Предположение об убийстве и грабеже, сделанное им сгоряча, он откинул, так как труп был бы несомненно найден на полотне железной дороги, о чем было бы известно; оставалось предположить, что Маргарита Николаевна по собственному желанию вышла на станции Серпухов, решив не ехать в Москву.
– Куда же она поехала?
Вот вопрос, который Николай Герасимович стал обсуждать и один, и с заходящим к нему в номер де Грене.
– Не вернулась ли она обратно в Руднево? – сделал он предположение.
– С какой стати, что ей там делать? – заметил де Грене.
– Но куда же она могла деваться?
– Скорее всего она удрала к матери, в Кишинев…
– А, пожалуй, ты прав! – воскликнул Савин. – Она мне, действительно, не раз говорила, что хочет съездить к матери… Но зачем ей было уезжать так… Это с ее стороны поступок… – Николай Герасимович не находил слова, – некрасивый.
– Да, странный… – протянул француз. – Может быть она боялась, что ты ее не отпустишь.
– Пустяки, я сам собирался с нею.
– Вот это-то она, быть может, и нашла неудобным.
По уходе де Грене – это было утром, Савин тотчас же написал остававшемуся в Рудневе Петру, чтобы он рассчитал людей, забрал некоторые вещи из усадьбы и ехал в Москву, где и дожидался бы его в «Славянском Базаре», так как он, Савин, уезжает в Кишинев, куда, по его предположению, уехала Маргарита Николаевна, но оставляет номер за собою.
В письмо Николай Герасимович вложил двести рублей, более чем достаточную сумму для расчета в Рудневе, и отправил письмо на почту, а сам с первым же отходящим поездом уехал по Курской железной дороге.
На всех станциях он расспрашивал, не видал ли кто даму с собачкой.
До Орла никто ему не дал никаких сведений, но на станции Орел Савину сообщили, что с предыдущим почтовым поездом проехала какая-то дама с собачкой, вполне подходящая к его описанию. В Киеве, по добытым им сведениям, дама с собачкой сошла.
Николай Герасимович стал искать ее по городу и наконец на второй день нашел, – дама оказалась, хотя молоденькая и хорошенькая, но ему совершенно незнакомая.
Он хотел уж ехать дальше, как получил телеграмму от Петра о том, что Строева в Москве.
Савин тотчас же вернулся обратно в Белокаменную.
– Где ты видел ее? – спросил он Петра.
– Я встретил их ехавшими в карете с господином де Грене.
Николай Герасимович немедленно отправился к французу, жившему на Тверской, в гостинице Шевалдева.
– Муся в Москве!.. – воскликнул он, входя к номер.
Де Грене на минуту смутился, но тотчас оправился.
– Маргарита Николаевна Строева в Москве.
– Где она?
– Этого я не могу тебе сказать…
– Почему, что за новости? – вспыхнул Савин.
– А потому, что она этого не желает… Она на тебя за что-то очень сердится и совершенно не хочет тебя видеть.
– Но ради Бога, устрой мне свидание с ней, умоляю тебя, – торопливо заговорил уже совершенно упавшим голосом Николай Герасимович.
– Хорошо, я постараюсь, завтра утром дам тебе ответ.
На этом приятели и расстались.
Савин уехал к себе и до самого утра был в неописанной тревоге. Чуть ли не с самого рассвета он прислушивался, не раздаются ли по коридору знакомые шаги де Грене.
Наконец в двенадцатом часу француз явился.
– Ну что, устроил?.. – бросился к нему навстречу Николай Герасимович.
– Маргарита Николаевна согласна.
– Благодарю тебя!..
– Погоди, погоди, есть условия.
– Какие?
– Свидание должно произойти не у тебя, а у нас.
– Где же?
– У Тонелли…
– Хорошо…
– Кроме того, ты должен дать честное слово, что не будешь горячиться и преследовать ее после свидания, если оно не приведет к желанному результату и если она не пожелает к тебе вернуться… Вот все ее условия.
– Хорошо, согласен и на это… Даю слово… Но когда же? – сказал Савин.
– Сегодня, в два часа…
Де Грене уехал.
В назначенный час Николай Герасимович звонил у парадной двери деревянного домика-особняка на Малой Никитской, против церкви Старого Вознесения, где жил Тонелли.
Дверь ему отворил какой-то горбун, а сам итальянец встретил его в передней с распростертыми объятиями, с массой любезностей на своем родном языке.
Его уже предупредил де Грене о визите Савина и о назначенном у него свидании с Маргаритой Николаевной.
Вскоре приехала и Строева в сопровождении француза.