепоте. Но это и неважно. Главное – Редьярд из этой передряги всё же выбрался.

Забрав двенадцатилетнего сына и одиннадцатилетнюю дочь из пансиона, Алиса осталась в Англии у родителей. Четыре месяца она пестовала сына – выкармливала, успокаивала, лечила. Оказалось, что ребёнок с большим аппетитом ест обычных хлеб, даже чёрствый, даже без ничего. Измождённый, он страдал от дефицита веса и в последние месяцы явно недоедал.

Но это было не самое страшное. Ужасней были психические отклонения. Редьярд мало разговаривал, постоянно чего-то ждал, съёжившись и напрягшись. Он жаловался на то, что видит отсутствующие в реальности фигуры и тени. Налицо был развивающийся маниакально-депрессивный психоз. Господи – у двенадцатилетнего ребёнка! Алиса была в ужасе…

На всю жизнь у Редьярда Киплинга остались близорукость, постоянные головные боли и бессонница – «подарок» Розы Хеллоуэй. Но не останется в долгу и Киплинг. Одна из его первых новелл носит название «Мэ-э, паршивая овца». Это памятник отъявленной изуверке, возомнившей себя педагогом и искалечившей ребёнка, ставшего впоследствии гордостью Великобритании. И от этого клейма ей уже не отмыться.

13. Годы учёбы

У любых неприятностей есть одна хорошая особенность – рано или поздно они проходят. Оправился от своих болезней и Редьярд.

Ему шёл 13-й год. Нужно было думать о дальнейшем образовании. Отец определил Редьярда в частную военную школу – в Девонское училище, директором которого был старинный приятель полковник Кормелл Прайс. Джон Киплинг написал ему подробное письмо с изложением всех невзгод, выпавших на долю сына. И получил ответ: «Дружище Джон, ты можешь на меня рассчитывать. Полагаю, ты понимаешь, что в военном училище совсем без наказаний за те или иные проступки обойтись невозможно. Обещаю, твоего сына ни в коем случае не коснётся физическое наказание, а моральное будет ровно таким, чтобы не травмировать психику ребёнка… Я очень постараюсь стать ему отцом, Джон, хотя заботы родного отца не заменит ни один, даже самый лучший, воспитатель».

Осенью 1878 года Редьярд Киплинг был зачислен курсантом Девонской военной школы, чтобы по прошествии шести лет поступить в военную академию Её Величества и начать службу в чине офицера. Но этому плану суждено было осуществиться лишь наполовину. Школу Киплинг закончил, офицером не стал. И слава богу, что не стал, иначе его судьба сложилась бы по-другому.

Из закрытого пансиона в казарму закрытой военной школы. Перемены не так, чтобы очень… Но после зверств миссис Розы казарма показалась Редьярду сущим раем.

14. По законам «дедовщины»

Принято считать, что «дедовщина», уродливое явление унижения достоинства молодого солдата старослужащими, возникла в советской армии в конце пятидесятых годов прошлого века и процветает только у нас в России. Но это не так. На самом деле «дедовщина» имеет древние корни. Её признаки наблюдались ещё в древнегреческой и древнеримской армиях. Но носили несколько иной характер – навязчивой опеки, а не услужения младшими старшим.

Была своя «дедовщина» и в Девонском училище. Не имея никаких официальных привилегий перед новичками, старшекурсники, тем не менее, пользовались некоторыми негласными преимуществами. Они, например, занимали лучшие места в театре, куда Прайс постоянно водил своих учеников на премьерные спектакли. Младшие частенько чистили старшим обувь. И так далее.

Стоило полковнику Прайсу лишь заподозрить, что в его школе что-то идёт не так, как наступили резкие перемены. Он построил учеников и вывел вперёд тех, кто по его подозрениям мог подвергаться унижениям. Вывел и «стариков». А потом приказал представиться полными наследными титулами – всех, кто стоял перед строем. Эффект был потрясающий… «Дедовщина» прекратилась сама собой. А одноклассники Редьярда узнали, что его отец крупный деятель колониального управления культуры в Индии. Впоследствии это здорово мальчику помогло. И многое объяснило его товарищам.

15. Шагом марш!

Поначалу всё шло вкривь и вкось. Независимый от природы, Редьярд с трудом воспринимал приказы начальства. А это были самые настоящие воинские приказы – без скидок на возраст курсантов и их аристократический статус.

Ему пришлось самому перенести целый ряд наказаний – от лишения увольнительной для воскресного визита к дядюшке Эдди Берн-Джонсу (Редьярд его очень любил, поскольку тот был ему единственным близким человеком во всей Англии – как считал сам мальчик), до мытья посуды в столовой. Как и обещал полковник Прайс, Редьярда и пальцем не коснулись, даже после тяжких провинностей (одной из таких проказ стала трубка полковника, которую мальчишки набили прелой соломой и спрятались посмотреть, что будет). Но особо и не жалели.

Самое удивительное, что Кормелл Прайс своего добился! Прошёл всего год, и Редьярд с удовольствием вставал с постели и бежал во двор, чтобы заняться зарядкой вместе со всем классом. Он вышагивал по плацу, вытягивая носок ноги и следя, чтобы карабин смотрел стволом ровно вертикально. Он раз за разом делал поворот «кругом», добиваясь чёткости в движениях. И ему это… очень нравилось.

Полковнику удалось главное – внушить этим мальчишкам мысль о том, что дисциплина и порядок – основа армии, её хребет, залог её будущих побед. Хочешь научиться командовать – а ученики во взрослой жизни должны были стать старшими офицерами – научись выполнять приказы.

16. Кормелл Прайс

Если кто и заблуждался на счёт будущего Редьярда Киплинга, то это был не Кормелл Прайс. Полковник прекрасно видел, что мальчик не имеет склонности к военному делу. Что он вовсе не солдат, а… кто? Гуманитарий, решил Прайс. И однажды пригласил Редьярда к себе в кабинет.

– Радди, сынок, мне надо с тобой поговорить, – сказал он, усаживаясь в кресле и предлагая Редьярду устроиться напротив в таком же обшитом кожей кресле.

– Слушаюсь, сэр, м сказал мальчик.

– Просто дядя Кормелл, – остановил его полковник. – Не для всех, конечно, только для тебя и только здесь. Мы с твоим отцом давние друзья.

Редьярд кивнул – об этом он прекрасно знал.

– Мне тут передали твоё стихотворение, – сказал Прайс. – Извини моё любопытство и не сердись на друзей. Я попросил твоего воспитателя… Знаешь, мне понравилось. Честно. Думаю, тебе надо учиться именно в этом направлении. И продолжать, продолжать.

Редьярд вытаращил глаза. Чего-чего, но этого он никак не ожидал.

На следующий день вышел приказ по училищу. Киплингу директор приказывал учиться по индивидуальной программе, в которой упор был сделан на языки, историю и литературу. А ещё он освобождался от обязательного участия в командных играх – Прайс заметил, что индивидуалисту Киплингу с трудом даются спортивные состязания. Мудрый человек. И очень милосердный.

17. Не годен к строевой

К 1882 году, когда Редьярд должен был закончить Девонское училище и сдать вступительные экзамены в академию, он вовсю писал стихи и короткие рассказы. Самым преданным его читателем и самым благожелательным критиком был полковник Прайс.

Однажды, собрав стихи Редьярда в небольшую тетрадь, Кормелл Прайс упаковал её в бурую обёрточную бумагу, закрепил сургучной печатью и отправил военной почтой в Бомбей. Во вложенном в бандероль письме он написал: «…а ещё, дорогой друг, высылаю тебе тетрадь стихов. Прочитай внимательно. Это стихи твоего сына. Прими мои поздравления. Надеюсь, ты знаешь сам, как поступить дальше…».

Спустя месяц из Бомбея пришёл ответ. Джон Киплинг писал: «В это очень непросто поверить. Я же отец этому талантливому юноше… Мне посчастливилось стать его отцом, но поэтом сделал его ты, Кормелл. И я этого не забуду до конца жизни…».

Когда наступило время выпускных экзаменов, Прайс вызвал Редьярда в свой кабинет.

– Радди, сынок. Тут такое дело, м замялся полковник. – Ты не должен расстраиваться, но в академию тебе путь закрыт. У тебя очень плохое зрение.

Редьярд встревожено посмотрел на директора.

Знаю, знаю, в университет тоже не поступить – нужен диплом колледжа. Но это же не проблема, Радди… Послушай меня, сынок. Твои стихи и рассказы я отсылал твоему отцу. Он тебя ждёт. Пора, пора вступать во взрослую жизнь… Счастливого тебе пути, Редьярд Киплинг!

18. Возвращение в Индию

Как ни успокаивал Редьярда полковник Прайс, а юноша воспринял известие о невозможности поступления в военную академию как личную катастрофу. Ещё бы! Его товарищи надели военную форму, скоро станут лейтенантами, а он, не самый последний в школе ученик, остался лицом сугубо гражданским…

Но и в этой ситуации Кормелл Прайс повёл себя как человек мудрый и добрый. Зная, как верит ему Редьярд, Прайс решился на хитрость. Он пригласил к себе старенького генерала, приятеля своего отца. Генерал знал и Джона Киплинга, поэтому, узнав в чём дело, на эту безобидную, в общем-то, аферу согласился.

– Вот, сэр, тот самый ученик Киплинг, который очень хочет стать офицером, – сказал Прайс, вытягиваясь перед стариком и прикладывая ладонь к козырьку фуражки.

– Ну-ка, ну-ка, – сказал старик, прищуриваясь. – А не тот ли это Киплинг, тетрадку которого вы показывали три месяца назад, Кормелл?

– Так точно, сэр, он и есть…

И повернувшись к юноше добавил:

– Извини, Радди, не удержался. Очень уж понравились мне твои стихи.

А генерал приблизился к Редьярду, который оробел до невозможности и попеременно то бледнел, то краснел.

– Вот что я вам скажу, молодой человек. Армия – дело грубое и грязное. А вы – очень хороший поэт. Поступим так – вы три года будете заниматься литературой. Не получится, приезжайте в Лондон. Найдёте меня, и я похлопочу, чтобы вас взяли в академию. Но, уверяю, делать этого вам не стоит…

В начале октября 1882 года Киплинг поднялся на борт судна, отходившего к берегам Индии. Впереди его ждала взрослая жизнь.

19. Отец и сын

Они не виделись много лет. Однажды, года четыре тому, Джон Киплинг приезжал в Лондон по делам и неделю провёл с сыном. Но это была едва ли ни единственная их встреча.

И вот Редьярд снова дома. Огромный дом в пригороде Бомбея. Дюжина слуг, из которых Радди не помнил никого, кроме старого садовника и кухарки. Выезд из четвёрки прекрасных лошадей. Постаревшая, но всё так же красивая матушка. И отец Джон Киплинг – загорелый, темноволосый и удивительно похожий на индуса.

Впрочем, Редьярд тоже вскоре стал похож на индуса. Тоже очень загорел. Похудел и подтянулся. Разве что одежду носил европейскую и на местном наречии говорил с заметным акцентом – сказались годы детства и юности, проведённые в Англии…