Белый олень. Часть 2. Стюардесса

– Именно.

– Тогда настала пора задать прямой вопрос: не кажется ли тебе, что наш гражданский брак весьма затянулся? Как у нас все будет дальше, Сергей?

Он нашел её узкую горячую ладонь, приложил к лицу, поцеловал:

– Когда-то я уже отвечал на подобный вопрос, а что из этого вышло – известно…

– Получается, обжегся на молоке, дуй на воду, так?

– Что-то вроде этого… – рассеянно произнёс он и, помедлив, спросил. – Ну, а твоя-то семья от чего распалась?

– Это долгая и банальная история, – тускло обронила Лариса.

– Я готов её послушать.

– Изволь, если хочешь. Только подживи костер, с ним как-то веселее.

Сергей поднялся, сгрёб веткой угли в кучу, они тотчас затеплились. Он положил на них несколько сучьев и первые робкие язычки пламени нехотя облизали хворост. Костер запылал, осветил небольшой круг, а тьма вокруг него сгустилась.

Сергей присел подле Ларисы, оперся спиной об удобно искривленный ствол берёзы. Девушка помолчала, собираясь с мыслями, отсвет костра сполохами освещал её опечаленное лицо. Потом заговорила, напряженно глядя в одну точку:

– До восемнадцати лет я, как цветок в оранжерее росла. Поздняя и единственная дочь – родители души во мне не чаяли, оберегали от всяческих бед и непонятно: правильно ли поступали? Может быть, нужно было пожестче воспитывать… Семья у нас была дружная, все отношение строились на уважении, честности, любви. Потом институт. На третьем курсе познакомилась с Виктором, он на спортфаке учился. И втрескалась студентка Лариса Швецова, что называется, по уши! И было от чего: красив, строен, как молодой Бог, мастер спорта по баскетболу. Год встречались, потом свадьба, а вскоре и госэкзамены. Я распределилась в городскую школу, Виктор остался преподавать в институте. Два года отработала, ушла в декретный отпуск. Родился сын и все, вроде бы, шло хорошо, жили у моих родителей, площадь позволяла. Да только стала я примечать, что мой суженый все чаще поздно домой заявляется. И причины всегда обоснованные: то занимался с отстающей группой, то тренировал сборную института, то еще что-нибудь… Дальше-больше: пить потихоньку начал, взял за привычку ночевать домой не приходить. Я кручусь, как заведенная: ребенок, ясли, школа, дом, магазины… Мама помогает, чем может, папа к тому времени уже умер от рака, а моему спортсмену горя мало, живет – веселится. Постепенно меняться начал, звереть. Слово поперек скажешь, с кулаками набрасывается и зачастую – при сыне, пугал его тем самым. И стала я все чаще задумываться: а в чем, собственно, оно выражается, мое пресловутое женское счастье? В том, что рядом циничный и грубый мужлан? В том, что может швырнуть в лицо свои грязные носки или трусы – стирай! В том, что приползает пьянее грязи и еще требует ублажать ночами? Но утешала себя: это должно пройти, надо только потерпеть. И терпела из последних сил еще очень долго. Все о сыне думала, не о себе. Ленька подрастал, видел эти пьяные дебоши, и что самое страшное – стал бояться отца. А потом – итог. Приходят как-то раз ко мне возмущенные студентки-спортсменки из общежития и требуют: или я забираю пьяного вдрызг муженька, заснувшего в их комнате с какой-то там баскетболисткой, или они идут в деканат. И решила я, такое уже не прощается. Выгнала!

– Где он теперь-то? – мрачно спросил Сергей, когда молчание сделалось невыносимым.

– Родители в Улан-Удэ забрали. Спился, деградировал окончательно. Где только не работал, отовсюду прогнали. И мне его больше не жалко. Столько сил положила, столько слез пролила. Лечила от запоев, в долги влезала такие, что моей и маминой зарплаты едва на хлеб хватало, а все – прахом… – она зябко передернула плечами, долго смотрела в сторону озера, где расходившийся к полуночи ветер гнал на берег шипящие волны, снова заговорила. – Понимала, что не все такие как мой, но на мужиков обозлилась безумно. Решила твердо: на этом карьера жены закончена! И, наверное, так бы и жила сз и м о йв сердце, если бы не появился ты, Сергей Романов… И именно ты должен принять решение. Я свое давно приняла: люблю тебя и пойду, куда позовешь. Так что думай, командир, да не особо затягивай. Лёнька мой все старше становится, а со взрослыми детьми ладить трудно. Ну, а если… – она внезапно осеклась.

– Что, если? – настороженно уточнил он.

– Если ты просто решил поразвлечься и потом бросить меня, то лучше уйди. Я не обсе'вок в поле и должна как-то устраивать свою жизнь. А возьмешь в жены, не пожалеешь, сам знаешь, за одного битого двух небитых дают…

Она напряженно ждала ответа, но, ничего не говоря, Сергей вдруг порывисто и властно привлек ее к себе, и они слились в неистовом обжигающем поцелуе. Неизвестно, сколько бы он длился, но Лариса вдруг отстранилась, резким движением, как разорвала, расстегнула молнию «олимпийки», обнажила пылающую страстью прекрасную грудь, обхватила Сергея горячими влекущими руками. И не в силах больше противиться взаимному чувству, они, не размыкая объятий, повалились наземь…

Глава 6

Подходя к своему самолету, стоявшему на перроне Иркутского аэропорта, Сергей увидел, как к нему подкатил юркий коричневый «Пазик» и выскочивший из него грузчик стал сноровисто выгружать на асфальт плоские объемистые чемоданы, сплошь усеянные яркими наклейками.

– Ну, Валера, иностранцев сегодня повезем, – сказал Сергей.

Валерий Теплов, худенький высокий паренек, недавний выпускник летного училища, назначенный в экипаж Сергея вторым пилотом, по-гусиному вытянул шею, всмотрелся. Его глаза загорелись любопытством – не каждый день приходится перевозить иностранцев пилотам местных авиалиний.

– Откуда знаете, командир?

– Оттуда, – кивнул на автобус Сергей. – Видел ты хоть раз, чтобы твоему соотечественнику чемоданы прямо под люк подвозили?

– Не понял? – подвижное лицо второго пилота изобразило недоумение.

– Чего тут непонятного… – Сергей невесело усмехнулся. – Нашего российского горемыку-пассажира доставляют на «скотовозе» и чемоданчик свой на маломагистральных рейсах он грузит сам.

В это время из автобуса стали выходить люди. Первой сошла полная темноволосая женщина средних лет в синей аэрофлотовской униформе, на лацкане ее пиджака висела визитка работника отдела авиаперевозок. За ней спустился коренастый парень в джинсах и сетчатой тенниске, вслед за ним пожилой седовласый мужчина среднего телосложения, с аккуратной седой бородкой и усами, одетый посолиднее. Сергею бросилось в глаза, что оба они были покрыты каким-то странным, ярко-красным загаром.

Завидев приближающихся пилотов, сопровождающая расправила свернутые трубкой бумаги.

– Иди, принимай, – подтолкнул Сергей второго пилота. Расписываясь в ведомости, тот не преминул поинтересоваться:

– Что за народ?

– Американцы, – коротко пояснила женщина и отошла.

Услышав, что разговор идет о них, иностранцы обернулись и почти в голос поприветствовали по-русски:

– Здравствуйте.

– Доброе утро, – Сергей и Валерий поочередно пожали им руки. Пожилой, присмотревшись к пилотам, сказал:

– Мы весьма рады познакомиться с вами. Меня зову Алекс Рассухин, а это мой сын Бретт, – он указал на парня, который, храня на лице флегматичное выражение, неторопливо мял зубами жевательную резинку. – Мы прилетели из Америки, наш дом в городе Спаркс, штат Невада.

Улыбаясь, Сергей вслушивался в речь американца. Его русский был неплохим, только произносимые фразы звучала излишне твердо и как-то по-словарному.

– Мы тоже рады познакомиться, меня зовут Сергей, я командир корабля, а это – мой экипаж, – он по порядку представил свою команду, собравшуюся под центропланом самолета. – Второй пилот Валерий, бортинженер Игорь, стюардесса Наташа.

– О-о-о, бьютифулл! – закивал Алекс и тут же поправился. – Я хотел говорить: это великолепно, молодой кэптейн, молодой экипаж… Когда мы летели из Кэбэровск на «Туполефф», там тоже был весьма молодой экипаж.

– Неплохо говорите по-русски, – счел необходимым похвалить Сергей.

– Это немудрено, ведь Россия – родина наших предков.

–Вот даже как! – удивился Сергей, а словоохотливый американец продолжал:

– Скажите, кэптейн, вам знаком город Горноозерск?

– Еще бы! Мы ведь в нем живем.

– О-о-о, протянул Алекс, еще более заинтересованно всматриваясь в лица пилотов. – А ведь цель нашего длинного путешествия именно Горноозерск.

– Вы хотели сказать – длительного, – поправил Сергей, и, чуть поколебавшись, уточнил. – И чем это наш провинциальный городишко вас так заинтересовал, если не секрет?

– О, нет, нет! – горячо зажестикулировал Алекс. – Никакой секрет нет, но если рассказать, то нужно брать много время… Речь идет о нашей большой семье.

– Его, думаю, у нас будет предостаточно, – Сергей повел вокруг рукой: на обширную парковочную площадь, на территорию аэровокзала, на взлетно-посадочную полосу огромными белёсыми языками наползал с Ангары плотный приземный туман. Этим объяснялось то, что до сих пор не привезли основную массу пассажиров, летящих до Горноозерска. С американцами явно поторопились, вылет, судя по всему, задерживался. Свистящий звук турбин Як-сорокового, ушедшего на второй круг, подтвердил догадку Сергея. Он глянул на второго пилота:

– А ну-ка, Валера, послушай метеоканал.

– Понял! – тот исчез в кабине, вскоре вернулся и доложил. – Командир, видимость в Иркутске менее ста, кажется приехали…

– Я это понял, когда услышал, что «Ячок» на запасной потянул, – досадливо проговорил Сергей. Глядя на его озабоченное лицо, Алекс предупредительно и участливо спросил:

– Есть проблемы, кэптейн?