Мы из Кронштадта. Том 1

– А?

– Ждем, говорю!

Честно признаться, мне все же немного страшновато. Если я ошибся с диагнозом, и причина глухоты иная, не ровен час, снайпер посчитает, что это я над ним так поиздевался. Он вполне вменяемый человек, но полоса неудач редко кому добавляет благости в характер. Опять же восточный темперамент…

Ну, начали, благословясь.

Я сильно радуюсь, когда вижу в струях воды на дне ванны мелькнувший маленький – меньше полусантиметра – темно-коричневый комочек.

– Ну, как слышно?

– Ты чего орешь? – сварливо спрашивает пациент.

И тут же говорит сам себе: «А!».

– Значит, слышишь?

– Слышу, – недоверчиво отвечает Ильяс.

– Если интересно – вон причина лежит на фильтре слива.

– Эта, что ли? – брезгливо спрашивает снайпер.

– Она самая. Пробка из ушной серы. Давай, повертайся, вторую вымывать будем.

Проверка слуха у помытого Ильяса показывает, что он слышит прекрасно, и ставший привычным с института шепотной тест «Шульман, пошли в шалаш» различает, как и положено, с нескольких метров.

Однако радость у него быстро сменяется озабоченностью.

– Вот не было раньше такого. Старею.

– Не. Это зубы.

– Что зубы?

– Слыхал поговорку: «Ест – аж за ушами трещит»?

– Нет. Это ты о чем?

– Зубы тебе выбило. Жуешь потому осторожно. А для того, чтобы сера не скапливалась, жевать надо от души. Тогда слуховой проход шевелится и самоочищается. А ты – не жуешь.

– Ты серьезно?

– Совершенно. У человека все взаимосвязано: промочил ноги – потекло из носа, хотя где ноги – а где нос. Майор мне сегодня правильно намекнул: надо мне за вас браться. Буду вам диспансеризацию проводить. И с зубами тоже решать надо. Не хочу тебе на мозоль наступать, но, видно, мне пора лезть. Да и у Андрея с зубьями недостача, и майору тоже есть что вставлять. Я как-то запустил дела.

Тут я прикусываю язык – Ильяс морщится, как от кислого. Он и сам малый не промах и нашел в условиях бедлама, который тут у нас после Беды, вроде бы шибко толкового стоматолога. Тот предложил достать золота – и побольше, чтоб осчастливить золотыми зубами кучу страждущего народа. Тогда, мол, Ильяс получит качественно сделанные зубы и потом (я так думаю, была об этом речь, была) будет в доле со всех золотых зубов, что вставит стоматолог.

Я сначала-то и не понял, с чего нашу команду понесло к черту на кулички, на край Питера, да еще и в обстановке некоторой странноватой секретности. Оказалось – Ильяс решил обобрать ювелирный магазин. Ну, с этим мы опоздали – его обнесли до нас, наверное, в самые первые дни, только сделали это очень грубо, так что все, что было на прилавках, оказалось расшвырянным по всей улице – достаточно тесной, надо признать.

Зомби сначала было немного. В смысле – в пределах видимости. Опять же, обглоданных скелетов на улице не валялось, так что работать начали спокойно – не было там ни шустриков, ни морфов. Только вот работа оказалась нелепой: все содержимое витрин валялось разбросанным в разгромленном зале и на улице россыпью, вперемешку с битыми стеклами, всяким мусором и грязью. Стали собирать разные колечки-цепочки с асфальта. Потянулись зомби. Сначала по чуть-чуть. Потом гуще. Потом – ПОПЕРЛИ. Пришлось банально драпать, запершись в БТР. Всех сокровищ оказалось – пригоршня грязнючих драгоценностей, да еще с одного из самых первых пошедших к нам зомбаков взяли как-то странно брякнувшую при падении тела сумку. Там оказались серебряные ложки.

На следующий день Ильяс долго искал своего стоматолога, взявшего накануне вечером ценности на стерилизацию и дебактериализацию, как он, оказывается, заявил. Оказалось, что зубодер тем же вечером покинул анклав на микроавтобусе, двинувшись куда-то по Кольцевой автодороге.

Осталась от него только запись на КПП.

А следующим выездом уже командовал новоявленный «пришлый викинг» – тот самый майор Брысь. В итоге Ильяс зияет дыркой на месте передних зубов, стесняется улыбаться – ну и вообще. Плохо ему.

С майором житье у нас стало сильно иным. Были мы вольными казаками, охотничьей командой, а стали скучными регулярами с жестко прописанными задачами и обязанностями. Как не без ехидства заметил мой коллега, артель имени Шарикова. Того, который Полиграф Полиграфович. Только в нашу задачу входит ликвидация не бездомных кошек, а бродячих морфов.

Доля правды в его словах есть. Учитывая, что большая часть в нашей команде – охотнички со стажем, нас и направляют на такие операции, в которых надо угомонить что-либо заковыристое, не вполне подходящее для других боевых групп, которые состоят из всяких собранных с бору по сосенке людей. Во всяком случае, такие следопыты, как пулеметчик Серега, там редкость. И без него у нас вряд ли что-нибудь получалось бы. Вот с Блондинкой облом вышел серьезный. Вроде и следов она оставила везде, и Серега разобрался, что да как – а вышло коряво. Хоть Блондинка и не заяц-русак, а получилось, что запутала она следы на славу, и Серега их не распутал как должно. То, что морфиню уже дважды безуспешно пытались взять мореманы – и одного, которого она утянула, так и не нашли, кстати – утешение кислое. Щуке мышей в амбаре ловить не с руки. А тут не мыши, что уж там говорить.

– Ну, в общем, теперь ты и сам справишься, если рецидив будет, – говорю я уже одевшемуся сослуживцу.

– А ждать зачем было нужно?

– Чтоб размокла пробка. Вымывается тогда проще. Чай пить будешь?

– А насквозь не пробьет? В метро вон гидропушкой землю разносили. Чай буду.

– Если совсем без мозгов струю напрягать, да еще в ухо воткнуть… Хотя нет, не слыхал, чтобы кто так убился. Садись, сейчас вскипит.

Жизнь напоминает несколько ошалелому после нестандартного излечения Ильясу, что клювом щелкать не надо, а надо все время быть на стреме – подходя к столу, снайпер запинается, чуть не брякается на пол, удерживается на ногах с трудом и разражается фонтаном ругательств на нескольких языках – полиглот у нас Ильяс и этим чуточку бравирует. Но сейчас у ругани искренний тон – напугался. Явно.

В ответ на его брань из-под стола злобное шипение и неприятный утробный мяв.

– Это что? – неприлично для мужчины взвизгивает Ильяс.

– Лихо одноглазое.

– Трехногий, что ли?

– Ага. Он самый. Под столом живет.

– Тьфу, кишка волосатая, в поликлинику тебя, на опыты – выражает свое недовольство снайпер.

Понятно, вылез котяра глянуть, что тут такое, а умение у этой домашней скотины попадать под ноги и совать свой нос, куда не надо – яркое и врожденное. И ведь не учится ничему. А уж мог бы – когда мы его подобрали, котейка был на волосок от весьма позорной гибели. Серега на ходу отщелкал троих зомби, которые уже принялись кота живьем жрать, Вовка притормозил БТР, а медсестрица нашей группы выскочила через десантный люк и вернулась с покалеченным котофеем на руках. Думаю, только то, что ему сильно досталось от зомбаков, обеспечило такой легкий захват – характер у животины мерзкий, и в руки он, как правило, не дается. Нас с медсестрой Надеждой терпит и признает достойными служить Его Величеству. Ко всем остальным относится высокомерно и по-хамски.

Потому, наверное, и живет под столом, что тут его лечили – в итоге он остался трехногим, одноглазым, бесхвостым и сильно драным, но живым. Живым и очень прожорливым. Когда обсуждали, как его назвать, начитанный Саша, стрелок и связист в одном лице, предложил назвать его Счастливчиком, но Вовкино предложение понравилось больше, и теперь эта живность уже привыкла реагировать на официально присвоенное ему имя – Лихо одноглазое.

Надо заметить, что кличку свою кот отрабатывает на все сто. Вот чуть снайпера не искалечил.

Чай у меня неплохой, это Ильяс охотно признает. Разумеется – он же мне его и презентовал. С заедками несколько скучнее – только халва с арахисом, твердоватая и староватая, зато ее много – ящик.

Пока пили чай, Ильяс, по-моему, все же кота пнул. Во всяком случае, настроение у него выправилось, и уходил он уже куда как более довольным, чем пришел. И славно. Не знаю, какой из него будет пекарь, а вот как снайпер он весьма полезен. Видел неоднократно. Конечно, второму нашему снайперу он все же уступает: Андрей именно настоящий снайпер, до мозга костей, Ильяс же и сам признает, что именно в снайперской стрельбе он послабее. Правда, это его не очень огорчает, до недавнего времени жил-то он куда как лучше Андрея, да и сейчас, в общем, его семья пристроена неплохо, а Андрей вообще бобыль.

Это позволяет Ильясу примириться с тем, что как снайпер он несколько э-э-э… ну, не хуже, конечно, но как бы превосходит в другом.

В вылазке за Блондинкой Андрей участия не принимал. Уже и лето, а его проблемы с суставами так и не кончились, вот он и остался на острове, благо сегодня очередные стрельбы для подростков, и вместе с нашим сыном команды Демидовым – или как еще назвать приставшего к группе беспризорника – как раз там оба по самые уши и были заняты.