И в слове обязан суметь человек
Расслышать господнюю речь…
Совсем не смущаясь, ты мне говоришь —
Да кто это будет читать!
Кому откровенья свои ты востришь?
Ведь всем и на все наплевать,
И дети забыли вес книги в руке,
И взрослые – дети порой,
Как сукины дети – живут налегке,
Свой скотский лелеют покой,
Табло – уж давно Евангелия текст,
Экранным умом мы умны,
И пафосный ямб, и души анапест,
Как прошлого тени – смешны.
Вопросы, задумия – в прошлом, увы,
И пафоса нам не понять,
Чем проще умом мы, тем проще нам жить,
И некогда нам «догонять»…
Чем проще язык наш – тем проще в уме,
Тем легче наш суетный ум,
Тем меньше в уме, как в пустой скорлупе,
Проносится горестных дум.
Пойми, мол – нам некогда думать, грустить,
Хоть выжить бы день ото дня.
Толстой смел вопросы свои городить —
На ум не давила сума,
И жизнь ценить было время ему,
И то, что живешь – понимать.
Про смерть озаренья потянут ко дну
Того, чей удел выживать.
А смей лишь вопросы задать, заострить —
Как низостной жизни ладью
Ты пустишь ко дну… Так зачем же топить
Напрасную жизнь свою?
Попробуй и только посмей осознать —
Как жизнь, что с трудом ты склепал,
Как камень Сизифов – попятится вспять,
Рассыпется в пепел и прах.
Поэтому просто – идти и влачить
Уж что там судьбою дано,
И думать поменьше, и что-то «ловить»,
И жизнь просмотреть, как кино.
И жить нас так учат, всегда объяснят —
От века и все так живут,
И те, кто сомнения сеют – зазря
С пути нас сбивают и лгут.
И жизнь для кайфа, успеха дана,
Для счастья, инстинктов, страстей.
И будто бы мыльная сага длинна,
А смерть… так не думай о ней…
И так мы живем – все ты мне говоришь,
И все лишь на этом стоит,
И не достучишься, и не раздробишь
Забвения крепкий гранит…
О нет, старый друг, ты не прав, ты не прав!
Я часто в глазах нахожу
Поверх наслаждений, безумных забав —
Тоски и отчаянья тьму,
И часто я вижу во взгляде слепых,
Что очень уж тонко бельмо.
И мысли ли, слова ли свет поверни —
И просто иссохнет оно.
И часто душою я тех узнаю,
Кто прячет вопросы в себе,
Готовы проснуться и попросту ждут,
Чтоб к ним обратились извне.
Увы, в нашем мире, прогнившем дотла,
Опоры вовне не найти,
И неразделенная, стонет душа,
И трусость сбивает с пути.
И тот, кто умом и судьбою лишь ждет
Будящий услышать призыв,
Не слышит, и тьмой поглощенный живет
В бетонных стенах немоты.
Так кто же тут трус? Кто боится сказать,
В трагичном признаться себе?
Кто слова не слышит, не смеет решать,
Порывы губя в немоте?
Быть может, что больший здесь грешник и трус,
Кто видя забвенья гранит,