Полустёртая зебра. Сборник рассказов

Он поблагодарил повариху и быстрым шагом отправился в свой класс, где уже находились практически все одноклассники: девочки, которые поправляли друг другу банты; парни, громкий смех которых звучал подобно ржанию лошадей; класснуха, Валерия Алексеевна, поочередно приделывавшая степлером красные ленточки к одежде выпускников. Проходя мимо них всех, он отдаленно слушал их разговоры. Алёнка Глызина хвасталась тем, что получит золотую медаль, хотя сама ничего не знает и преподаватели ее очень сильно натягивали с тройки на пятерки – за родительские деньги, конечно. Влад Дубовский в красках описывал, как переспал с миловидной кассиршей из продуктового. Колька Азимов сидел в стороне от других, был в своих мыслях и изредка спрашивал сигареты у мимо проходящих одноклассников. Все происходило так, как происходило всегда. Ничего нового.

– Так, дети, время! Пора, пошли в актовый – громким, командным голосом проговорила классная руководительница.

Все сразу же схватили по букету и направились в зал. Актовый на удивление выглядел лучше, чем всегда. Помещение было украшено шарами и яркими буквами, из которых были сложены слова “ВЫПУСКНОЙ” и “УЖЕ НЕ ДЕТИ”, закрывавшие облезлые стены. Места в зале были поделены на три части: по краям сидели учителя и родители, а посередине – сами выпускники. Зазвучал гимн, и все встали. Паша никогда не понимал этого ритуала на выпускных. Зачем они это делают? Понятно было, зачем он нужен на военных парадах и государственных мероприятиях, но в школах – нет.

Проиграл гимн, и все сели на свои места. На сцену поспешила выйти завуч на пару с директором. Виктор Геннадьевич, директор школы, был одет в шикарный темно-синий костюм, от которого веяло дороговизной.

– Дорогие ученики, вот и настал тот день… – директор начал речь, которую он проговаривает каждый год, не изменяя в ней ни слова.

Никто его не слушал. Все лишь потерянным улыбчивый взглядом смотрели на сцену и думали о своем. Паша делал также. Его распирало от несправедливости. Он сгорал от негодования к директору-коррупционеру. Павел смотрел на радостное, наглое и лицемерное лицо Виктора Геннадьевича и мысленно избивал его где-то в темном переулке. Он вспоминал, как он просто издевался над обычными работниками, не платя им зарплату, аргументируя это нелепыми отмазками, наподобие «работа сделана некачественно» или «это можно было сделать быстрее». Такие люди должны быть наказаны по закону. Эти мысли настолько сильно не давали покоя, что Паша пропустил напутственные слова от всех: от директора, от завуча, от класснухи.

Настало время выходить на сцену. Выпускники сплошным потоком двинулись к подмосткам. Один за другим одноклассники зазубрено начали рассказывать стишки, которые раздали за несколько недель до последнего звонка.

Заиграла музыка. Пришло время для прощальной песни одиннадцатиклассников. Весь класс дружно начал покачиваться в такт заезженной песне. Веселые голоса учеников звучали в унисон и как будто заигрывали с мелодией, которая заседает в голове после первого же прослушивания. Пели все, кроме Паши. Мысли о наказании директора настолько не давали ему покоя, что он забыл все слова песни и просто открывал рот, дабы не выглядеть идиотом.

«Прокуратура!» – промелькнуло у него в голове.

– Мам, я пошла, меня Дима отвезет, – прозвучал звонкий голос девушки, и захлопнулась дверь.

В коричневом платье и белом фартуке, подскакивая на одной ноге, светловолосая девушка спешила к черному автомобилю, который уже сигналил ей. С букетом в руке, легким бегом на носочках, она стремительно приближалась к машине. Сев в салон, она сразу же чмокнула водителя в губы.

– Все, коть, я готова, поехали! – звуком серебряных колокольчиков радостно проговорила девушка.

– Минуточку, – сказал шофер и достал с заднего сидения букет белых роз.

Глаза загорелись и заблестели подобно морю в солнечный день. Они, не требуя ответа, спрашивали: «Это мне? Это мне?»

– С окончанием мучения, Алён, – широко улыбаясь, сказал Дима.

– Котя, ты такой милый, – Алёна обхватила букет и любовалась цветами. – Сейчас, подожди, только выложу фотку.

Она достала телефон, включила фронтальную камеру и состроила миловидную рожицу. Закончив быстро водить пальцами по экрану телефона, она вновь обратила свой взор на Диму и снова поцеловала его.

– Все, давай, поехали, а то опоздаем, – сказала она и продолжила смотреть на розы.

Машина тронулась и помчалась. Окна были открыты, поэтому волосы выпускницы развевались подобно праздничным лентам на ярмарках при сильном порывистом ветре. В машине на полную громкость играла какая-то популярная в последнее время песня.

– Ты, кстати, во сколько сегодня заканчиваешь? – спросил Дима.

– Чего? – Алёна не слышала ничего из-за сквозняка в машине. Водитель закрыл боковое стекло со своей стороны и повторил вопрос.

– Во сколько ты сегодня заканчиваешь?

– А, не знаю, ну, наверное, часам к двум освобожусь, а что?

– Может, после звонка поедем ко мне? – с надеждой спросил Дима.

– Ну не, коть, мне надо к экзаменам готовиться, давай лучше после выпускного? – мило улыбаясь, как котёнок Гав, сказала Алёна.

– Ладно, – немного поникшим голосом сказал он.

– Ну чего ты? – начала допытываться девушка.

– Да ничего, – равнодушно сказал Дима.

– А ну говори! – показушно нахмурив нарисованные брови, проговорила выпускница.

– Да просто, ты должна понимать, мне все-таки двадцать шесть, мне нужно удовлетворять свои физиологические потребности и… – начал парень.

– Я понимаю, но и ты меня пойми, у меня экзамены на носу, мне совершенно не до этого, – потом, наклонившись к его уху, сладко прошептала: Вот закончится это – и я вся твоя. Вся.

Затем резко отклонилась, вдавившись в кресло, и прикусила нижнюю губу.

Машина подъехала к школе.

– Ну, все, коть, я пошла, – сказала Алёна, взяла оба букета и снова поцеловала парня.

– Давай, удачи, – сказал Дима.

Алёна сразу же помчалась в класс. В помещении была только классная руководительница.

– Валерия Алексеевна, это вам, – протягивая букет с астрами, быстро проговорила она.

– О, Глызина, я как раз собиралась тебе звонить, зайди к директору, это по поводу твоего аттестата.

– Хорошо… – с небольшой тревогой в голосе сказала девушка и вышла из класса.

«Блин, зачем он меня вызывает? Мама же сказала, что она договорилась с ним. Ему что, мало предложенных денег? Или какие-то проблемы с учителями? Скорее всего, математичка зажала оценку поставить. Ух, как я её ненавижу! Надеюсь, эта старуха помрет быстрее, чем я поступлю в университет,» – думала Алёна на протяжении всей дороги к кабинету директора. Дойдя до двери, она постучала и немного приоткрыла её:

– Можно? – робким девичьим голосом спросила Глызина.

– А, это ты, Алёнушка, да, заходи, присаживайся, – директор обнажил свою белоснежную улыбку, напоминавшую по цвету китайскую керамику. – Чайку не хочешь? Может кофе?

– Нет, спасибо, – утвердительно проговорила выпускница.

– Ну ладно. Тогда ответь мне, Алёнушка, как дела у золотой медалистки школы номер восемь? – не снимая улыбки с лица, продолжал говорить Виктор Геннадьевич.

Алёна после этих слов почувствовала облегчение и выпалила:

– Спасибо, все хорошо.

– Конечно, хорошо, а как же иначе? Золотая медаль – это почет. Тебе сразу накинут дополнительных баллов при поступлении, – он подошел к девушке, положил ей руки на плечи и наклонился. – Передай маме, что я договорился и завтра жду от нее посылку. Хорошо?

– Да, хорошо, – Алёна вскочила с кресла.

– И кстати, – Виктор Геннадьевич полез в ящик и достал оттуда корочки. – Возьмите ваши аттестаты. На последнем звонке их не раздают, а на выпускном вам будет не до этого.

– Да, конечно, – выпускница взяла аттестаты и поспешила вернуться в класс.