Последняя песня

Оглянувшись на лоток с едой, он увидел, что Блейз платит за картошку, а Ронни стоит у нее за спиной. Он снова уставился на Ронни, мысленно приказывая посмотреть на него. И в конце концов это ему удалось. Ничего особенного, просто взгляд мельком, но этого было достаточно, чтобы он вновь задался вопросом, какова она в постели.

Возможно, тигрица. Как большинство из этих девиц, если умеешь их завести.

Уилл

Что бы Уилл ни делал, все время ощущал тяжесть давящей на него тайны. Вроде бы все шло как обычно: он ходил в школу, играл в баскетбол, сдавал выпускные экзамены, веселился, а осенью собирался в колледж. Конечно, не все было так уж идеально. Шесть недель назад он порвал с Эшли, но это не имело ничего общего с тем, что случилось в ту ночь, которую он никогда не забудет. Большую часть времени он ухитрялся не вспоминать, но иногда все с ужасающей силой к нему возвращалось. Картинки не менялись, не тускнели, изображения не расплывались. Иногда, словно наблюдая все глазами постороннего, он видел, как бежит по берегу и хватает Скотта, зачарованно уставившегося на огонь.

– Что ты наделал, черт возьми! – завопил он.

– Я не виноват! – крикнул в ответ Скотт.

Только тогда Уилл сообразил, что они не одни. Неподалеку стояли Маркус, Блейз, Тедди и Ланс, наблюдая за ними. Уилл сразу понял, что они все видели.

Видели и знают.

Уилл схватился за мобильник, но Скотт сжал его руку.

– Не звони в полицию! Говорю тебе, все вышло случайно! – взмолился он. – Брось, старина! Ты мне обязан!

Первые два дня в газете и по телевизору только об этом и кричали. Уилл с упавшим сердцем слушал новости и читал репортажи. Одно дело – случайный пожар. Но священник попал в больницу, и каждый раз, проезжая мимо сгоревшей церкви, Уилл испытывал тошнотворное чувство вины. И пусть церковь выстроили вновь и пастор давно поправился – это ничего не меняло: он обо всем знал и ничего не сделал.

– ТЫ МНЕ ОБЯЗАН…

Больше всего его преследовали именно эти слова.

Не просто потому, что они со Скоттом лучшие друзья еще с детского сада, но по другой, куда более важной причине. Иногда, среди ночи, он долго лежал без сна, отчасти признавая правоту Скотта и пытаясь придумать, как все исправить.

Как ни странно, на этот раз именно случай на сегодняшней игре вызвал поток воспоминаний. Вернее, та девушка, с которой он столкнулся. Ее не интересовали его извинения, и в отличие от большинства здешних девушек она не пыталась скрыть гнев. Не визжала и не пыталась с ним заигрывать. И выглядела сдержанной, спокойной, что поразило его как нечто необычное.

После того как она убежала, они закончили сет, и он должен был признать, что раза два пропустил подачи, чего обычно с ним не бывало. Скотт бросал на него злобные взгляды и, может, из-за игры света выглядел точно так же, как в ночь пожара, когда Уилл выхватил мобильник, чтобы позвонить в полицию. Этого оказалось достаточно, чтобы воспоминания вновь вырвались на волю.

Он сумел держать себя в руках, пока они не выиграли, но потом решил, что неплохо бы побыть одному. Поэтому отправился на фестиваль и остановился у одной из тех игровых кабинок, выиграть в которых было невозможно. И был готов бросить чересчур плоский волейбольный мяч в слишком высоко прикрепленную корзинку, когда сзади раздался голос:

– Вот ты где! – протянула Эшли. – Намеренно избегаешь нас?

«Да, – подумал он, – именно избегаю».

– Нет, – пробормотал он вслух. – Просто не играл с самого конца сезона и хотел проверить, насколько потерял форму.

Эшли улыбнулась. Ее белый топ и длинные серьги выгодно оттеняли голубые глаза и светлые волосы. Она переоделась после финальной игры турнира. Она была единственной из его знакомых девушек, кто регулярно носил с собой полный комплект сменной одежды, даже отправляясь на пляж. В прошлом мае на выпускном балу она переодевалась трижды: к ужину, к танцам и к последующей вечеринке. Подумать только, принесла с собой чемоданчик! Приколов корсаж к ее груди и сфотографировавшись, он был вынужден тащить чемодан в машину. Мать Эшли не находила ничего необычного в том, что она тащит с собой столько вещей, словно отправляется на каникулы, а не на школьный вечер. Но может, в этом и кроется часть проблемы. Эшли как-то позволила ему заглянуть в гардеробную матери: эта женщина имела не менее двухсот пар обуви и тысячи различных предметов одежды. В этой гардеробной поместился бы «бьюик»!

– О, я тебе не помешаю! Страшно подумать, что можешь потерять целый доллар!

Уилл отвернулся и ударом направил мяч к корзинке, он отскочил от ободка и щита, прежде чем упасть внутрь. Раз! Еще два раза повезет, и он выиграет!

Когда мяч покатился назад, местный служащий уставился на Эшли. Та, похоже, даже не заметила его присутствия.

Когда мяч покатился по сетке и вернулся к Уиллу, тот взглянул на служащего:

– Кто-нибудь выиграл сегодня?

– Конечно! Полно выигравших каждый день, – ответил он, продолжая смотреть на Эшли.

Ничего удивительного: все и всегда замечали Эшли. Она как вспыхивающая неоновая вывеска для всех, у кого в крови бурлит хоть капля тестостерона.

Эшли шагнула вперед, сделала пируэт и прислонилась к кабинке. И снова улыбнулась Уиллу. После того как ее объявили королевой вечера, она всю ночь носила тиару.

– Ты хорошо играл сегодня, – заметила она. – Подача стала намного лучше.

– Спасибо.

– По-моему, ты почти так же хорош, как Скотт.

– Невозможно, – покачал он головой. Скотт играл в волейбол с шести лет, а Уилл начал в старших классах. – У меня хорошая реакция и прыжок. Но не такая техника, как у Скотта.

– Я говорю только о том, что вижу.

Сосредоточившись на ободке корзины, Уилл выдохнул, стараясь расслабиться перед броском, как советовал тренер. Мяч просвистел сквозь корзинку. Два – два.

– Что будешь делать с плюшевой зверюшкой, если выиграешь?

– Не знаю. Хочешь, подарю?

– Только если хочешь подарить именно мне.

Он понимал, что, по ее мнению, должен сам предложить ей игрушку, поскольку просить – ниже ее достоинства. После двух лет, проведенных с Эшли, осталось очень мало того, что он о ней не знал.

Уилл схватил мяч, снова выдохнул и сделал последний бросок – к сожалению, слишком резкий. Мяч отскочил от заднего края ободка.

– Почти, но не совсем, – покачал головой служащий. – Вам нужно бы попробовать еще раз.

– Я проиграл и знаю это.

– Вот что я вам скажу. Сбрасываю доллар. Два доллара за три броска.

– Не стоит.

– Два доллара, и каждый из вас сделает по три броска.

Он схватил мяч и протянул Эшли.

– Я бы хотел, чтобы вы попробовали.

Эшли презрительно воззрилась на мяч, всем своим видом показывая, что подобная мысль ей в голову не могла прийти. И возможно, это было чистой правдой.

– Не стоит, – отказался Уилл. – Но спасибо за предложение. Эшли, не знаешь, Скотт еще не ушел?

– Он за столом, с Касси. Или по крайней мере был, когда я пошла тебя разыскивать. По-моему, она ему нравится.