Сквозь Бесконечность. Акт Первый: Эра Отверженных

Странно, но она понимала, что только что дралась не с ним, но с кем-то другим, кто вселился, или же, скорее, кто управлял его телом. Она встала на колени и посмотрела в его золотистые глаза – на секунду она поняла, что в своё время он был очень красивым мужчиной, скорее всего, настоящей военной гордостью, одним из тех, чьё лицо помещают на агитационные плакаты. Она сама не поняла, как её влажная и трясущаяся ладонь легла на его окровавленную щёку. Его взгляд остановился на её лице, и впервые она увидела в его нём что-то ещё, кроме ненависти и страха.

– Убей… убей… – Она не слышала этих слов, но видела, как двигаются его губы.

Она потянулась за лежавшим рядом клинком и поняла, что их со всех сторон окружили щаканаги, кои с гробовым молчанием следили за происходящим. Что же – и пусть. Если её смерть уже предопределена, то, по крайней мере, именно она исполнит последнюю волю этого умирающего бедняги. Кончик лезвия упёрся прямо в сердце Марлу, и она увидела просящее выражение его глаз.

Он кивнул.

Она нажала на эфес клинка.

На секунду в его глазах появилась давящая агония, быстро сменившаяся упокоением. Марл больше не двигался.

Вишну выпрямилась, по пути убирая окровавленный клинок в одинокие ножны и почему-то сразу подумав о том, что второго клинка она так и не найдёт. Огромные глаза щаканагов следили за каждым её движением, но в них не читалось ни ненависти, ни обиды, ни ярости за осквернение их священного праздника. В них не было абсолютно ничего. Она гордо смотрела на них, пытаясь как-то совладать со своим скорострельно бьющимся сердцем и вконец сбитым дыханием.

– Я не буду драться, – произнесла она тихо, – я слишком устала. – И правда, она ощущала, что ноги вот-вот подкосятся, и она упадёт на холодный и неприветливый пол. – Делайте что хотите.

Один из щаканагов медленно подполз к ней и выпустил на волю извивающееся щупальце, усеянное маленькими точечками и чем-то вроде бородавок. Ей захотелось зажмуриться, но гордость не позволяла, и она решила смело смотреть в лицо своей смерти.

Щупальце оказалось на удивление тёплым – её комбез позволял осязать окружающий мир прямо сквозь ткань, так что когда щаканаг коснулся её плеча, она живо это почувствовала. Но Вишну не ощутила ни боли, ни давления, – щупальце лишь аккуратно её поглаживало, будто щаканаг боялся нанести ей какой-либо вред. Вишну вздрогнула и посмотрела прямо в глаза странному существу: его взгляд светился кротостью и каким-то восхищением, а аляповатый рот изогнулся кривым полумесяцем блаженной улыбки. Губы щаканага разомкнулись, и Вишну услышала то, отчего по её спине побежали мурашки:

– Ты – она. – Слова пришельца было очень сложно разобрать, так как он говорил густым и томным басом, при этом будто постоянно выдыхая воздух, но всё же Вишну устало кивнула.

Вполне возможно, что сейчас она стала первым человеком, кто впервые услышал, как щаканаги говорят на общегалактическом, но она настолько устала и измучилась, что хотелось лишь поскорее уйти отсюда. Тем более что израненная кнутом нога наконец дала о себе знать и заболела так, что впору истерически закричать.

В это время по толпе пришельцев пронёсся гул удивления и почтения, выражавшийся в одном-единственном слове:

– Она! Она! Она! – Это слово повторялось со всех сторон и во всех направлениях, волной распространяясь по Библиотеке и перекатываясь от находящегося внизу алтаря до самого небесного купола.

Те же, кто стоял рядом с ней, расступились, давая ей дорогу и формируя настоящий живой коридор.

Вишну лишь снова кивнула и, тяжело хромая, пошла на выход, ощущая, как то с одной, то с другой стороны к ней неистово тянутся благоговеющие щупальца одних из самых загадочных существ в Галактике – щаканагов.

Заходящее щаклакское солнце на секунду ослепило её, но потом сразу же скрылось за горизонтом, осветив городские трущобы манящим золотистым светом. На всём пути до выхода из Библиотеки она ощущала, как её касались и поглаживали чуть ли не падающие ниц инопланетяне. Она не хотела задаваться вопросами, как и почему, но что-то подсказывало ей, что это их поведение связано с тем, что она открыла дверь, что стояла закрытой сотни лет и стала для них чем-то вроде святыни или алтаря. Настоящая мечта любого местного аборигена – кладезь книг, недоступных не только им, но и всей Галактике на протяжении нескольких веков. И она открыла им дверь – может, даже исполнила какое-нибудь пророчество или предзнаменование, кто их там знает. Только вот они ещё не в курсе, что есть невидимый барьер, который вряд ли пропустит в анклав нечеловекообразное существо, и что там живет болтливый силикат с молниеносной реакцией и директивой охранять человеческие знания от чужого вмешательства. Но сейчас всё это было неважно – девушка хотела спать, хотела раздеться, хотела помыться… но больше всего хотела подхватить под руку Кару и улететь с ней с этой гнилостной планеты. Девочка слишком много натерпелась, и Вишну только и думать могла о том, как покажет ей развитые и красивые миры, где нет этих бесконечных трущоб, криминальных организаций и педофилов-насильников, кои устраивают беспредел в самом большом городе планеты.

Она, махнув на прощание щаканагам, увидела, как захлопываются двери Библиотеки, и оттуда снова начинает доноситься тягучее и загадочное пение, посвящённое божествам этих круглых и, как она смогла убедиться, достаточно интеллигентных пришельцев. На город опускалась ночь, и с запутанных лабиринтов улиц доносись возгласы празднества и хаотичные ноты музыки, – кто-то играл на горунджии, а кто-то – на обычной гитаре. Если бы не всё, что она пережила, то этот вечер показался бы ей даже заманчивым и благостным, – тем, который создан, чтобы гулять по звёздной набережной вместе со своим нынешним любовником: при этом желательно, чтобы у него была густая жёсткая щетина, а руки украшали классические чернильные татуировки (а не эта современная обманная хрень). И неважно, что вокруг вас царит полная разруха и нищебродство, – сегодняшний вечер создан только для вас двоих и для того мимолетного животного чувства, что возникло между вами. С этими мыслями Вишну изъяла из рюкзака небольшой распыляющий тюбик – стандартное лекарственное средство из аптечки скорой помощи любого космолёта: оно быстро заживляло раны, покрывая их защитным покровом, защищающим от внешнего воздействия и потенциальной заразы. По ноге пробежало приятное тепло, однако хромота так никуда и не делась, – порезы оказались достаточно глубокими, а в одном месте у неё просто вырвали кусок мяса. Вишну терпеть не могла шрамы, но, видимо, в её работе без них никуда.

Она вернулась обратно к дверям Библиотеки и спустилась к неприятно пахнущей воде – в душе витало странное ощущение дежавю и какого-то… обновления. Она пыталась сама для себя выразить свои эмоции, но никак не могла понять, что же именно сейчас клокотало внутри неё. Будто она только что прошла через настоящее пламя, а сейчас в воздухе разлиты умиротворение и расслабляющая прохлада. Это, конечно, только иллюзия, но она не могла не порадоваться такому внезапному приятному ощущению. С другой же стороны, почему бы не радоваться? Она раскрыла древние секреты Земли, нашла то, что искала (ну почти), и смогла справиться со смертельно опасным противником. Осталось лишь подхватить Кару под руку и убежать отсюда…

Вишну продвигалась по кругу вокруг титанического здания Библиотеки и высматривала нужную ей сливную трубу. Каждый шаг отдавался тупой и неприятной болью в ноге, но она прекрасно понимала, что осталось потерпеть ещё совсем немного, а потом она завалится спать хоть на всё время перелёта до Та-Кемета.

Но тут она увидела.

Остановилась.

Захотелось закричать…

Она наконец дошла до нужного ей слива, где она оставила Кару. И она до сих пор была там.

Она стояла на коленях в смердящей грязи, в то время как её голова со спутанными волосами вокруг маленьких рожек повисла так, будто она спала, а руки заломили за спину и, видимо, связали. Над Карой возвышалась доминирующая фигура мужчины, одетого в длинное блестящее пальто и поношенный костюм-тройку. Фигура улыбалась – заходящее солнце ослепляюще отражалась от золотых зубов, чьи ровные ряды создавали иллюзию того, что вся нижняя часть его лица объята смертоносным пламенем. Если бы оно было так.

Вишну захотелось просто упасть в воду и глотать её до тех пор, пока тело не пропитается химикатами и разрушительной органикой и не откажется функционировать, погружая её в бесконечный убаюкивающий сон. Но нет.

Она устало вытащила из ножен свой единственный оставшийся клинок и поплелась в сторону, не обращая внимания на то, что сзади неё уже стояли несколько вооружённых фигур в камуфляжных костюмах и с устаревшим оружием наперевес.

Золотозубый, конечно же, заметил её и уже подавал ей знаки, дабы она не медлила и побыстрее подходила к нему. Она на секунду пожалела, что с презрением относится к дальнобойным видам вооружения, но сразу же рассудила, что этот ублюдок, скорее всего, перестраховался и окружил себя защитным полем. Её мысли подтвердили еле заметные блики, окружающие согбенную фигуру и её мучителя, – определённо, силовая защита. Поганый трус.

Она с удовлетворением заметила, что одна из его ног старательно перевязана и закреплена пластиловыми листами, – да, от её спиц у этого подонка отказала вся нервная система его нижней конечности, так что теперь он либо будет ходить так всю оставшуюся жизнь, либо решится на имплант.

За его спиной показалось ещё два дула, причём принадлежали они, скорее всего, звуковым ружьям, что совсем не радовало. Даже при всём своём профессионализме и её недавно открытом даре к полномасштабному убийству, Вишну сомневалась, что у неё получится выбраться из этого аврала живой. Золотозубый же уже аплодировал, продолжая улыбаться так, будто впервые познал плотские удовольствия.

– Креветочка моя. – Этот голос… Вишну затрясло от одного только его звука. – Ты пришла! А я уж заволновался… Мы с девчушкой, – он схватил Кару за волосы и резко потянул на себя, – уже заждались тебя! Нельзя же так надолго уходить, твои родные волноваться будут…

– Отпусти девочку. – На её обнаженный клинок упала первая капля дождя: с тёмного запада на город находила непроглядная штормовая тьма, пожирающая небосклон, будто некое древнее божество пробудилось ото сна, дабы исполнить предначертанное пророчество о конце света. – Отпусти её.

– Но-но-но-но! – Он вызывающе помахал пальцем. – У нас с тобой вся ночь впереди, не торопи события. – Он отпустил волосы Кары, и только сейчас Вишну заметила, что рот у неё залеплен чем-то вроде большого пластыря. – Знаешь, в чём я убедился с тех пор, как начал заниматься этим делом? М-м? – Он помедлил. – В том, что любая шлюшка рано или поздно ко мне возвращается. Я видел сотни девок, которые убегали из моего пристанища удовольствий и пытались начать новую жизнь, как они выражаются. Они становились кухарками, уборщицами, соцработниками, некоторые даже находили себе хахаля. Однако всё всегда заканчивалось одним: они ползли ко мне на коленях, готовые ко всему, лишь бы снова отсосать у какого-нибудь жирного толстосума за деньги. А знаешь почему? Потому что похоть и разврат заложены в ваших генах с самого рождения! Я могу взять четырехлетнюю девочку с любой планеты, и она всё равно вернётся ко мне, дабы выполнять свою работу. И я их беру! Я же не могу оставить этих шлюх на улице, ведь так?!

Он подмигнул, и в душе Вишну начала подниматься волна отвращения и гадливости: слушала она его вполуха, но один его вид, его интонации, его манера поведения – всё это доводило её до тошноты… Какой-то мудрец однажды сказал, что дьявола как такового не существует, но он всё равно является к каждому живому существу в разных своих обличьях. Сейчас перед ней стоял именно он – враг всей её жизни, и её самой, и всего человечества, и всего живого по совместительству.

Тонкие линии прохладного дождя прочертили воздух и украсили воду причудливым узором. Что же – если прорываться с боем, то лучшего момента и придумать нельзя: устаревшее оружие приспешников золотозубого, скорее всего, не приспособлено для таких условий, а потому с вероятностью процентов пятьдесят будет давать одну осечку за другой. Но что-то останавливало её… Будто ноги приросли к этой гадкой жиже, в которую она потихоньку погружалась…

– Но они должны платить цену. – Он снова осклабился, и Вишну чуть ли не привиделось, как она выбивает ему эти золотые зубы, заливая его глотку кровью. – Кто-то просто отправляется ко мне в койку, и, поверь мне, это лучшая из их бед: пара синяков, порезов и кровоподтёков погоды не сделает. Другие же… – Он посмотрел на Кару, которая, как теперь поняла Вишну, ни разу не всхлипнула и не застонала: либо она без сознания или в прострации, либо просто держится. – Другие отправляются наверх – к моим самым дорогим и уважаемым клиентам. Ты уже такого встречала, сука! Мне придётся дорого заплатить, чтобы уладить мой конфликт с семьёй этого деятеля…

Она вспомнила растёрзанного мальчика и тот кусок сала, который с таким удовлетворением копался в его детских органах.

– Отпусти её, – она говорила тихо, но он всё равно наконец услышал её, – возьми меня. Пусть девочка будет на свободе. Я сделаю всё, что надо сделать.

– Шлюхи всегда возвращаются. – Он не переставал улыбаться. – Что же ты сделаешь?

Она молчала. Он определённо играл с ней, но, чёрт возьми, сейчас было совсем не до гордости и не до чувства собственного достоинства.

– Всё.

– Оу, это славно, это славно. – Он покивал и повернулся к ней спиной, открыв её взгляду вторую руку, которую он всё это время держал за спиной: в ней блестело что-то серебряное или металлическое, но она не могла разобрать, что именно. – Это, несомненно, искупляет вину этой маленькой прошмандовки. Да и, сказать тебе честно, трахать её было неинтересно: валяется как кукла и практически не дышит. Лишь тихонько постанывает, будто её кто-то иголочкой покалывает. А, поверь мне, со мной такое редко бывает!

Его смех вводил её в настоящее исступление: вторая рука нащупала тёплую, практически горячую и обжигающую рукоятку хлыста. Но нет, сейчас ей нужно оставаться спокойной, очень спокойной…

– Только вот одно но, – он снова подошёл вплотную к Каре, – это была её цена. А тебе придётся заплатить свою.

Время замерло. Его рука снова ухватилась за волосы девочки, и Вишну увидела её широко раскрытые глаза, наконец поняв, какие же они глубокие и красивые, – их красный цвет воплощал в себе настоящий поцелуй открытого пламени, согревающего человека в самые тёмные и холодные ночи.

– Артос Примм вынес приговор, – услышала она, но не восприняла никак.

Его вторая рука провела остро наточенным бритвенным лезвием по тонкой шее девочки. Алая полоса заполонила всё и ослепила Вишну. Несколько струек крови скатилось по нежной коже Кары, и она медленно, будто её тело было марионеткой, упала в воду.

Она не знала, что происходило далее. Она не помнила никакой общей картины. Лишь детали.

Она помнила свой оглушающий крик, заставивший Артоса засмеяться так, будто он добился главного торжества своей жизни. Она помнила, как он плюнул на мёртвую девочку и присел на корточки, показывая Вишну её всё ещё живое лицо, лишь немного испачканное в грязи.

Молниеносная струя кнута взметнулась в воздух и обвилась вокруг шеи ближайшего противника – шипастый шар врезался в его щёку с огромной скоростью, буквально размозжив ему лицо и обрызгав его напарника кусками окровавленной плоти. Тот тоже прожил ровно секунду: Вишну подскочила к нему подобно разъярённой кошке, распарывая его тело острейшим клинком.