По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Василий Темный
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Степные дороги давно развеял ветер времен. А когда-то они были местом встречи жизни и смерти. Многие тысячи русских пленников прошли здесь в одну сторону. Степные хищники, спешащие в набег на Русь, – в другую. А еще телеги с подарками хану и тяжеловесной русской данью… Дорога в Орду с ее трудностями и опасностями была испытанием даже для русских князей, хранящих в переметной суме серебряную ханскую пайцзу – защиту от всякого произвола, которым так обильна была Степь. Но для Дмитрия Суздальского всё это теперь не имело значения. Он больше не собирался ехать в Орду. Перед ним открывался иной путь. 5 июля 1383 года Дмитрий Константинович скончался, приняв перед смертью монашеский постриг с именем Феодор. Прах его был погребен в Спасском соборе Нижнего Новгорода рядом с могилой его отца – первого нижегородского князя Константина Васильевича.
И вновь сработала обычная схема семейного раскола: вспыхнул спор за власть между дядей и племянником. Кончина Дмитрия Константиновича послужила сигналом к началу борьбы между его сыновьями Василием Кирдяпой и Семеном с одной стороны и Борисом Городецким – с другой. Борис уже давно примеривался к роли первого лица в княжестве. Однако его останавливала решительная поддержка, которую оказывала Дмитрию Константиновичу Москва.
Москвичей настораживали литовские связи Бориса, женатого на дочери Ольгерда. Постоянно враждовавшая с Литвой Москва видела в лице Бориса литовскую засаду у себя за спиной. В критических обстоятельствах он мог нанести удар с тыла, со стороны Владимира-на-Клязьме. Не случайно зимой 1370 года, во время второго нашествия Ольгерда на Москву, митрополит Алексей находился в Нижегородской земле. Учитывая честолюбие и воинские таланты Бориса, москвичи категорически не хотели допустить его на первую роль в Суздальско-Нижегородском княжестве. Бездарный Дмитрий Константинович, не умевший защитить свою столицу от татар, казался им предпочтительнее.
В результате Борис остался героем без подвига. Почти 18 лет провел он в удельном захолустье. Городец, при всей красоте его расположения на высоком берегу Волги, был всё же скорее селом, чем маленьким городом. А между тем Борис уже устал от однообразия провинциальной жизни, от тщетного желания славы и подвигов.
* * *
Известие о кончине Дмитрия Суздальского настигло Бориса Городецкого в Орде. Вместе с другими русскими князьями он явился туда, чтобы засвидетельствовать почтение новому хану Тохтамышу. Теперь для него настал долгожданный миг удачи. Практически не имея соперников, Борис получил от хана ярлык на Нижний Новгород при сохранении за ним Городца.
Сын Дмитрия Суздальского Василий Кирдяпа находился тогда в Орде на положении заложника. Вероятно, и он тоже заявил о своих наследственных правах и заслугах. Хан, конечно, не забыл «служебника», ценой вероломства купившего ему победу над Москвой. Однако известно, что «оказанная услуга не стоит ни гроша». На двоих с братом Семеном Василий Кирдяпа получил всего лишь увядавший Суздаль…
Суздальские племянники не беспокоили Бориса до 1387 года, когда Василий был отпущен из Орды. Он получил от хана ярлык на Городец.
В этой внезапной милости можно усмотреть «руку Москвы». Оправившись после нашествия Тохтамыша, князь Дмитрий Московский стал понемногу возвращаться к своим политическим целям. Уладив отношения с Новгородом и Рязанью, он занялся Нижним Новгородом. На этом троне Дмитрию нужен был смелый и преданный человек. Но для начала следовало, как это обычно делалось, разделить местных князей и поддержать одну из враждующих «партий». Так оно и получилось…
Вернувшись из ордынского плена, Василий Кирдяпа тотчас соединился с братом Семеном и поднял мятеж против сидевшего в Нижнем Новгороде Бориса. Ханский ярлык, полученный Борисом, уже не был бесспорным аргументом в княжеских спорах. Орда стала давать ярлыки всякому, кто готов был за них заплатить. А дальше – спор решался своими силами на Руси.
Москва отправила на помощь суздальским братьям сильное войско.
(Отметим политический цинизм Дмитрия Донского: он взял под свое крыло тех самых суздальских братьев, которые за пять лет до этого помогли Тохтамышу захватить Москву. Вспоминал ли при этом Дмитрий о том, как хоронил то ли 12, то ли 24 тысячи трупов в сожженной Москве? Бог весть…)
Простояв под городом восемь дней, племянники заставили Бориса сдаться и уехать в Городец. Говорят, что на прощанье раздосадованный Борис оставил племянникам зловещее пророчество: «Милые мои сыновцы, ныне яз от вас плачю, потом же и вы въсплачете от врагов своих» (23, 93).
* * *
Кончина Дмитрия Донского 19 мая 1389 года подала надежду всем жертвам московского произвола. Князь Борис Городецкий кинулся в Орду и там после долгих мытарств получил у хана ярлык на Нижний Новгород. Вернувшись на Русь, он занял Нижний и бросил в темницу своего племянника Василия Кирдяпу. Другой его племянник, Семен, оказался более проворным и ускользнул в Орду. Борис Константинович успел захватить лишь его жену и детей.
Великий князь Московский Василий Дмитриевич (1389–1425) в «суздальском споре» продолжил политику своего отца – союзные отношения, а затем медленное поглощение Нижегородского княжества. Благосклонное отношение Орды к этому обеспечивалось подкупом и дарами ханскому двору. Хорошо зная обстановку в Орде, где Тохтамыш был озабочен прежде всего наступлением Тимура и для укрепления своих сил нуждался в деньгах, Василий в 1392 году лично явился к хану и получил от него ярлык на Нижний Новгород. В этом Василию помогли его доброхоты из числа ханских приближенных. Дружба с «нужными людьми», подкрепленная щедрыми дарами, была основой успехов в Орде.
В начале правления Василия I все прочие дела отступали перед отношениями с Ордой. Зрелище сожженной Тохтамышем Москвы всегда стояло перед глазами юного князя. Он знал, что Орда не любила, когда кто-то из князей слишком редко посещал ханскую ставку и забывал поднести подарки.
16 июля 1392 года Василий отправился на поклон к хану Тохтамышу (33, 132). Зная о тяжелом положении хана, Василий надеялся выкупить ярлык на материнский удел – Суздаль и Нижний Новгород. Приводим рассказ Симеоновской летописи:
«Того же лета сложи князь великии Василеи Дмитриевич целование крестное князю великому Борису Костянтиновичю Нижняго Новагорода и поиде в орду к царю Тактамышю, и нача просити Новагорода Нижнего себе, княжениа князя великаго Борисова, на кровопролитье, на погибель христианскую. Безбожнии же татарове взяша злато и сребро многое и дары великие, и взя Нижнии Новъгород златом и сребром, а не правдою; якоже рече Писание: безумнаго очи конец вселенныя. И поиде на Русь с послом, и бысть на Коломне, сам поиде к Москве, а посла отпустил в Новъгород Нижнии с бояры своими. <…>
И внидоша татарове в град и бояре москвичи, и начаша в колоколы звонити, стекошася людие. <…> По мале же времени прииде князь великии Василей Дмитриевичь в Новъгород Нижнии и посади свои наместникы, а князя великаго Бориса повеле по градом розвести с княгинею и с детми; безбожных же татар, чтив и дарив, отпусти в орду, сам же възратися в свояси на Москву» (29, 142).
6 ноября 1392 года Василий пошел из Москвы в Нижний Новгород, чтобы принять свое новое владение. А к Рождеству он вновь был дома, в Москве.
С точки зрения традиционных норм княжеского права покупка Нижнего Новгорода Василием I была вопиющим беззаконием. Несомненно, князь приводил какие-то доводы в оправдание такого решения. Возможно, он следовал примеру Ивана Калиты и купил долги местных князей, а вместе с ними и право на временное управление княжеством. Учитывая острую борьбу за власть в княжестве, можно полагать, что таких долгов было немало.
Князь и сам понимал условность своего владения Нижним Новгородом и допускал возможность потери этого города. В документах, говоря о Нижнем Новгороде, он часто использовал сослагательное наклонение. Но ханский ярлык был подкреплен реальным военным могуществом Москвы, и воля Тохтамыша оставалась в силе.
Делегация московских бояр в сопровождении ханского посла прибыла в Нижний Новгород для приведения горожан к присяге Василию I. Потрясенный таким поворотом дела, князь Борис Константинович готовился оказать сопротивление. Однако среди нижегородского боярства давно сложилась сильная промосковская партия. Ее предводитель, боярин Василий Румянец, убедил князя открыть ворота. Вскоре Борис был арестован и город перешел под контроль московских бояр. Убедившись, что Нижний Новгород покорился его власти, Василий Дмитриевич сам торжественно въехал в город. Великий князь назначил для управления Нижним своего наместника – боярина Дмитрия Александровича Всеволожского.
Василий I не любил проливать кровь сородичей. Но и держать врагов на свободе он не мог. А потому приказал сослать князя Бориса Константиновича, его семью и приближенных в отдаленные города и держать там под строгим надзором в тяжких оковах. Спустя два года, 12 мая 1394 года, Борис Константинович умер в тюрьме. Там же годом ранее умерла в заточении и его жена, Мария Ольгердовна. Несмотря на то, что ее родной брат Ягайло был тогда польским королем, а двоюродный брат Витовт – великим князем Литовским, никаких протестов с их стороны не последовало…
* * *
Устроив таким образом судьбу своего главного врага, князя Бориса Дмитриевича Городецкого, Василий I не забыл и союзников – Василия Кирдяпу и Семена. К этому времени они уже успели выйти из тюрьмы и вернуться в родной Суздаль. Великий князь решил поручить Суздаль прямому управлению своих наместников, а кузенам предложил в утешение Шую – большое село в сотне верст к северо-востоку от Владимира, давшее имя знаменитой впоследствии династии князей Шуйских.
Выросшие на волжских просторах Дмитриевичи с презрением отказались от таких перспектив и отправились с жалобой в Орду. Великий князь послал за ними погоню. Но братья умело замели следы и ушли от преследования. Однако Орда не спешила идти им на помощь. Московская «партия» при ханском дворе отметала все их прошения. В этой ситуации пути братьев разошлись. Василий Кирдяпа вернулся на Русь, примирился с великим князем Василием Дмитриевичем и, тихо дожив свои годы, умер в Городце в 1403 году.
Младший же из суздальских Дмитриевичей Семен сохранил надежду на помощь Орды и продолжал свои интриги при ханском дворе. Потом он перебрался в Казань и здесь уговорил каких-то местных «царевичей» совершить набег на Нижний Новгород. Сидевшие в Нижнем московские воеводы затворились в крепости. После долгой и бесплодной осады татары предложили заключить мир. В присутствии нижегородских послов и князь Семен со свитой, и казанские татары дали клятву не причинять городу зла.
Осажденные ослабили бдительность, за что и были жестоко наказаны. 25 октября 1395 года татары и воины князя Семена ворвались в город и учинили там страшный погром. Две недели город был в их руках. Затем пришла весть, что из Москвы на них послана сильная рать. Перепуганные налетчики быстро собрались и бежали в сторону Казани.
В 1399 году князь Семен опять готовил налет на Нижний Новгород. Однако московская разведка на сей раз вовремя узнала его планы. Василий I выслал наперехват войско, которое гналось за Семеном почти до самой Казани.
Выведенный из себя бесчинствами кузена, Василий I в 1401 году снарядил новую рать для поиска и поимки князя Семена. Московские воеводы из Нижнего Новгорода вошли в Мордовскую землю, где, по слухам, скрывался беглец. Там в одной лесной деревушке они захватили его семью – княгиню Александру с детьми. С этой добычей воеводы вернулись в Москву.
Известие о пленении семьи подкосило князя Семена…
Старый как мир способ обезвредить врага, сделать его послушным – заложничество. Им пользовались еще Греция и Рим. В Древней Руси выражение «взять в таль» могло означать и захват в плен, и добровольную отдачу кого-либо в заложники. Примером может служить вероломный захват тверским князем Михаилом Ярославичем новгородских купцов в Торжке в 1316 году. Приехав в лагерь Михаила на переговоры и получив гарантии безопасности, новгородцы были схвачены и брошены в темницу. Отвергнув предложенный новгородским архиепископом выкуп, Михаил Ярославич отпустил заложников только год спустя, когда владыка Давид привез за них небывалый выкуп – пять тысяч рублей. Эта сумма была сопоставима с суммой ежегодной дани Северо-Восточной Руси в Орду.
Как и близкий ему по значению обычный плен, заложничество возникало после крупного военного поражения одной из сторон. Заложниками отправились в Орду в 1383 году старшие сыновья главных русских князей – Василий Московский, Василий Кирдяпа Суздальский и Федор Рязанский. Однако в отличие от пленных, которых держали в тягости, желая поскорее продать или получить выкуп, заложники жили в достаточно приличных условиях.
Древнее как мир средство оказалось действенным и на сей раз. Узнав о положении своей семьи, Семен приехал в Москву и упал в ноги великому князю. Василий простил дядю, но, зная его неспокойный нрав, сослал вместе с семьей на Вятку. Там спустя всего пять месяцев по прибытии Семен Дмитриевич и скончался 21 декабря 1402 года (29, 150).
Рассказ Симеоновской летописи о борьбе суздальских князей за свою отобранную московским князем Василием вотчину – Суздальско-Нижегородское княжество – отмечен каким-то особым печально-философским тоном в духе Екклесиаста:
И вновь сработала обычная схема семейного раскола: вспыхнул спор за власть между дядей и племянником. Кончина Дмитрия Константиновича послужила сигналом к началу борьбы между его сыновьями Василием Кирдяпой и Семеном с одной стороны и Борисом Городецким – с другой. Борис уже давно примеривался к роли первого лица в княжестве. Однако его останавливала решительная поддержка, которую оказывала Дмитрию Константиновичу Москва.
Москвичей настораживали литовские связи Бориса, женатого на дочери Ольгерда. Постоянно враждовавшая с Литвой Москва видела в лице Бориса литовскую засаду у себя за спиной. В критических обстоятельствах он мог нанести удар с тыла, со стороны Владимира-на-Клязьме. Не случайно зимой 1370 года, во время второго нашествия Ольгерда на Москву, митрополит Алексей находился в Нижегородской земле. Учитывая честолюбие и воинские таланты Бориса, москвичи категорически не хотели допустить его на первую роль в Суздальско-Нижегородском княжестве. Бездарный Дмитрий Константинович, не умевший защитить свою столицу от татар, казался им предпочтительнее.
В результате Борис остался героем без подвига. Почти 18 лет провел он в удельном захолустье. Городец, при всей красоте его расположения на высоком берегу Волги, был всё же скорее селом, чем маленьким городом. А между тем Борис уже устал от однообразия провинциальной жизни, от тщетного желания славы и подвигов.
* * *
Известие о кончине Дмитрия Суздальского настигло Бориса Городецкого в Орде. Вместе с другими русскими князьями он явился туда, чтобы засвидетельствовать почтение новому хану Тохтамышу. Теперь для него настал долгожданный миг удачи. Практически не имея соперников, Борис получил от хана ярлык на Нижний Новгород при сохранении за ним Городца.
Сын Дмитрия Суздальского Василий Кирдяпа находился тогда в Орде на положении заложника. Вероятно, и он тоже заявил о своих наследственных правах и заслугах. Хан, конечно, не забыл «служебника», ценой вероломства купившего ему победу над Москвой. Однако известно, что «оказанная услуга не стоит ни гроша». На двоих с братом Семеном Василий Кирдяпа получил всего лишь увядавший Суздаль…
Суздальские племянники не беспокоили Бориса до 1387 года, когда Василий был отпущен из Орды. Он получил от хана ярлык на Городец.
В этой внезапной милости можно усмотреть «руку Москвы». Оправившись после нашествия Тохтамыша, князь Дмитрий Московский стал понемногу возвращаться к своим политическим целям. Уладив отношения с Новгородом и Рязанью, он занялся Нижним Новгородом. На этом троне Дмитрию нужен был смелый и преданный человек. Но для начала следовало, как это обычно делалось, разделить местных князей и поддержать одну из враждующих «партий». Так оно и получилось…
Вернувшись из ордынского плена, Василий Кирдяпа тотчас соединился с братом Семеном и поднял мятеж против сидевшего в Нижнем Новгороде Бориса. Ханский ярлык, полученный Борисом, уже не был бесспорным аргументом в княжеских спорах. Орда стала давать ярлыки всякому, кто готов был за них заплатить. А дальше – спор решался своими силами на Руси.
Москва отправила на помощь суздальским братьям сильное войско.
(Отметим политический цинизм Дмитрия Донского: он взял под свое крыло тех самых суздальских братьев, которые за пять лет до этого помогли Тохтамышу захватить Москву. Вспоминал ли при этом Дмитрий о том, как хоронил то ли 12, то ли 24 тысячи трупов в сожженной Москве? Бог весть…)
Простояв под городом восемь дней, племянники заставили Бориса сдаться и уехать в Городец. Говорят, что на прощанье раздосадованный Борис оставил племянникам зловещее пророчество: «Милые мои сыновцы, ныне яз от вас плачю, потом же и вы въсплачете от врагов своих» (23, 93).
* * *
Кончина Дмитрия Донского 19 мая 1389 года подала надежду всем жертвам московского произвола. Князь Борис Городецкий кинулся в Орду и там после долгих мытарств получил у хана ярлык на Нижний Новгород. Вернувшись на Русь, он занял Нижний и бросил в темницу своего племянника Василия Кирдяпу. Другой его племянник, Семен, оказался более проворным и ускользнул в Орду. Борис Константинович успел захватить лишь его жену и детей.
Великий князь Московский Василий Дмитриевич (1389–1425) в «суздальском споре» продолжил политику своего отца – союзные отношения, а затем медленное поглощение Нижегородского княжества. Благосклонное отношение Орды к этому обеспечивалось подкупом и дарами ханскому двору. Хорошо зная обстановку в Орде, где Тохтамыш был озабочен прежде всего наступлением Тимура и для укрепления своих сил нуждался в деньгах, Василий в 1392 году лично явился к хану и получил от него ярлык на Нижний Новгород. В этом Василию помогли его доброхоты из числа ханских приближенных. Дружба с «нужными людьми», подкрепленная щедрыми дарами, была основой успехов в Орде.
В начале правления Василия I все прочие дела отступали перед отношениями с Ордой. Зрелище сожженной Тохтамышем Москвы всегда стояло перед глазами юного князя. Он знал, что Орда не любила, когда кто-то из князей слишком редко посещал ханскую ставку и забывал поднести подарки.
16 июля 1392 года Василий отправился на поклон к хану Тохтамышу (33, 132). Зная о тяжелом положении хана, Василий надеялся выкупить ярлык на материнский удел – Суздаль и Нижний Новгород. Приводим рассказ Симеоновской летописи:
«Того же лета сложи князь великии Василеи Дмитриевич целование крестное князю великому Борису Костянтиновичю Нижняго Новагорода и поиде в орду к царю Тактамышю, и нача просити Новагорода Нижнего себе, княжениа князя великаго Борисова, на кровопролитье, на погибель христианскую. Безбожнии же татарове взяша злато и сребро многое и дары великие, и взя Нижнии Новъгород златом и сребром, а не правдою; якоже рече Писание: безумнаго очи конец вселенныя. И поиде на Русь с послом, и бысть на Коломне, сам поиде к Москве, а посла отпустил в Новъгород Нижнии с бояры своими. <…>
И внидоша татарове в град и бояре москвичи, и начаша в колоколы звонити, стекошася людие. <…> По мале же времени прииде князь великии Василей Дмитриевичь в Новъгород Нижнии и посади свои наместникы, а князя великаго Бориса повеле по градом розвести с княгинею и с детми; безбожных же татар, чтив и дарив, отпусти в орду, сам же възратися в свояси на Москву» (29, 142).
6 ноября 1392 года Василий пошел из Москвы в Нижний Новгород, чтобы принять свое новое владение. А к Рождеству он вновь был дома, в Москве.
С точки зрения традиционных норм княжеского права покупка Нижнего Новгорода Василием I была вопиющим беззаконием. Несомненно, князь приводил какие-то доводы в оправдание такого решения. Возможно, он следовал примеру Ивана Калиты и купил долги местных князей, а вместе с ними и право на временное управление княжеством. Учитывая острую борьбу за власть в княжестве, можно полагать, что таких долгов было немало.
Князь и сам понимал условность своего владения Нижним Новгородом и допускал возможность потери этого города. В документах, говоря о Нижнем Новгороде, он часто использовал сослагательное наклонение. Но ханский ярлык был подкреплен реальным военным могуществом Москвы, и воля Тохтамыша оставалась в силе.
Делегация московских бояр в сопровождении ханского посла прибыла в Нижний Новгород для приведения горожан к присяге Василию I. Потрясенный таким поворотом дела, князь Борис Константинович готовился оказать сопротивление. Однако среди нижегородского боярства давно сложилась сильная промосковская партия. Ее предводитель, боярин Василий Румянец, убедил князя открыть ворота. Вскоре Борис был арестован и город перешел под контроль московских бояр. Убедившись, что Нижний Новгород покорился его власти, Василий Дмитриевич сам торжественно въехал в город. Великий князь назначил для управления Нижним своего наместника – боярина Дмитрия Александровича Всеволожского.
Василий I не любил проливать кровь сородичей. Но и держать врагов на свободе он не мог. А потому приказал сослать князя Бориса Константиновича, его семью и приближенных в отдаленные города и держать там под строгим надзором в тяжких оковах. Спустя два года, 12 мая 1394 года, Борис Константинович умер в тюрьме. Там же годом ранее умерла в заточении и его жена, Мария Ольгердовна. Несмотря на то, что ее родной брат Ягайло был тогда польским королем, а двоюродный брат Витовт – великим князем Литовским, никаких протестов с их стороны не последовало…
* * *
Устроив таким образом судьбу своего главного врага, князя Бориса Дмитриевича Городецкого, Василий I не забыл и союзников – Василия Кирдяпу и Семена. К этому времени они уже успели выйти из тюрьмы и вернуться в родной Суздаль. Великий князь решил поручить Суздаль прямому управлению своих наместников, а кузенам предложил в утешение Шую – большое село в сотне верст к северо-востоку от Владимира, давшее имя знаменитой впоследствии династии князей Шуйских.
Выросшие на волжских просторах Дмитриевичи с презрением отказались от таких перспектив и отправились с жалобой в Орду. Великий князь послал за ними погоню. Но братья умело замели следы и ушли от преследования. Однако Орда не спешила идти им на помощь. Московская «партия» при ханском дворе отметала все их прошения. В этой ситуации пути братьев разошлись. Василий Кирдяпа вернулся на Русь, примирился с великим князем Василием Дмитриевичем и, тихо дожив свои годы, умер в Городце в 1403 году.
Младший же из суздальских Дмитриевичей Семен сохранил надежду на помощь Орды и продолжал свои интриги при ханском дворе. Потом он перебрался в Казань и здесь уговорил каких-то местных «царевичей» совершить набег на Нижний Новгород. Сидевшие в Нижнем московские воеводы затворились в крепости. После долгой и бесплодной осады татары предложили заключить мир. В присутствии нижегородских послов и князь Семен со свитой, и казанские татары дали клятву не причинять городу зла.
Осажденные ослабили бдительность, за что и были жестоко наказаны. 25 октября 1395 года татары и воины князя Семена ворвались в город и учинили там страшный погром. Две недели город был в их руках. Затем пришла весть, что из Москвы на них послана сильная рать. Перепуганные налетчики быстро собрались и бежали в сторону Казани.
В 1399 году князь Семен опять готовил налет на Нижний Новгород. Однако московская разведка на сей раз вовремя узнала его планы. Василий I выслал наперехват войско, которое гналось за Семеном почти до самой Казани.
Выведенный из себя бесчинствами кузена, Василий I в 1401 году снарядил новую рать для поиска и поимки князя Семена. Московские воеводы из Нижнего Новгорода вошли в Мордовскую землю, где, по слухам, скрывался беглец. Там в одной лесной деревушке они захватили его семью – княгиню Александру с детьми. С этой добычей воеводы вернулись в Москву.
Известие о пленении семьи подкосило князя Семена…
Старый как мир способ обезвредить врага, сделать его послушным – заложничество. Им пользовались еще Греция и Рим. В Древней Руси выражение «взять в таль» могло означать и захват в плен, и добровольную отдачу кого-либо в заложники. Примером может служить вероломный захват тверским князем Михаилом Ярославичем новгородских купцов в Торжке в 1316 году. Приехав в лагерь Михаила на переговоры и получив гарантии безопасности, новгородцы были схвачены и брошены в темницу. Отвергнув предложенный новгородским архиепископом выкуп, Михаил Ярославич отпустил заложников только год спустя, когда владыка Давид привез за них небывалый выкуп – пять тысяч рублей. Эта сумма была сопоставима с суммой ежегодной дани Северо-Восточной Руси в Орду.
Как и близкий ему по значению обычный плен, заложничество возникало после крупного военного поражения одной из сторон. Заложниками отправились в Орду в 1383 году старшие сыновья главных русских князей – Василий Московский, Василий Кирдяпа Суздальский и Федор Рязанский. Однако в отличие от пленных, которых держали в тягости, желая поскорее продать или получить выкуп, заложники жили в достаточно приличных условиях.
Древнее как мир средство оказалось действенным и на сей раз. Узнав о положении своей семьи, Семен приехал в Москву и упал в ноги великому князю. Василий простил дядю, но, зная его неспокойный нрав, сослал вместе с семьей на Вятку. Там спустя всего пять месяцев по прибытии Семен Дмитриевич и скончался 21 декабря 1402 года (29, 150).
Рассказ Симеоновской летописи о борьбе суздальских князей за свою отобранную московским князем Василием вотчину – Суздальско-Нижегородское княжество – отмечен каким-то особым печально-философским тоном в духе Екклесиаста:
Последний отзыв
Интересная книга