Враг или брат?

Угрюмый повторил:

– Лежать! Лицом вниз! Руки на голову!

Когда пленный лег, снайпер выскочил из кустов, скрутил лежащему руки за спину, зафиксировал пластиковыми наручниками, отодвинулся в темноту и приказал пленному сесть. Все произошло очень быстро и при полном молчании.

– Кто вы? Почему оказались здесь? – обратился снайпер к женщине. Та вздохнула и, сердито глядя на пленного бойца, ответила:

– Я сестра этого укропа. А это, – она обвела рукой вокруг, – развалины моей хаты! – женщина всхлипнула и, едва сдерживая слезы и ярость, продолжила: – Проклятые фашисты минометами… Ой, – она схватилась за живот, – ой! А это сынок мой средний Василько! – мальчик встревоженно шевельнулся.

– Где остальные члены семьи?

– Муж и старший сын в ополчении воюют против, – кивнула в сторону брата, – этих укропов. Ой, – опять схватилась за живот, – рожать скоро, а тут еще и осколком голову зацарапало.

– Тебе в больницу надо, – сказал Угрюмый, – тут до укропского блокпоста недалеко. Идти можешь?

– Ей туда нельзя! – подал голос пленный. – Она ведь жена сепаратиста! Убьют, да еще и надругаются. Василя тоже не пожалеют. Там батальон «Азов» стоит, – пленный кашлянул и продолжил: – На этом участке есть тепловизоры. Не пройдёте никуда!

– Что предлагаешь? – спросил Угрюмый. Пленный недолго помолчал, глядя в темноту. Твердо сказал:

– Могу провести к ватникам, – вздохнул: – Если отпустишь!

– Не слушай его! – взорвалась женщина. – Он же укроп! Против своей семьи воюет – ничего святого! Снайпер! Вон сколько наших убил! Лучше застрели его!

– Не надо, дяденька! – перебил мать Василь. – Не стреляй! Дядя Коля хороший. Просто он присягу давал, – мальчик заплакал. Женщина обняла его и тоже заплакала. Угрюмый вышел из темноты к огню. Пленный взглянул на снайпера и застыл в крайнем удивлении. Лицо вытянулось, глаза округлились, рот непроизвольно открылся. Выдавил пересохшим горлом:

– Угрюмый… живой!

– Откуда мой позывной знаешь?

– Та мы на тебя целый месяц охотились! Нам десять тысяч гринов обещали, – вражеский снайпер никак не мог отойти от удивления. – Я же своими глазами бачив попадание – бачив як твоя башка вбухнула от пули!

– Это вы моего заговоренного напарника завалили. А меня Господь уберег! – Угрюмый достал из нагрудного кармана поясок с молитвой «Живый в помощи».

– Не розумию! – все не унимался пленный. – Ты же ближе к посадкам сидел?

– Так точно.

– В тебя и попало. А второго рикошетом… всего ж сто пятьдесят метров было… – боец замолчал. Затем встряхнул головой и протянул: – Да-а-а…

– Слава Богу, я жив! – Угрюмый перекрестился, поглядел внимательно на пленного. – Тебя-то как звать?

– Мой позывной Кабан, – буркнул пленный.

Женщина пристально посмотрела на брата и тихо сказала:

– Ах вот как!

Кабан повернулся к ней и с улыбкой продолжил:

– А имя мое Мыкола! – затем к Угрюмому. – А як твое?

– Зачем оно тебе? Позывной знаешь – и хватит! – Немного помолчали. Костер почти потух.

– Ну что ж, – снайпер встал, – веди нас, Кабан. Только не как Иван Сусанин поляков.

– Может, без него пойдем? – спросила женщина. – Не верю я ему!

– Закинчуй, Тома! Я шо зовсим – ридных вбываты?! – Микола развел руками.

– Отож, брехун, – ответила сестра, – десять тысяч долларов? Кто ж тебя, укропа, знает?

– Отставить балаган! – резко приказал Угрюмый. – Выбора у нас нет – придется довериться Кабану! Пошли.

Половину ночи необычная группа пробиралась к позициям ополченцев. Несколько раз попадали под обстрел. Однажды под минометный. При первом же взрыве Кабан упал, закрывая собой мальчишку. Небольшим осколком проводника ранило в плечо. Угрюмый освободил пленника от пластиковых наручников, перевязал рану и вернул винтовку. Ближе к рассвету добрались до вполне безопасного места. В ополченскую зеленку.

– Ось и все, – остановился Кабан, – дальше без мене.

– Хорошо. Благодарю! – Угрюмый протянул руку. Кабан пожал.

– Скажи, – спросил Угрюмый, – зачем ты на панаму смайлик налепил, как покойный Рико?

– В память о друге.

– Будешь мстить? – Угрюмый тяжелым взглядом смотрел на Миколу. Тот отвел глаза. Пробурчал: – Война есть война.

– Лучше не делай этого! – искренне сказал Угрюмый.

– Почему? – Кабан удивленно вскинул брови.

– Потому что правда на моей стороне! А ты против своих родственников воюешь! Называешь их ватниками и российской армией! Бог – на моей стороне!

– И на моей тоже! – Кабан достал из нагрудного кармана матерчатый поясок с молитвой «Живый в помощи», показал: – Ты не того убил! Рико – это я! С моей винтовкой лежал напарник. Кабан – его позывной. Он был совсем зеленый! Очень хотел убить кого-нибудь из ватников. Выпросил у меня панаму – «на удачу!». Вот так! Почему меня Бог спас – не знаю! Но накануне, я повредил руку. Поэтому работал «вторым».

Приподняв в прощальном жесте панаму, Микола повернулся и пошел прочь.

– Подожди, Рико! – Угрюмый взмахнул, указывая направление рукой. – Иди левым краем посадок – справа растяжки и забытые мины, – затем помолчал и закончил: – Мое имя Николай!

– Спасибо… брат… Николай! –вражеский снайпер скрылся в листве. Женщина и мальчик со слезами смотрели ему в след.

Глава третья

Угрюмый вздохнул. Из груди вырвался сдавленный, хриплый стон.

– Ось! Очнулся клятый сепар! – один из бойцов ВСУ отделился от группы, сидящей у костра, и подошел к лежащему на боку связанному снайперу. Слегка пнул и веселым пьяным голосом сообщил: – Зараз допрашивать будем.

Угрюмый стиснул зубы, закрыл глаза. Сосредоточившись начал мысленно погружаться в себя, стараясь полностью отрешиться от внешнего мира. В пульсирующем болью сознании застучали молоточками слова: «Господи, прости и помилуй!». Сердце гулко стучало.

Посыпались удары. Тело вздрагивало. К избиению присоединился офицер. Угрюмый погрузился в ощущения нереальности происходящего. Сознание его привычно фиксировало детали окружающего мира. Неожиданно, резкие вспышки боли, электрическим разрядом пробивавшие тело, притупились. Отчаяние сменилось надеждой, разум вошел в необычное состояние. Угрюмый ощутил в себе спокойную, уверенную силу, готовность терпеть до конца. Не обращая внимания на боли в груди, плавно вдохнул и медленно-медленно выдохнул. Разум постепенно отстранился от тела. Все звуки и чувства приглушились, пространство сузилось, превратившись в своды узкой трубы. Туда неожиданно втянуло Угрюмого. Понесло с ускорением вверх – все выше и выше. Затем с легкой вибрацией – «Ф-р-р-р!» снайпер вылетел на свет, увидев сверху тело, лежащее на земле.