Златоуст и Златоустка

Тихая летняя ночь по-над землёю звёзды раскрошила. Половинка луны в облаках – словно подкова, не докованная кузнецом – остывала на гребне далёкой горы-наковальни. Из болот и лугов доносило пахучими травами, на которых уже появилась окалина первой росы. Тягучие туманы выползали из-за кочек, из-за кустов, дышали сыростью. Где-то кричал коростель, словно скрипело перо какого-то ночного сочинителя. А может быть, это скрипит земная ось – идёт неутомимое и вечное круговращение земного шара, о котором недавно так складно рассказывал старик Азбуковедыч. Свершается вращение с запада на восток – всё ближе, ближе к рассвету, который, правда, ещё далеко; на востоке даже нет намёка на предрассветную синьку. Это хорошо, можно ещё поспать, родных во сне увидеть.

Глава четвёртая. Земля горит желанием

1

И наконец-то приспело долгожданное утречко – болотные пугающие демоны разлетелись. Воздух, вчера казавшийся прогорклым, тухловатым, теперь насыщен был наисвежайшими и головокружительными запахами. Камыши из тумана выныривали – тонкие стрелы с бурым оперением точно сами собою втыкались в болотистый берег. Осока проступала, ряска. Белые лилии – будто остатки снега – так ярко и так странно сияли в чёрной болотной воде и в грязи. Впрочем, кое-где вода и грязь были красноватые – словно от зари, разгоравшейся над болотом. А на самом-то деле красноватый цвет воды и грязи красноречиво говорил о присутствии железной руды; так утверждают господа материалисты, сказал многоопытный старик-оруженосец.

Солнцевсход, разгораясь, выжигал туман по-над болотом. Ржавые лужи, подёрнутые тонюсенькими плёнками, отражая ослепительный свет, вспыхивали железно-синеватым бельмастым блеском. Водяные пауки по этим лужам взад и вперёд пробегали на дугообразных длинных лапках. Ещё совсем недавно это болото – при свете звёзд и месяца, при освещении блуждающими огоньками – казалось таким жутким, таким коварным. И вот – при свете нарождавшегося дня – всё тут стало выглядеть прозаично просто и даже скучно. Вместо лягушки-царевны – то там, то сям квакали и прыгали под ногами обыкновенные жабы, лупоглазые, гадкие, те самые, от которых бородавки на руках появляются, если верить деревенским знахарям.

Рискуя провалиться в чарусу, – бездонную болотную кашу – Оруженосец кое-как отыскал узкий выход из проклятой западни, где под ногами постоянно «дышит почва и судьба». И вскоре вся эта мерзопакость осталась позади. Дальше идти стало проще, хотя кругом была сплошная неудобица – кочки топорщились, кочки, будто буйные головы, поросшие зелёными и давно не стрижеными лохмами. И всё ещё давали себя знать близко под землёй бегущие ключи, поросшие кустами краснотала. И там и тут встречался в ямах студенец – ледяною водицей кипящий родник. И всё это излишество подземной влаги пришлось по душе болотному разнотравью – тут разрасталась черемица, жирели пупавки, трилистник. Но под ноги всё чаще, всё ближе подступал надёжный твердый грунт. И вот уже зелёными коврами впереди – среди берёз и кедров – заколыхались на ветру свежие цветущие луга, на которых вызревает бесчисленная россыпь земляники, костяники, и тут же можно встретить дробины жутковатой ядовики – ядовитой ягоды чёрно-фиолетового цвета.

– Ну, вот! – Абра-Кадабрыч приободрился, поправляя на плече золотой карабин. – Я не Сусанин, но я с усами! Как видишь, выбрались!

– Слава тебе, господи, – пробормотал Подкидыш. – А я струхнул маленько…