История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Закавказье. Том 2

Слово деревня в Сванетии имеет совершенно другое значение, чем у нас; оно почти всегда обозначает совокупность нескольких деревушек, от пяти до двадцати домов вместе, разбросанных на пространстве нескольких верст. Так что слово деревня гораздо правильнее заменить названием общества.

Лентехи составляли прежде собственность самого дадиана; Чолури – Горобхазовых, а Лашкети – князей Гелуани. Оба последние находились под властью владетеля Мингрелии. Дадиановская Сванетия разделилась на две части, причисленные к двум лечгумским округам, и управлялась начальниками, поставленными владетелем Мингрелии.

Дадишкелиановская, или так называемая Княжеская, Сванетия ограничена: с севера и северо-востока землями карачаевцев и цебельдинцев, к юго-западу Абхазией, Самурзаканью и Мингрелией; к юго-востоку Мингрелией и Дадиановской Сванетией. Кроме пяти деревень, с населением не более 40 домов, расположенных в долине Цхмари, все остальное народонаселение Княжеской Сванетии поселилось на правом берегу реки Ингур, у подошвы Кавказского хребта, по склону узких террас, разделенных друг от друга глубокими оврагами, спускающимися к Ингуру. Эта часть Сванетии в пятидесятых годах принадлежала двум князьям Дадишкелиани, Константину и Николаю, и состоит из пяти обществ: Чубухеви (6 деревень с 625 душами обоего пола), Пари (8 деревень с 648 душами обоего пола), Ецери (13 деревень с 83 дворами), Цхомари (6 деревень с 38 дворами) и Бечо (9 деревень с 56 дворами). Каждое общество, как видно, состоит из нескольких деревень и отделяется одно от другого естественными границами, то есть перевалом или оврагом.

Восточнее Княжеской Сванетии находится Вольная Сванетия, состоящая из 11 обществ, расположенных по течению реки Ингур, отчасти по реке Мульхре и их притокам. Начиная с восточной стороны до самой Княжеской Сванетии общества эти расположены в следующем порядке: общество Ушкуль, состоящее из четырех деревень с 67 дворами и с населением, слишком перемешанным с имеретинами; Адышское — из одной деревни с 14 дворами; Кальское – из шести деревень с 50 дворами; Ипарское — три деревни с 63 дворами; Црюмское — из шести деревень с 28 дворами; Эльское — из трех деревень с 11 дворами. Севернее этих обществ, в долине реки Мульхры, находится четыре общества: Мужальское, состоящее из трех деревень с 27 дворами, и Мухахское — из семи деревень с 82 дворами; Местийское — из четырех деревень с 69 дворами и Ленжерское — из пяти деревень с 50 дворами. При слиянии реки Мульхры с Ингуром расположено Латальское общество, состоящее из 11 деревень с 78 дворами.

Самим сванетам деление это неизвестно. Они знают деление на общества и называют Княжескую Сванетию Чубухеви, а Вольную Джабехеви, то есть верхняя и нижняя долина.

Сказать что-нибудь определенное о прошлой судьбе сванетов и их происхождении чрезвычайно затруднительно, по недостатку научных исследований. По свидетельству грузинских летописцев, Сванетия входила некогда в состав Грузинского царства, а с распадением его находилась под властью царей имеретинских. При грузинских царях Сванетия управлялась эриставами, из которых последним, сколько известно, был Гелуани, назначенный Багратом Великим.

Верхние сванеты, жившие в долине Ингура, первые ушли из-под власти имеретинского царя и стали независимыми, а когда Мингрелия объявила себя также независимою от Имеретин, то Нижняя Сванетия, вместе с Лечгумом, перешла под власть дади-анов.

При царях грузинских в Сванетии существовали князья и дворяне, владевшие крестьянами, но с приобретением жителями Верхней Сванетии самостоятельности зависимые сословия отказались от повиновения своим владельцам. Этот отказ породил междоусобную войну. Большая часть деревень, расположенных по реке Мульхре, вырезавшая своих князей и дворян, стала жить независимо и послужила основанием к образованию так называемой Вольной Сванетии. Жившие же к западу от них деревни и расположенные по реке Ингур остались под властью князей Гелуани, которые, как рассказывают, были выгнаны князьями Дадишкелиани. Последние считают себя выходцами из Дагестана; другие же говорят, что князья Дадишкелиани переселились в Сванетию из Гурии. Самое же верное предположение о происхождении Дадишкелиани принадлежит, по нашему мнению, П.К. Услару, который предполагает, что фамилия эта произошла от прибавления весьма употребительного в картвельских наречиях слова дадаш к родовому имени Гелуани.

Среди междоусобной брани, тянувшейся почти беспрерывно, влияние князей Дадишкелиани не могло значительно распространяться на жителей Вольной Сванетии. Только по временам, когда вражда стихала и оставался господствующим один из Дадишкелиани, тогда вольные сванеты были покоряемы. В Сванетии и до сих пор помнят одного Отара Дадишкелиани, овладевшего всеми деревнями по долине Ингура.

После Отара некоторые из его потомков также успевали временно подчинить своей зависимости некоторые из обществ Вольной Сванетии. Так, Леван хитростью покорил Латальское общество, заковав в железо позванных к нему в гости 86 человек латальцев, по одному с каждого двора.

Таким образом, зависимость сословий произошла при содействии самой грубой силы, имеющей всегда верх и преимущество над слабостью. Сванеты всегда жили вместе, нераздельно и часто в одном доме, огромными фамилиями. Семейство более многочисленное было, естественно, сильнее, приобретало влияние над слабейшими, и если время поддерживало эту власть, то она становилась законною.

Последним способом фамилия князей Дадишкелиани захватила власть в свои руки и удержалась потому только, что когда власть их над народом достигла наибольшего развития, то они стали делить членов каждой фамилии и, дробя их, не дали образоваться другой равносильной им власти.

От этого одни только Дадишкелиани сохранили свои княжеские права, которые, однако же, не распространяются за пределы Княжеской Сванетии; в Вольной Сванетии нет вовсе князей, а есть только потомки дворянских или азпаурских родов. В прежнее время азнаурам принадлежали крестьяне и имения, и «едва ли, – говорит Бокрадзе, – не большая часть обществ Вольной Сванетии составляли собственность помещиков».

Теперь же дворяне не владеют крестьянами, но не утратили сознания своего аристократического происхождения, не слились с массой народа. Дворянин сохранил все-таки некоторую кичливость характера, а простолюдин уступчивость.

Не отличаясь в образе жизни от простого народа, азнауры одеваются чище и опрятнее, роднятся только между собою; жены их не имеют сношения с женами простолюдинов, считая это для себя низким; хоронят своих родственников на отдельном кладбище и имеют рабов, покупаемых у соседних народов.

Впрочем, в Сванетии каждый может иметь раба, если только позволяют средства.

Относительно потомков прежних своих крестьян, азнауры сохранили только весьма слабое влияние. Крестьяне раз в год угощают своего дворянина и, в случае кровомщения, платят им две крови за одну, вот и все права азнауров. В Дадиановской Сванетии население до такой степени перемешано с мингрельцами, что потеряло свой тип, говорит чужим языком и придерживается образа жизни и обычая мингрельцев. В этой части Сванетии и зависимые сословия были те же и пользовались почти одинаковыми, даже несколько большими правами с коренным населением Мингрелии. Податями и службой они были обложены гораздо менее, чем крестьяне Одиши.

Кроме обработки нескольких небольших участков земли, принадлежавших лично дадиану, и содержания пограничных караулов, с целой деревни бралось в год только от 5 до 7 штук рогатого скота, и в этом заключались все подати. Дадианы мингрельские всегда ласкали своих сванетов, как людей храбрых, и в прежнее время выбирали из них телохранителей.

Не то было в Княжеской Сванетии; здесь зависимость перешла в рабство. Случалось ли радостное или горестное событие в доме князя – собирали с крестьянина разные поборы; родился ли, женился или умирал один из князей – с народа опять брали разные разности. За каждую вину и проступок князья накладывали в свою пользу штраф, иногда весьма значительный. Князья установили плату за раздел, за позволение жениться и присвоили себе право продавать ежегодно очередного мужчину и женщину в рабство в горы. Производя разбирательство и суд, Дадишкелиани установили в свою пользу некоторый род пени. Все эти налоги составляли единственный источник жизни князей и средства к их существованию.

В Вольной Сванетии, где не было сословий, там, в большей части случаев, оружие заменяло все обычаи и суд. Сванет все брал с боя, даже и наследство. В редких только случаях сванеты прибегали, в спорных и тяжебных делах, к суду посредников.

Все же дела, относившиеся до общественных вопросов, решались обществом.

По приглашению выборного старшины собирается вся деревня от мала до велика, приходят даже женщины и дети. На месте собрания, бывающем обыкновенно на площади или поблизости деревни, поднимается шум и споры; каждый подает свое мнение и защищает его. Дела решаются большинством голосов.

Спорные дела частных лиц разбираются словесным судом посредников, выбираемых тяжущимися, по шести судей с каждой стороны. Посредники совещаются секретно, принимая меры к тому, чтобы их не подслушали. Не высказывая своего решения, они заставляют обе стороны присягнуть в безусловном его исполнении. Присяга имеет у сванетов большое значение: без нее невозможны ни примирение враждующих, ни плата за кровь. Присягают непременно при образе в церкви или вне ее. В важных случаях присягают при тех образах, которых более всего боятся. Первое место занимает в этом отношении образ или вода св. Квирика.

Клятва обыкновенно совершается так: сванет становится перед образом и бросает в него пулю.

– Если изменю, – говорит он при этом, – то да поразит меня эта пуля.

Священник, подняв пулю, бросает ее в клянущегося, и суеверие народа делает то, что клятва эта никогда или очень редко нарушается. Ослушаться решения посредников, по понятию сванета, значит навлечь на себя гнев образа и несчастие не только присягавшему, но его семейству, детям и внукам. Самым страшным наказанием сванеты считают умопомешательство.

Глава 2

Религия сванетов. Духовенство. Обряд богослужения. Народное суеверие. Гадания

Можно сказать, что все сванеты крещены, но далеко нельзя сказать, что все они христиане. Нужны многие усилия и значительное время для того, чтобы очистить от языческого элемента религиозные и нравственные их воззрения. Но в Сванетии сделать это гораздо легче, чем среди других горских племен, потому что в основании религиозных воззрений этого народа лежат все-таки истины христианского учения, хоть и в искаженном виде.

Сванеты считают себя христианами и убеждены, что они обращены в христианство в первом веке, самим Иисусом Христом, и что с тех пор не изменяли своей религии.

Что сванеты в прежнее время исповедовали христианство – неоспоримо, точно так же как не подлежит сомнению и то, что некогда христианство у них находилось в широком развитии.

Множество сохранившихся в развалинах церквей, церковных книг на древнем грузинском языке, писанных на пергаменте и восходящих к VIII, XIX и X векам; существование в народе особого сословия папов, священников или церковнослужителей, и, наконец, сохранившиеся обряды богослужения – имеющие чисто христианский отпечаток – все это неопровержимые свидетельства, что сванетам не было чуждо христианское учение.

В настоящее время христианство обратилось у сванетов в чистое идолопоклонство. Они уважают сохранившиеся образа, приписывают каждому из них какое-нибудь особое свойство и почитают Спасителя, Богородицу, св. Георгия и архангела Гавриила. При виде иконы на лице сванета выражается благоговение; но, молясь, он не крестится и не снимает шапки; считает себя недостойным, как грешник, поцеловать икону, а при виде ее чмокает губами, как бы целуя окружающий ее воздух.

С потерей письменности народ потерял способность и умение читать священные книги, утратил настоящий смысл религии, а неграмотные священники, передавая изустно своим детям обряды религии, искажали их с каждым поколением все более и более. Отсутствие руководителей и утрата главных догматов религии заставили народ ограничиться внешностью ее, довольствоваться совершением только наружных обрядов и почитанием некоторых святых, сохранившихся в народной памяти. В понятии народа каждый образ приобрел значение божества, и каждая церковь составляет предмет глубокого уважения. Никогда не было еще примера, чтобы из церкви пропало что-нибудь, несмотря на всю склонность народа к воровству.

В Сванетии очень много храмов; даже и в самой незначительной деревне находится их по нескольку. Особенно наполнена ими Вольная Сванетия.

По преданию народа, церкви эти воздвигнуты грузинской царицей Тамарой, которую сванеты считают знаменитейшей женщиной после Божией Матери. Многие уверяют, что пояс и локоны Тамары до сих пор хранятся в Вольной Сванетии.

Главный храм в каждом обществе отличается своими размерами, архитектурой, жители о нем заботятся, но зато остальные храмы не обширны, редко вмещают в себя более 80 человек, а есть такие, куда могут войти не более 10 человек. Каждый храм имеет три отдела, из которых средний выступает наружу над двумя боковыми. Постройка их не отличается от обыкновенного туземного жилья, но они стоят уединенно, окруженные каменной оградой, и имеют часто несколько колоколов, различных размеров, повешенных на брусьях.

Церкви построены из грубо вытесаного пористого камня и покрыты тесом; большие из них имеют портики, образующие паперти, а некоторые имеют украшения, состоящие из арабесков, крестов и голов разных животных с рогами. На стенах одних изображены святые, на других фигуры баснословных героев в персидском вкусе и борьба их с разными чудовищами.

Вход в храм иногда запирается дверью с резными фигурами и ликами святых. Двери замыкаются массивными железными замками, которых без уменья невозможно отворить.

При входе в церковь, с южной стороны устроена трапеза, отличающаяся своей нечистотой. Вдоль всего потолка церкви протянуты длинные жерди, на которых висит множество турьих рогов и бараньих челюстей, жертвуемых жителями по чувству благочестия и наполняющих все церкви Сванетии, преимущественно Вольной. По углам навалены старинные предметы, стрелы и шестоперы, кистени и палицы, бунчуки и шлемы, посохи и трехъярусные налои и пр. Оригинальные деревянные клетки и в них вырезанные из дерева пернатые висят на потолке. В паперти и иногда внутри видны остатки костров, а кругом, в грудах сора, валяются кости – свидетели туземного обыкновения разводить здесь огонь и варить мясо от приносимых в жертву баранов и коз. Оттого стены и все находящееся в церквах покрыто густым слоем лоснящейся копоти. Вообще церкви содержатся весьма нечисто и неопрятно. Жители объясняют это тем, что не следует прикасаться к святыне грешными руками, хотя бы и для того, чтобы стереть пыль с икон.

Внутренние стены храма почти все покрыты живописью, состоящею по большей части из ликов святых и в двух-трех местах портретов каких-то царей в венцах. Алтарь везде отделяется от остального пространства церкви каменным иконостасом, увешанным иконами в серебряных окладах; каменный иконостас состоит из трех сводов или арок, посреди которых устроен вход в алтарь; вместо врат завеса; боковых входов нет. Перед царскими вратами, посреди храма на каменном, четырехугольном основании утвержден огромный деревянный крест, который по большей части заключен в почерневшем от времени серебряном окладе, на котором с обеих сторон находятся изображения ликов некоторых угодников и событий из священной истории. Алтари очень малы, и престол почти всегда примыкает к стене. В Сванетии чрезвычайное обилие образов, крестов и церковных книг. Они ставятся обыкновенно на полках, прибитых к стенам храма, приставляются к иконостасу и привешиваются к большим крестам. Все они ветхи, от многих остались только одни доски, но есть в серебряной оправе и с украшениями из жемчуга и драгоценных камней. Некоторые зашиты в кожи, к которым привязаны разные погремушки, битые стекла и колокольчики. В числе церковной утвари встречаются старые медные купели, весьма массивные, часто спаянные и имеющие около 4 футов высоты. Там же можно встретить множество серебряных кувшинов разного вида, азарпеш, блюд и чаш различного объема и веса.

Самый обряд богослужения совершается только одним сословием духовенства. Туземное духовенство составляют: мтвары, или дьяконы, и священники, которые в Нижней Сванетии носят название папи, а в верхней – бапи.

По объяснению архиепископа Гавриила, папи — потомки тех священников, которые были поставлены в Сванетии епископами, в то время, когда Сванетия находилась под властию Имеретин и имела своего епископа. Впоследствии, с отделением от Имеретин и с развитием смут среди народа и когда некому было поставлять священников, тогда дети их, готовившиеся к духовному званию, сначала отправлялись к Имеретию, где и принимали рукоположение. «Иногда же, не будучи в состоянии преодолеть трудности дороги, или же вовсе не имея возможности, по смутному времени, съездить туда, стали совершать богослужение и церковные требы без епископского рукоположения».

В ближайшее к нам время, по рассказам, в Мингрелии был один священник, который, приняв к себе сванета, учил его чтению церковных книг и отправлял потом в отечество, где этот последний уверял всех, что получил рукоположение. Случалось также, что предприимчивый сванет отправлялся в Имеретию или Мингрелию, возвращался оттуда будто бы с частицами Священных Даров и небольшим количеством масла и уверял всех, что то действительно священные частицы тела Христова, а масло – святое миро.

Существование среди народа особого класса духовенства принесло ту важную услугу, что оно ревниво оберегало свою, хотя и искаженную, религию от вторжения всяких посторонних учений. Следствием было то, что сванеты, несмотря на соблазн и пример некоторых из князей, остались чуждыми магометанскому учению, пытавшемуся проникнуть к ним с Северного Кавказа. Такое противодействие со стороны духовенства значительно облегчило впоследствии крещение почти всех сванетов; так что в 1865 году считалось только 300 душ некрещеных жителей.

Число духовенства в Сванетии весьма значительно. В одном обществе епископ Гавриил нашел их до 30 человек. Если в других обществах нет такого значительного числа, то все-таки в каждом обществе встречается по нескольку и некоторые из них очень молоды.

Ни одеждой, ни образом жизни духовенство не отличается от мирян; папи любят арак (водку) и не пользуются в народе никаким уважением; единственная их привилегия та, что они не подлежат кровомщению. Живут они при церквах, часто в деревянных домах, уверяя, что боги не дозволяют им запираться в крепости или прирастать к камням.

Папи носят оружие, но снимают его, кроме кинжала, при входе в церковь. В Ушкульском обществе священники вовсе не носят оружия, отпускают бороду и одеваются в платье, присвоенное нашему духовенству. Те, которые читают священные книги на грузинском языке и хотя смысла их часто не понимают, считаются уже учеными; некоторые могут подписать и свою фамилию гражданским почерком. Большинство же священников неграмотны, знают несколько отрывков из молитв и псалмов и не в состоянии совершать вполне ни одного священнодействия. Духовное звание наследственно: сын священника прямо облекается в звание отца. Дворяне считают унизительным вступать в духовное звание, а от простого крестьянина требуется предварительная подготовка. Он отдается священнику, который предварительно учит его чтению дома, а пению в церкви. Мальчик, в вознаграждение за труд, прислуживает наставнику, исполняет все его поручения и, наконец, по окончании воспитания и после посвящения, делает ему обед и дарит быка или корову.

Посвящение происходит в церкви, где вновь посвящаемый, приложившись сначала к образам и к престолу, подходит к папи, который читает над ним молитву и окропляет водою.

Священники венчают и хоронят, а причащают своих прихожан только один раз, перед смертью. При этом существует особый обычай, по которому священник снабжает причастием на всякий случай стариков, при отправлении их в дальний путь.