Залив белого призрака. Фантастика

– Забавно? Нас погружают в анабиоз. Форменный анабиоз! Даже лёд не нужен. Зачем? Мы тупо уходим из здравого смысла…

Начальник экспедиции был спокоен:

– Меня – не уволили, вас – не уволили. Деньги? Деньги нельзя созерцать серьезно, капитан.

– В смысле?

– Смысл не в наличии, а в умении оправдать затраты.

– Вы шутите?

– Конечно. Несерьёзность – это последняя мелочь, которая чего-то стоит.

Судно быстро удалялось от берега, будто убегало от какой-то опасности, от чумы, от проказы… Из приказа в приказ. Из одного анабиоза в другой.

ДОКЛАДНАЯ командира группы ГОРБАЧА: «…Обнаружили немецкую базу… Субмарина у причала полностью готова к походу, экипаж по расписанию… Внешне – фигуры в музее госпожи Тюссо…»

ДОКЛАДНАЯ 2-го разведчика ЧЕМПИОНА:

«… В гроте у причала штабеля замороженных тел, кожные и мышечные покровы местами имеют следы саморазрушения. Все тела идентифицированы и могут быть опознаны. Впрочем, теперь уже кто это сделает?

…Найден бункер с документацией и инструкциями… Совершенно секретно. Журналы регистрации естественной смерти… Коллективные акты погружения в анабиоз… Информация отдела опытов погружения и вывода из состояния длительного сна… Процент результативности показывает… Всего доставлено на континент… тысяч человек. Мужчин… женщин… детей… военных… специалистов… военнопленных… наблюдателей… Данные ежегодных обследований, учета… Выводы и рекомендации… Последняя запись датирована… В живых 351 человек… Опыты клонирования выявили существенные отклонения психики… Ожидаем прибытия нового материала… Испытываем трудности контактов, напряженность личностных взаимоотношений, потерю интересов, рефлексов, ориентации, вплоть до сексуальных… Рождаемость прекратилась полностью… Материал для клонирования… 18 тысяч 153 пробы… закрыт и опечатан в боксе №… глубина от поверхности… температура… Необходимость хранения белкового материала в количестве… тел, в пересчете на вес… тонн, перспективного на переработку в пищевые добавки, продукты и массы… Дальнейшее хранение может вызвать инфекции. Климато-образующие процессы и аэрогенные силы способны стать естественными носителями вирусных, психотропных и прочих уничтожителей глобального действия… Начальник службы… Специалисты… Документы подлежат уничтожению. Дата, время, исполнение…

…Сделаны проходы в минных полях… Обнаружены склады оружия и боеприпасов… Завод ракетостроения. Оборудование в хорошем состоянии… Фармо-фабрика по переработки человеческого материала в пищевой белок… Последние пуски… Арсенал… Обнаружено тел… Белковых материалов… Проб для клонирования… Живых – не обнаружено.

Докладная разведчика ГЕОЛОГА. «…В полумиле от берега река уходит под землю… Грунт теплый, местами – парит и вздрагивает… Молодые обнажения открывают россыпи… Добычу можно вести открытым способом… При выходе из грота обнаружено минное поле. Один из фугасов взведен невозвратно. Ликвидация заряда привела к цепочке самоподрыва, обвалу кровли тоннеля, и полному разрушению его. Вход с моря потерян, точное местонахождение утрачено… В момент взрыва травмирован командир группы… Команды и действия командира всегда были своевременными, точными, грамотными, исключающими неоправданный риск…»

Призрак

На судне появился Призрак. Прочие игры, от шахмат до гитарных вечеров, отошли на второй план. Призраком назвали глыбу льда, которую геолог притащил лодкой на буксире и объявил, что там сидит воин ледового плена в анабиозе. Эта шутка стала хитом обсуждений, гипотез, розыгрышей и «баталий чёрного юмора»: «К нам изо льда восстанет Призрак, как вашей смерти верный признак!»

Разведчики ожидали расчёта в первом порту. Они ещё оставались рядом, но уже отдалились, будто каждый уходил в другие пространство и время.

Чемпион перестал есть сгущёнку.

Горбач изменил былую улыбчивость на ментальную грусть.

Геолог работал со льдом. Третий помощник остановился рядом и спросил неожиданно:

– Почему ты пошёл в разведчики?

– Любопытно. – Геолог перенял привычку Горбача и капитана говорить кратко.

– Мне тоже любопытно, но от этого столько вопросов, что не хватает ответов. – Юра развел руками.

– Это нормально. Думай.

– Думаю день и ночь, результата нет.

Подошёл сэконд[7 - Сэконд – второй помощник капитана.], присоединился к разговору:

– Геолог! Говорят, вы там оружие всякое видели, почему ничего не взяли, трофей?

– С кладбища не уносят.

– Брось. Тебе не к лицу быть чистым, геологи всегда в грязи и рваных башмаках.

– Всё настоящее с примесью грязи.

– А золото? Брось учить. Мы тоже не сено жуём. Читали. Почему, думаешь, убегаем от этого берега? А я знаю. Радиация или чума. В глыбе твоей вполне, может быть, лежит ящик Пандоры, открой! Боишься? А зачем взял? Любопытно?

– Образец для исследований.

– Сам ты образец для исследований. Расколи и увидишь! Все равно такую глыбу никуда не вложишь. Как её дуру под микроскоп? Думал? КолИ! Мне кусочек – вИски попить с антарктическим шиком, знаешь как? Не причесанный ты. Лёд бросишь в стакан, он зашипит, как живой, пузыри пускает. Чистый зверюка, а укусить не может. КолИ! Всё равно кто-нибудь отколет.

Геолог посмотрел на сэконда, обошёл льдину, сказал без выражения:

– Действительно, всё равно кто-нибудь расколет. – Взял в руки молоток и клин стальной, подумал вслух: – Расколоть лёд – не так легко, как тебе кажется. В нём свои узелки и линии, как сучки и волокна в дереве. Лёд – древо замёрзшей жизни.

– Не играй философа. Читали. Есть узлы напряжения. В стекле, в куполах, в бетоне. Не мудрствуй. Ищи в нём пупок. Он развяжется.

– Знаю, – согласился геолог, – даже земная кора трещит.

– КолИ! Бей сюда! – сэконд ткнул безжалостно пальцем… – Бей!

Есть люди, которые притягивают напряжение. Было спокойно, а пришел он, пальцем тыкающий, и геолог ударил – лёд раскололся на три куска. В одном обнажилось острое лезвие кортика. Ух, ты-и! Из другого торчал чей-то палец, розовый с белым ногтем. Все замерли. Стало слышно, как пыхтит, тяжело дыша высоко над палубой, судовая труба, дымя сизым облаком.

– Вот это да… Напряжение… Палец! Живой? Не живой… Не шевелится даже… А кортик! Смотрите! Ножны рядом должны быть! Украли? Уже? Кто посмел? Внутри что-то есть!

Не прошло и минуты, казалось, а несколько человек били по ледовым кладовым, как золотоискатели в лихорадке. Лёд осыпался на палубу, обнажая суть. Так появился Призрак.

Сначала все разглядывали кортик. Он был, как новенький и блестел костяной рукоятью и сталью лезвия, обоюдоострого. – Кортик, что надо! – Подводному асу принадлежал, как пить дать! – Да-а… – Прикольно. – Реликвия. – Реквием. – Реквием пошёл по рукам и не вернулся… нашлись ножны… Призрак чихнул!

Все замерли. Выглядел он невзрачно: лицо почерневшее, одежда мокрая, мятая, сжалась. Розовый палец торчал из бескровной ладони, как свежеокрашенный. Это было уродливо, но не страшно. Полярное солнце, учитывая антарктический климат, было всё-таки южным. Большая часть экипажа собралась вокруг в считанные минуты, и каждый желал отметить нечто особенное:

– Личико замерзло от удивления… Кажется… Такая гримаса…

– Это он нам удивляться начал, и мимика поползла…

– Точно-точно, я тоже заметил, другая ладонь в кулак сжата…

– Улыбается?

– Задрожал?

– Плечами повел… от холода…

– Он нас слышит?