Мандат

Явление шестое

Те же без Насти.

Надежда Петровна. Сколько я из-за этой девки переживаний испытываю, прямо никаких нервов не напасешься.

Павел Сергеевич. В данный момент этот вопрос второстепенный, мамаша. Вы мне лучше скажите, мамаша: что я со своими родственниками делать буду, когда их у меня нету?

Варвара Сергеевна. Тоже заладил: родственники да родственники.

Павел Сергеевич. Заладил. Ты что сказала – заладил? Нет, скажите на милость – «заладил»! И что это за новое слово такое – «заладил»? Главное дело, заладил, тоже заладил-заладил. Я тебя спрашиваю: ты что сказала?

Варвара Сергеевна. Заладил.

Павел Сергеевич. Заладил?

Варвара Сергеевна. Натурально.

Павел Сергеевич. Так вот тебе, Варвара, мой ультиматум. Пока ты мне родственников из рабочего класса не най­дешь, ты у меня из девического состояния не выйдешь. Это раз.

Варвара Сергеевна. Где же я их, Павел, достану?

Павел Сергеевич. Я тебе убедительно повторяю: это раз. А жильца вашего, который посторонним кухаркам бюсты увеличивает, вы мне отсюда выживите. Я с ним под одной кровлей все равно не останусь – это два.

Варвара Сергеевна. Да разве его, Павел, выживешь?

Павел Сергеевич. Ты говоришь, что не выживешь?

Варвара Сергеевна. Определенно.

Павел Сергеевич. А я говорю, что это два. Всего хорошего. (Ухо­дит. Варвара Сергеевна—вслед за ним.)

Явление седьмое

Надежда Петровна, Тамара Леопольдовна.

Надежда Петровна. Тамара Леопольдовна, вы ли это? Госпо­ди, счастье какое.

Два человека вносят сундук.

Батюшки, никак вы ко мне переезжаете, Тамара Леополь­довна?

Тамара Леопольдовна. Ах, и не спрашивайте, Надежда Пет­ровна.

Надежда Петровна. Ах, я не понимаю, Тамара Леополь­довна.

Тамара Леопольдовна. Ах, это просто ужас, Надежда Пет­ровна.

Надежда Петровна. Ах, вы меня пугаете, Тамара Лео­польдовна.

Тамара Леопольдовна. Ах, и не говорите, Надежда Пет­ровна! (Носильщикам.) Ставьте его сюда. Так. Больше вы мне не понадобитесь.

Два человека уходят.

Надежда Петровна. Присаживайтесь, присаживайтесь, Тама­ра Леопольдовна, вот в креслице на подушечку. Здоровьице-то ваше, Тамара Леопольдовна, здоровьице?

Тамара Леопольдовна. Неужели вы не видите, что на мне лица нет?

Надежда Петровна. Батюшки, никак с вами несчастье при­ключилось?

Тамара Леопольдовна. Ах, это такой кошмар, это такой кош­мар! Вы только подумайте, Надежда Петровна, у нас обыск сегодня ожидается. Разве мужики могут оценить даму, Надежда Петровна?

Надежда Петровна. А за что же они, окаянные, вас обыски­вать будут?

Тамара Леопольдовна. Какая вы наивная, Надежда Пет­ровна. Как – за что? Разве теперь что-нибудь за что-нибудь бывает?

Надежда Петровна. Ну что это за жизнь такая, что за жизнь!

Тамара Леопольдовна. Ах, и не говорите. Такая великая страна – и вдруг революция. Прямо неловко перед другими державами. Знаете, Надежда Петровна, мой муж всегда говорит: «Если бы революцию сделали через сто лет, я бы ее принял».

Надежда Петровна. Что же вы теперь делать будете, Тамара Леопольдовна?

Тамара Леопольдовна. У меня к вам просьба, Надежда Пет­ровна, только не знаю, согласитесь ли вы.

Надежда Петровна. Да я для вас… ведь вы у нас прежде пер­вой покупательницей были, Тамара Леопольдовна.

Тамара Леопольдовна. В таком случае оставьте у себя этот сундук.

Надежда Петровна. Только-то и всего?

Тамара Леопольдовна. Ай, не думайте, пожалуйста, этот сундук очень опасный.

Надежда Петровна. Опасный?

Тамара Леопольдовна. Вот посмотрите. (Открывает.)

Надежда Петровна. Платье. А уж я подумала – бомба.

Тамара Леопольдовна. Ах, если бы вы знали, чье это пла­тье, Надежда Петровна.

Надежда Петровна. Разве не ваше, Тамара Леопольдовна?

Тамара Леопольдовна. Ах, и не спрашивайте. Надежда Пет­ровна.

Надежда Петровна. Ах, да чье же, Тамара Леопольдовна!

Тамара Леопольдовна. Ах, и не говорите. Надежда Пет­ровна!

Надежда Петровна. Ах, скажите, Тамара Леопольдовна!