Деревенская драма

«Растворю я двери клетки,
Пущу пташку на моря –
Потаенных два словечка
Снеси другу моему.
Сядь на яблонь на кудряву.
Пропой песню, пропой нову,
Участь горькую мою.
Не у нас ли во деревне.
Во веселой слободе
Жил мальчишка разудалый,
Лет семнадцать, холостой.
Он задумал, сын, жениться,
Позволенья стал просить:
Позволь, батюшка, жениться,
Взять которую люблю.
Отец сыну не поверил,
Что на свете есть любовь:
„Все на свете девки равны.
Можно каждую любить“.
Отвернулся сын, заплакал,
Отцу слова не сказал.
Шел он садиком зеленым.
Шел дорожкой столбовой,
Сел под яблоню румяну
И под ветку зелену,
Вынул шашку, вынул востру
И зарезал сам себя.
Его буйная головка
Покатилась по траве,
Его очи, его ясны
Прямо к солнышку глядят,
Его письма дорогие
Прямо к Любушке летят.
И Любушка принимала
И читала во слезах.
Где читала, там упала,
Там и кончилась любовь».

Нефед и Настя. Жена купца и сын его.

Нефед. Рада?

Настя(порывисто). Ох как рада! Так уж рада: все сразу забыла. Тебя одного, желанного, вижу… Ох, Нефедушка! Хоть годик бы пожить с тобой… Есть же счастье на свете, а чем, чем хуже мы людей?

Нефед. Будет, Настя, и нам счастье. Что время-то терять? Айда за мельницу.

Настя(радостно, испуганно). А народ?!

Нефед. В кои годы свиделись, и все ты: народ, муж, бабка…

Настя(быстро, оглядываясь). Ну иди… Я через Иринин двор… (Уходит в Иринину избу.)

Нефед проходит улицей.

Торговец(выходит из избы Григория, жене и сыну). Да поворачивайтесь, Христа ради, скорее… К вечеру как раз чудотворную принесут, а у вас ничего не готово.

Григорий(без шапки, придерживая волосы, идет подобострастно за торговцем). Видно, и вам же все труды вкруг нерукотворной.

Торговец(озабоченно). Бог труды любит… Алена, да убери же, Христа ради, короб… Эка народ бестолковый, прости господи… Ступайте чай пить. (Принимается сам за разборку коробов.)

Жена и сын уходят.

Григорий(заискивающе). Так и поспеваете везде за образом?

Торговец(отдуваясь). Так все лето и ездим.

Григорий. К нам-то впервой еще… Чать, и насмотрелись же на чудеса, что матушка пресвятая царица небесная во славу свою творит?

Торговец. Бывает.

Григорий(испуганно). Бывает?!

Торговец. Так как же иначе? Чудак человек, – на то и чудотворная.

Григорий(умиленно). Так, батюшка, так.

Федор(с толпой женщин, богомольцев, проходя, кланяется – любовно, ласково). Простите, Христа ради.

Григорий(кланяется, придерживая рукой волосы). Дедушке Федору Ивановичу… Тоже поспеваете встречь нерукотворной?

Федор(смиренно). Надо потрудиться…

Григорий(торговцу). Много же трудов приемлет и Федор Иванович у нас: нет и мест таких, где, кажись, не побывал бы он: его молитвами живем.

Федор(нехотя). Какие наши молитвы? Носит господь до срока, дает время грехи замолить. Земному богу служил семьдесят годков, надо и для небесного потрудиться.

Григорий(вздыхая). Надо, надо…

Торговец. Дело доброе…

Федор. Выйдешь этак: в ногах ломота, грудь подвалит, – думаешь: тут за околицей и душу богу отдашь, а глядишь, разомнешься, и понес господь… А на душе радостно… Вспомнишь про село – жутко; злоба там, как в котле, кипит, а посмотришь в небо – и забудешь все: тучка ли то плывет, ангел ли господен летит, волю его святую несет…

Торговец. Ну вот вам. (Подает горсть пряников.)

Федор. Простите, Христа ради. (Показывает на проходящего юродивого.) Вот чьими милостынями живы. (Уходит с бабами.)

Григорий(вслед). Правильно, батюшка, правильно.

Торговец(Григорию, показывая на юродивого). Что за человек?