Астровитянка. Книга I. Космический маугли

– Спокойно, я ещё не разобралась…

Медик Бенина немедленно взяла ситуацию в свои руки, как и полагается, если вопрос идёт не просто о разбитом корабле, а о живом человеке, и быстро отбросила шлем за спину.

– Здравствуй! Как у тебя мило! – улыбнулась она девочке.

Спасатель посмотрел на анализатор атмосферы, помедлил и тоже снял шлем.

– Привет! – хрипло сказал он.

Вдруг девочка смело подошла к ним и неожиданно потрогала прямые белокурые волосы Бенины – та стояла, замерев, – потом поерошила жёсткие каштановые кудри Патрика и даже слегка потянула их – тот только удивлённо таращил глаза.

– Демон Максвелла! Совсем другие! – явно огорчилась девочка и стремительно повернулась к столу.

Патрик и Бенина посмотрели друг на друга – Патрик вопросительно округлил глаза, но Бенина поднесла палец к губам – тихо, мол, – и сделала приглашающий к столу жест. Вслед за медиком спасатель послушно снял скафандр, и они прошли в середину кают-компании, всё ещё ошеломлённо озираясь.

Стол оказался сервированным на несколько персон, с целой батареей бутылок с вином и тарелок с разноцветными салатами. В центре стоял гигантский благоухающий букет жёлтых роз.

– Я знаю… я читала… вы с дороги и устали, вам нужно обязательно поесть и отдохнуть… Эх, так и не поняла, что значит «баньку истопить»…

Бормоча, девочка в почти лихорадочном возбуждении орудовала у плиты. Она достала из духовки огромное блюдо, полное жареной форели, и поставила его на стол.

– Вот… вы самый большой, вам – Эрика…

Она ловко нагрузила и подала Патрику тарелку с ещё скворчащей крупной форелью. Спасатель, прошедший через десятки аварий, кровь и трупы, всё никак не мог прийти в себя от такого странного оборота: на разбитом корабле вместо разгребания грязных обломков он попал на званый приём.

– Помилуй меня протуберанец!.. Кто это – Эрик?.. – растерянно спросил он, взяв тарелку и наколов на вилку кусочек рыбы с золотистой корочкой.

– Это я вам одного знакомого зажарила…

Патрик чуть не подавился.

– А! – махнула Никки рукой. – Он всё равно был неважным собеседником… Да и мне уже ничего не нужно… Я ведь могу отправиться с вами?

Она встрепенулась и ожидающе посмотрела на гостей.

– Конечно! Мы за тобой и прибыли… – дипломатично покривила душой Бенина, посматривая на окологлазный монитор. – Тебя зовут Никки?

– Да. Вижу, вы уже получили мой файл. А как ваши имена?

– Бенина Мильдоса-Рен.

– Патрик де Рубиник.

– Невыразимо приятно… Попробуйте зелёный салат, это авокадо. – Никки подвинула к ним одну из тарелок. – Я его редко делаю – очень медленно растёт, ленивая скотина… Но безумно вкусен, особенно с оливковым маслом – его синтезирует мой биохимический реактор. Да и форель я хорошо готовлю… Так, конечно, мне кажется – сама рыба угрюмо молчит на эту тему.

– Всё просто потрясающе! – удивилась Бенина, попробовав угощение. – Когда ты столько наготовила?

– Да я уже девять часов за вами слежу! Волосы даже успела покрасить, лучшее мамино платье достала…

– А волосы зачем красила? – по-женски заинтересованно спросила Бенина.

– Ну… – уклончиво сказала девочка. – Рыжий вроде бы хорош к зелёному платью.

– Ты здесь… одна? – осторожно задала медик вопрос, который, как она опасалась, мог вызвать серьёзные осложнения.

– Да. – И девочка отвернулась к плите.

Патрик оторвался от вкусной форели и настороженно спросил, возвращаясь к профессиональным обязанностям:

– Никки, ты можешь рассказать, почему произошла авария?

– Я неважный летописец, – сказала Никки, не поворачиваясь, – пусть вам Робби объяснит…

– Кто это – Робби? Ещё один знакомый?

Баритон компьютера неожиданно наполнил рубку, заставив гостей вздрогнуть. Робби вступил в разговор очень официально:

– Докладываю резюме последнего полёта. Научный корабль МарсоИнститута «Стрейнджер» вылетел 15 февраля 42 года по маршруту Марс – Земля с двумя членами экипажа, Айваном и Сюзан Гринвич. Пассажир – Николь Гринвич. В ходе полёта экипаж открыл второй, ранее неизвестный спутник астероида 4654 и решил пролететь возле редкой тройной планеты для сбора научных данных. Это противоречило запланированному маршруту, поэтому пилоты ничего не сообщили базе о предполагаемом манёвре. Третьего марта, в момент сближения с главным телом астероида, на корабль было совершено внезапное нападение, в результате чего он столкнулся с планетоидом, рубка разрушилась, и экипаж погиб. Пассажир Никки Гринвич осталась жива.

Сразу три голоса слились в хоре:

– Что-что?!

– Какое нападение?!

– И ты мне ничего не сказал?!

Робби переждал шум и ответил сначала Никки:

– Извини, пожалуйста, но ты никогда не спрашивала прямо, а сам я счёл эту информацию разрушительной для твоей психики в условиях подобной изоляции.

Бенина удивлённо подняла брови и машинально кивнула.

– На корабле есть множество доказательств нападения, – сказал Робби. – Практически вся электроника корабля в критический и точно рассчитанный момент времени была выведена из строя электромагнитным выстрелом. Боевые поля вызвали сверхсильные токи и массовые короткие замыкания в электрических цепях. Корабль оказался полностью парализован и разбился об астероид. Можете убедиться сами: начинка большинства микросхемных блоков расплавлена или повреждена. Я еле собрал из остатков слабенький SOS-передатчик.

– Кто… это сделал? – Никки опустилась на стул, и её синие глаза потемнели от давней боли.

– Не знаю… – ответил всезнающий Робби.

Бенина с тревогой смотрела на девочку. Лицо Никки побледнело и покрылось испариной. Бенина не знала, что в этот момент острая боль пронзила шею девочки, а её ноги стали неметь. Так всегда случалось, когда прошлое дотягивалось до Никки.

Робби уверял её, что это лишь фантомная боль. Робби – хороший друг, но он так и не понял своей электронной головой, что человек живёт в мире иллюзий, которые реальнее реальности.

Любой ребёнок пребывает в непоколебимом и наивном убеждении, что родители всегда будут рядом с ним, ласковые и заботливые. Слишком ранняя потеря иллюзий может так ранить душу, что даже воспоминания будут причинять невыносимую боль – да-да, конечно, фантомную, но всё равно пронзительную, сбивающую с ног.

Через некоторое время девочка пришла в себя и даже подала гостям свежезаваренный чай. Кажется, он не привёл их в восторг, но это была последняя её заварка – сама девочка не пила чая уже года два.

Патрик встал из-за стола и отправился на осмотр корабля, обшаривая все углы своей коллекцией анализаторов. Никки всё ещё находилась в полушоковом состоянии от прилёта гостей и от драматического сообщения Робби, но по-прежнему старалась играть роль гостеприимной хозяйки – и где только научилась подобной светскости?