Ночная смена. Лагерь живых

Незаметненько снимаю, что тут и как. Саша замечает еще пару БМП, обеспечивающих круговую оборону. Дорога тут под прицелом. Я тем временем обнаруживаю будки за машинами – ну точно, блокпосты.

Дорогу могут перекрыть на счет раз.

Николаич подходит к нам, открывает дверь.

– Вояки предлагают нам взять с собой десяток раненых и спрашивают: на семинар их медики могут прибыть?

– Что за раненые?

– Не знаю. Но получается так, что тяжелые.

– Ну, я так не против.

– Ага. Я уже согласился – нам броник придадут для усиления.

– С чего они про семинар узнали? Им что, звонили?

– Звонили – те мужички, что с нами пообщались у ИКЕИ. Языками…

– Что-то мне говорит, что особо нам выбора и не оставили?

– Не без того. Полностью добровольно… И отчасти принудительно…

– Ждать долго придется?

– Нет, у них уже все готово…

– Что-то не очень верится…

И действительно, минут пятнадцать ждем. Разговаривать под прицелом как минимум трех серьезных огнестрельных приспособлений не тянет, да и вояки выглядят уставшими – тоже не очень общительны.

Что странно – справа и слева у дороги разнесенные вдрызг пятиэтажки. Бои у них тут, что ли, были?

Наконец, выкатываются две машины – медицинская обшарпанная «таблетка» и фургончик. Следом катит БТР–70. Техники тут у них… Но коптит БТР изрядно, старенький уже, видно.

Вылезаю из кабины под снежок, иду к новоприбывшим. В кабине таблетки – двое.

Шофер нормален, а вот пассажир выглядит паршиво. Стучу в стекло со стороны пассажира. Чуток стекло опускается.

– Вы сопровождающий?

Шофер машет рукой – дескать, отсюда подходи.

Подхожу.

– Это больной – медиков с собой не брали, у них работы и так до дури, не оторваться.

– Больных много?

Шофер мнется.

– Слушай! Нам выбирать нечего под всеми этими дудками и под конвоем БТР. Все равно едем в больницу, так мне знать надо, что везем.

– А ты кто?

– Дед Пихто! Врач я.

– Че, серьезно? А что ты тогда не в больнице?

– Забыл тебя спросить. Что за больные?

– Да я без понятия. Во второй машине санитар – его и спрашивай. Вот этот рядом – кашляет. Это заразно?

– Нет… наверное.

Санитар во второй машине – сухонький мужичок под пятьдесят. Но, в отличие от шофера, замечает сумку у меня на заднице и потому не хорохорится. Всего больных – дюжина. Тяжелых – трое: у одного газовая гангрена, которую не удалось подавить, а ногу ампутировать он не дает – здоровый мужик, да и родственников у него полно, потом не расхлебаешь; девушка после аппендэктомии, но удаление прошло как-то не очень удачно, хотя вроде бы любой врач аппендицит удалить обязан уметь, а сейчас, вероятно, перитонит завязался; еще один – с явным столбняком, диагноз поставили с трудом – такого давно никто в глаза не видал. Остальные – вперемешку с обострениями хрони своей и прочими мирными и привычными бедами, тут в момент ставшими совершенно непереносимыми.

– Инфекционные болезни есть?

– Нет, все с этими хворями – вон, на поле. (Тычет пальцем в табор из палаток и вагончиков на пустыре).

– Решительно тут у вас.

– А что еще остается? Да, и не раздражайте командира БТР.

– С ним что?

– Зубы болят. Вторую ночь не спит. А стоматологов у нас нет.

– Мда… Подарочек… Учтите, если тащим укушенных или инфекционных больных, а вы меня не предупредили, будет очень плохо сначала мне, потом еще хуже – вам. Нет возможности кому-то из пациентов обратиться и перекусать остальных?

– Да не должны – на всех платки надеты, чтобы рта не открыть было. Ну, и присматривают друг за другом, разумеется.

– Жидковатая защита.

– А они вооружены. Частью. Кто повменяемее. В основном, кто вменяемые. И этот, с гангреной, сразу предупрежу – тоже с пистолетом… Но он пока тоже немного вменяем…

– Подарочек…

Из люка БТР высовывается злющая распухшая рожа, обмотанная какими-то тряпками, отчего похожа на футбольный мяч.

– Эй, ты, выкидыш свиной! Долго еще задерживать будешь?

– Я врач. Мне нужно, чтоб все пациенты доехали живыми. Это вы две ночи не спали?

– А то, твою мать, ты сам не видишь! Глаз нет, придурок?

– Вы пока тряпки эти смотайте с себя. Там компресс?