Майор Ветров

Четвертые сутки Ветров передвигался по Чечне, словно волк, преодолевал равнинные места ночью, замирая от любого шороха, рискуя напороться не только на засаду федералов или бандитов, но и закончить свою жизнь, наступив на мину, которых здесь было натыкано несчетно. Особенно тяжело было днем. На равнинной, открытой местности укрыться было очень тяжело. И Роман стремился в течение ночи преодолеть как можно большее расстояние, желая побыстрее достичь предгорья. Уже более суток, как закончились продукты. В кармане куртки осталось не более ста пятидесяти граммов хлеба, который сбился в комок, а часть его лежала на дне кармана в крошках. Ветров считал каждую крошку, стараясь тянуть время, и ломал голову, как добыть еду. Его страшно мучила и жажда. Как назло, за последние сутки ему не попалось ни колодца, ни водоема. Во фляге – ни капли воды. Карту в Грозном добыть он не смог и ночью, ориентируясь по звездам, держал путь в сторону гор. Роман даже не представлял, в каком районе Чечни он находится. Надеялся на одно: в горах определится, сориентируется, да и пропитание добудет. Он уже твердо решил, что доберется до отряда Хаккима, обоснуется вблизи его лагеря и, выслеживая боевиков, будет уничтожать поодиночке, а это значит, что появятся и продовольствие, и автомат, и гранаты. Так и будет он действовать, пока не доберется до самого Хаккима. С кем, с кем, но с этим он уж посчитается!

Роман с тоской посмотрел на восток, где уже появилась светлая полоска, скоро рассвет, надо срочно искать убежище. Но вокруг было еще темно, и ничего подходящего пока видно не было. Роман почувствовал, что он идет вверх по небольшому склону, и насторожился: а что, если на этой сопке опорный пункт, он-то хорошо знал закон войны – кто на вершине, тот и диктует свои условия. Ветров осторожно двинулся вдоль склона и вскоре понял, что это не круглая возвышенность, а невысокая гряда в сторону юга. Роман находился с восточной стороны, значит, как только появятся первые солнечные лучи, он окажется на виду, и если на вершине возвышенности кто-то находится, то Романа сразу же засекут. Ветров чувствовал себя в шкуре затравленного зверя. Он должен был прятаться и от своих, и от чужих, для тех и других он – враг…

«Что же делать?.. Где укрыться? – он еще с большей тревогой посмотрел на светлеющее небо. – А что, если направиться к вершине? Не все же высотки в руках засад и постов… А, была не была, вперед!»

Роман двинулся по прямой вверх. Вот и вершина. Огляделся, прислушался и прилег. Не теряя времени, стал лихорадочно, обдирая ногти, руками сгребать твердую почву, надо хоть как-то укрыть себя, соорудить что-то вроде маленького бруствера. «Вот бы сейчас саперную лопатку, – подумал Ветров и тут же съязвил: – Нет, лучше бы экскаватор, он не то что бруствер, а сразу же могилу вырыл бы!»

А солнце уже выглянуло и сразу же осветило безрадостную песочно-каменистую территорию вокруг невысокой гряды. Вдруг Ветров увидел, что примерно в километре от него хорошо видны небольшие заросли кустарника, зеленеет трава.

«Да там не только укрыться можно, – обрадовался он, – там же наверняка и водный источник есть! Эх, была не была! Рискну!» И он сломя голову, не пригибаясь, побежал к манящей зеленке. Он молил Бога только об одном: чтобы не раздался выстрел из какого-либо заранее оборудованного укрытия. Не может же такое большое пространство оказаться без контроля. Все прошло вроде нормально… Ветров, тяжело и часто дыша, стоял среди кустов. Пребывание в госпитале, пережитое конечно же сказывалось. Для тренированного человека такая пробежка – просто легкая разминка.

«Ничего, – успокаивал себя Ветров. – Свежий воздух, свобода быстро позволят восстановиться. Вот бы водички только попить!»

Он внимательно осмотрел заросли, прямо – кустарник с более пышной листвой, и направился туда. Так и есть! Он увидел воду, бросился на живот, припал к неширокому, с прозрачной водой ручью и начал пить. Затем наполнил фляжку и выпил еще прохладной воды. Присел на корточки, чтобы опять наполнить фляжку, и уловил краем уха какой-то шум. Это был явно звук мотора. Взглянул на небо – пусто, подошел к кустарнику, осторожно раздвинул ветви. От увиденного его бросило в пот. По каменистой, уже пригретой солнцем равнине мчались два уазика. Они были без тентов, с установленными в каждом на треногах пулеметами. Машинально посчитал: в машинах – по шесть человек. Сомнений не было, это – за ним! Машины как бы охватывали с двух сторон небольшие заросли кустарника. Вот одна машина остановилась, пулеметчик навел ствол на кустарник, а выскочившие из него люди в пятнистой форме, разворачиваясь в цепь, с автоматами наизготовку двинулись к кустарнику. Вторая машина остановилась с другой стороны, высадился десант и двинулся вдоль кустарника. «Прикрывает тыл, чтобы не дать возможности бежать в обратную сторону, – тоскливо подумал Ветров, – точно за мной. Наверняка засекли мой марш-бросок к кустам». Он внимательно всмотрелся в приближающихся людей и пришел к выводу, что это, скорее всего, милиция. Ветров прекрасно понимал, что спрятаться в этом жидком небольшом кустарнике негде, а принимать бой с одним пистолетом – верная гибель.

«Были бы еще духи! – подумал Роман. – Ввязываться в перестрелку со своими и погибнуть от их рук – глупее не придумаешь». Теперь он уже мог различить лица: есть кавказцы, есть и бойцы славянской внешности. Выхода не было, и Роман принял решение. Он быстро спрятал в кустах пистолет и запасные обоймы с патронами, а затем осторожно переместился вдоль ручья к следующим кустам. В этот момент раздался голос, язык был чеченский. Роман решил выждать и пока не отзываться. Он только лег на землю, на случай, если пришельцы вздумают прочесать кустарник очередью. Но через десяток секунд послышался окрик на русском языке:

– Эй ты, не прячься в кустах, бесполезно, выходи с поднятыми руками в нашу сторону! Слышишь, перестань прятаться, выходи!

Роман понял, что дальше тянуть не стоит, и громко спросил:

– А вы кто?

– ОМОН. Выходи с поднятыми руками.

Делать было нечего, и Ветров, забирая левее, чтобы выйти из кустов как можно дальше от того места, где спрятал оружие, направился к омоновцам. Когда он с поднятыми руками появился перед автоматчиками, один из них заставил Романа медленно повернуться кругом. Он хотел убедиться, не закреплены ли за спиной у Романа оружие, гранаты или взрывчатка. Ветров молча одобрил такой приказ: «Опытные мужики, знают условия».

К нему подошли двое, ощупали одежду, изъяли фляжку с водой и подтолкнули Романа к старшему. Молодой, с загорелым лицом капитан спросил:

– Ты кто?

– Никто, прохожий. Хотел воды во фляжку набрать.

– И куда направляешься, прохожий?

– Хочу подработать, говорят, в Чечне можно хорошо заработать на строительстве домов.

– Откуда ты?

– Из Москвы, вернее, три года назад приехал туда, но работы не нашел и послушал советы мужиков, которые уже бывали в этих местах.

– Ну и как же ты сюда добрался?

– До Ставрополя поездом, а дальше – попутным транспортом.

– Фамилия?

– Иванов Сергей Романович.

– А может, Петров или Сидоров? – с сарказмом заметил капитан. – Придумал ты, друг, неудачную фамилию, уж слишком распространенную. Думаешь, можно раствориться среди тысяч Ивановых? Не выйдет, быстро установим, кто ты на самом деле.

В этот момент из кустарника вышла группа омоновцев. Они отрицательно покачали головами. Ветров понял, что они осматривали кустарник и ничего не нашли. Командир закинул автомат за спину:

– Хорошо, отбой, возвращаемся на точку.

Не прошло и десяти минут, как Ветров оказался на посту, оборудованном на небольшом взгорке. Территория метров тридцати в диаметре была оборудована траншеями с хорошими брустверами, под маскировочной сетью несколько заглубленных в землю блиндажей, в углублении стоял бронетранспортер, рядом уазик, к которому и пристроились остальные два, на которых выезжала группа, захватившая Романа. Обращались с ним нормально. Большинство из тех, кто прибыл из других регионов России, восприняли Ветрова как неудачника, который наслышался о хороших заработках на воюющем юге страны и поэтому бездумно бросился на халтуру. Омоновцы из местных краев были более настороженны. Они-то хорошо знали, что террористические банды усиленно вербуют в свои ряды жителей многих районов России, немусульман, – это придавало их действиям характер интернационализма, причем межконфессионного многообразия. На посту Ветров пробыл четыре часа, а затем приехал БТР, его засадили в чрево бронированной машины, и через час, после бешеной гонки по равнине с небольшими возвышенностями, Ветров оказался в небольшом то ли городишке, то ли селе. Все дома сложены из камней, самое высокое здание – трехэтажное. Это был местный отдел милиции. Когда Роман оказался внутри двора, обнесенного высокими глинобитными стенами, то поверх забора увидел вершины гор.

«Хотя и в плен к своим попал, – улыбнулся Роман, – но ближе к цели оказался». Его посадили в маленькую комнатку-конуру с металлической решетчатой дверью. Напротив в небольшой комнате с маленькими оконцами – дежурный за столом. Вдоль стены четыре алюминиевых стула, металлический сейф.

Ветров присел на деревянную скамью с металлическими ножками, наглухо вмурованными в бетонный пол, и задумался: «Что дальше? Скорее всего, переведут в ИВС, откатают пальцы. Будут проверять по фамилии и по отпечаткам пальцев одновременно, это может затянуться…»

Ветрову ничего не оставалось, как наблюдать за работой дежурного офицера. Это был чеченец лет тридцати пяти, капитан. Ему помогал молодой сержант, который как раз в этот момент принес капитану небольшой чайник и чашку. Капитан занялся чаепитием: налил чай в чашку, бросил в нее несколько кусочков сахара и, помешивая, сказал сержанту:

– Ты бы гостю предложил чаю.

Сержант несколько удивился, но подошел к решетчатой двери:

– Слушай, чаю хочешь?

Ветров скорее от желания не потерять контакт, чем от желания пить горячее, ответил:

– Не откажусь, если угостите.

Сержант вышел и через минуту принес в металлической кружке чай:

– На, пей, сахар я уже положил.

– Спасибо, – Роман взял обжигающую руку кружку и осторожно, чтобы не обжечься, отхлебнул. Чай был, как говорится, жиденьким, но Ветров оценил доброту, сделав несколько глотков, и, когда сержант вышел по каким-то делам, обратился к офицеру:

– Товарищ капитан, как думаете, сколько меня здесь продержат?

– Это не мне решать. С тобой будут разбираться оперативники. Проверят, правду ли ты говоришь, выяснят, что ты за птица, ну а дальше поступят с тобой по закону. Невиновен – отпустят…

– А вину не пришьют? Нашел у меня вину, приехал человек подзаработать, в этом же ничего запрещенного нет.

– А почему ты без документов?

– Беда у меня случилась, были и документы, и деньги, и одежда. Но, когда подсел на попутку, чтобы из Ставропольского края сюда добраться, машину остановили какие-то мужики, меня ссадили, отобрали все, надавали тумаков и прогнали. В одно мгновение бомжом стал.

– Надо было домой возвратиться, хотя бы документами обзавестись, здесь же особое положение, жизнь человека пятак стоит, а то и вообще ничего. Новый человек, особенно не местный, сразу же подозрение вызывает.

– А где я нахожусь?

– Как где? – улыбнулся капитан. – В райотделе милиции. Это харагойский отдел милиции.

– А здесь нуждаются в строителях?

– Может, кто-то и нуждается, здесь другая проблема – боевики. День-два тишина, а затем вспышка, перестрелки, нападения… Так что если ты не врешь, то скажу тебе: зря ты приехал сюда. Не до шабашек у нас. Есть, конечно, места, где люди строят дома…