Взгляд из прошлого

– При всем уважении, сир, вы должны распорядиться об их устранении, причем о таком устранении, чтоб не осталось ни следов, ни намеков на их существование, – Ходящий во Тьме опустил взгляд на пол и не поднимал глаз до тех пор, пока Муфбак вновь не заговорил.

– Ты говоришь об убийстве, – спокойно произнес король трионтов, – об убийстве моего сына и его матери.

– Мой повелитель, – шпион посмотрел прямо в глаза королю, – этому младенцу не суждено сыграть никакой политической роли в дальнейшем. Пусть хоть он и ваш сын, но в то же время он сын прислуги, рожденный вне брака. Если хоть малейшая информация об этом вырвется из стен дворца, то о вашем предстоящем бракосочетании можно забыть. А, следовательно, можно забыть и о возможности вторгнуться в земли гевридломов. Это сведет на нет ваши планы. Ваша будущая жена – Потерянная Княжна, приемная дочь раца гевридломов Азун-Ти-Монга. Думаю, вы понимаете, как строго гевридломы относятся к соблюдению установленных правил и обычаев. Если они узнают о вашем незаконно рожденном сыне, да еще и от прислуги, посчитают это оскорблением их чести, и тогда ни один трионт не сможет ступать свободно по их землям. К тому же, сир, ведь у вас уже есть дети – взрослый старший сын, будущий король, и прекрасная, юная, как молодая весна, дочь – принцесса трионтов.

Муфбак слушал Ходящего во Тьме и утвердительно кивал головой. Да, безусловно, главный шпион был прав, этот младенец и его мать должны умереть, умереть сегодня же. Но все же какое-то непонятное чувство заставляло короля колебаться, что-то уверенно подсказывало – они должны остаться в живых.

– Сир, когда будете отдавать распоряжение об убийстве, думайте о нем не как о сыне, а как о нежелательном последствии своих плотских утех, – посоветовал шпион.

«Своих плотских утех!? – эта фраза чуть было не вывела из себя короля, – плотских утех! Я не животное! Мой третий ребенок будет ЖИТЬ!» – гневно подумал он.

Муфбак был так рассержен речами своего шпиона, что в какой-то момент хотел ударить его по лицу, но взяв себя в руки, все же сдержался.

– Нет, Ходящий во Тьме, мы поступим по-другому. Ты спрячешь их самым надежным образом до приезда княжны, а уже после мы поменяем местами княжну с этой служанкой.

– Простите, милорд, но я не понимаю, что вы задумали? Княжна прибудет в сопровождении отряда гевридломов во дворец через три дня.

– Все просто. Завтра днем ты отправишь им навстречу два своих отряда. Один из них под видом разбойников нападет на путников, и перебив всех гевридломов, попытается похитить княжну, но… Вот тут в дело вступает второй отряд, который под видом королевских солдат перебьет «разбойников».

– Вы хотите, что бы я пожертвовал целым отрядом ради этого и отправил его на верную смерть?

– Да. И им совершенно не обязательно знать о существовании друг друга. «Отряд разбойников» должен быть уверен, что выполняет прямой королевский приказ по срочной доставке княжны во дворец, а про второй отряд они даже догадываться не должны. В то время как «отряд королевских солдат» должен быть уверен в том, что спасает княжну из грязных лап разбойников.

После этого напуганную до смерти, но радостную от того, что осталась в живых, княжну доставляют ко мне во дворец. Затем состоится церемония бракосочетания, а на следующий день настоящая княжна исчезнет. Ее место займет мать моего сына. Поскольку рядом не будет дотошных гевридломов, то некому будет заметить подмену, а спустя какое-то время мы объявим о рождении сына. И вот в такой комбинации его ждет успех и завидное будущее. Ах да, чуть не забыл, раз уж мы не хотим распространения информации, приказываю всех свидетелей, знавших о существовании этой служанки и ее сегодняшних родах, ослепить и отрезать им языки. Что ж, пожалуй, это все. Теперь ступай, Ходящий во Тьме, у тебя много дел.

– Слушаюсь, сир, – шпион поклонился и, сделав шаг назад, буквально растворился в тени.

Муфбак облегченно вздохнул и направился в свои покои. Эта маленькая тайна теперь останется тайной. В этот момент он еще не догадывался, что ошибается, а спланированные им события пойдут несколько иначе.

***

Княжна Чирта поправила украшенный кружевами и лентами подол своего белоснежного платья и вновь опустилась на свое место в королевском экипаже.

Трионтка была раздражена и даже не пыталась этого скрыть. Предстоящее бракосочетание с королем ей вовсе не нравилось и, несмотря на, казалось бы, убедительные доводы приемного отца – раца Азун-Ти-Монга о том, что она станет не просто королевой, а, в первую очередь, его глазами и ушами при королевском дворе, ей вовсе не хотелось замуж. Чирта имела иные представления о том, чем должна заниматься молодая и привлекательная девушка ее возраста, а уж если и говорить о замужестве, то только по взаимной любви.

Девушка тяжело вздохнула и слегка пристукнула ладонью по кожаному покрытию сиденья.

Сидевший напротив гевридлом поднял на нее взгляд своего единственного глаза и спросил:

– Чем ты так недовольна, сестра?

– А то ты этого не знаешь?! – язвительно отозвалась Чирта и, поправив непослушную прядь, упавшую на лицо, снова заговорила. – Как можно выходить замуж за того, кого ни разу не видела, о ком ничегошеньки не знаешь, кого вовсе не любишь и, самое главное, за того, кто мне в деды годится?!

– Когда доходит дело до политики, то о любви и других высоких чувствах можно и нужно забыть, потому что политика всегда была, есть и будет оставаться сплошной грязью, умело скрываемой под ложью красивых речей и громких обещаний. Печально, но факт, – ответил Мон-Ти-Монг.

– И это вместо того, чтобы поддержать или подбодрить меня?! Тоже мне умник нашелся, – княжна смерила его уничтожающим взглядом.

«Хотел бы я что-то изменить, но вряд ли это сейчас в моих силах, – подумал гевридлом, глядя на названную сестру. – Такова ее доля».

Чирта вспомнила события последних нескольких дней: ее вызвал отец и поставил перед фактом, что она станет женой короля и королевой трионтов. Несмотря на все возражения и просьбы не заставлять ее делать это, Азун-Ти-Монг крепко обнял ее и, поцеловав, сказал:

– Со временем ты все поймешь, милая, и не будешь сердиться и осуждать мое решение, а теперь ступай дитя, ступай.

Девушка провела всю следующую ночь в слезах, а под утро дала себе обещание, что больше никто и никогда не увидит ее слез, равно как никому и никогда она больше не покажет своей слабости.

Княжна вспомнила так же, как этим утром в сопровождении Мон-Ти-Монга и небольшого отряда гевридломов она покинула Муэмум, прошла через ущелье Рукупутупис, миновала Лысое плато, полное зеленого тумана, поднимавшегося от поверхности, и по небольшой и узкой горной тропе спустилась к тракту, где их ожидали два королевских экипажа, чтобы увезти отсюда прочь в столицу Хьюф.

Экипаж быстро и уверенно мчался по тракту, покачиваясь из стороны в сторону и постукивая своими колесами по вымощенной из камня дороге.

Чирта посмотрела на Мон-Ти-Монга. Он был одет в плащ с зелеными полосами, пять шнурков, привязанные к его рогам, означали уважение к будущему рацу.

Шнурки динамично раскачивались туда-сюда, точно повторяя движения экипажа. Это зрелище стало действовать на девушку усыпляюще, отбросив голову на спинку сиденья, она подумала:

«Я же Потерянная Княжна. Один раз уже терялась, значит можно и два раза. Как только наступит тьма – сбегу! Никогда в жизни не стану женой короля!»

Она уснула, не подозревая, что на нее у судьбы несколько иные планы, расходящиеся с ее собственными.

***

    Пять марсианских лет назад

Князь Пунгаш Фенгу – комендант королевской крепости Теазнорп – вместе со своей пятилетней дочерью ранним утром отправился в ежегодный летний поход в Кулибирунские горы. Они собирались пройти своим обычным маршрутом южней Лысого плато и уже к вечеру вернуться обратно к тракту, где их будет ожидать экипаж.

Миновав южный склон, отец и дочь Фенгу попали в небольшую, местами заболоченную равнину. В ее правой части рос редкий и чахлый полулесок, жалкие и унылые деревца которого кое-как из последних сил пытались тянуться к свету и приспособиться к постоянно меняющимся климатическим условиям.

Кулибирунские горы были особым местом, и климат вместе с погодными явлениями там не отличались стабильностью. Даже летом в любой момент мог повалить снег или же разыграться настоящая снежная буря, отчего в северных участках гор снежники не таяли круглый год.

С левой же части равнины находился небольшой пригорок, сплошь состоявший из песка, грязи, мелких и крупных камешков.

Маленькая Чирта, вырвавшись вперед, взбежала на этот холм и радостно произнесла:

– Папа, папа! Гляди как я высоко!

Пунгаш лишь улыбнулся в ответ и хотел что-то сказать, но маленькая озорница уже спустилась по ту сторону холма и теперь скрылась из его поля зрения. Трионт быстро взобрался на пригорок и обомлел.

Прямо перед ним сплошной непроглядной стеной висел густой туман, простиравшийся до самого горизонта. Сердце бешено застучало в груди, а где-то впереди послышались всхлипы и детский плач.

– Чирта! Чирта! Где ты?!

Поднявшийся из ниоткуда ветер заглушил ответ, если таковой и был.

Князь бросился вниз с холма, но в этом тумане совсем не видел, куда бежит. Споткнувшись, он упал, и кубарем покатился вниз, обдирая и царапая в кровь лицо и руки. У основания холма Пунгаш больно ударился спиной, тихий стон вырвался из груди, болело все тело.

Погода окончательно испортилась, в этом страшном и коварном тумане разыгралась буря. Снег сыпал повсюду большими, холодными хлопьями. Легкая летняя одежда, не предназначенная для зимних условий, моментально промокла, и ветер, словно ножом, резал по его и без того истерзанному телу.

Трионт заслонил лицо руками и, прикрыв глаза, попробовал пошевелиться. Жуткая боль отразилась в правой ноге, оказалось, он сломал ее во время своего падения.

Снег все сыпал и сыпал, припорашивая все вокруг, и сколько бы Пунгаш, измотанный и обессиленный, не стряхивал его с себя, столько же вновь его окутывало. Вскоре на его голове не стало видно волос, а ноги полностью утонули в белой массе сугроба.