От сессии до сессии

– Ну, не совсем они и рваные, – обиженно произнес Петров. – Причем тут я, если тут такое качество?

– Вместе пойдем! – решительно произнес таксист.

– Да не вопрос!

Петров пожал плечами. Переложил сумку в другую руку. Хотел закурить, но передумал.

– Чаю попьем. У меня индийский чай есть. Бабушка презентовала. У нее везде блат.

Теперь представьте, с какой болью дались таксисту следующие слова, ведь Петров стал для него родным человеком:

– Это… ну, что я там ходить с тобой буду? Ту это… ну, паспорт оставь! Вот! Ну, и это…Чай я уж как-нибудь до дома потерплю. Ну, вроде того. А индийский чай это хорошо!

Может быть, он надеялся на то, что Петров сейчас похлопает себя по карманам и скажет, что у него и паспорт в общежитии. Вот тогда уж он непременно пойдет с ним чай пить.

– Не вопрос!

Петров с улыбкой протянул ему корочки с серпастым гербом первого в мире социалистического государства и крупной золотистой надписью «паспорт». Паспорт для советского человека был дороже всего на свете. Таксисту стало стыдно за свою подозрительность и недоверчивость. Вот так из-за душевной черствости мы обижаем хорошего человека, одного из представителей советского студенчества, которому, как известно, везде у нас дорога.

Поэтому он торопливо сунул паспорт в карман. И отвернулся, чтобы не видеть глаз Петрова.

– Айн момент! – пообещал Петров и хлопнул дверкой.

Таксист вздрогнул и пригорюнился. Без Петрова жизнь потеряла всякий смысл. Хорошо, что у него была семья.

Скажем сразу, что таксист в это мгновение видел Петрова в последний раз. И хотя они были земляками, пути их больше не пересекутся. Но если бы кто-то таксисту тогда сказал об этом, то он плюнул бы ему в глаза, полный презрения и гнева. Уж он-то знает людей, был уверен таксист. Сама профессия располагала к постижению практической психологии.

Он сидел в машине, откинувшись на кресло и улыбался, представив, что он дома, в уютной двухкомнатной квартирке, где ему знаком каждый сантиметр, каждое пятнышко на ковре. Жена готовит стол, достает из шкафа заветную чекушку. Больше он себе не позволял, если ему на следующий день предстояло на работе. У них с этим строго. Прыгает сынок:

– Папка! Папка! А что ты мне привез?

Он небрежным движением бросает на стол купюры с профилем Ильича. Красненькие! Жена округляет глаза. он еще никогда не возвращался с такими деньгами.

– Столько денег! Откуда?

– Места нужно знать, – отвечает он. И смеется. Глядя на него, смеются жена и сын. Сегодня у них праздник.

– Клиент щедрый попался.

Но что-то щедрый клиент задерживался. Ладно! Полчаса туда – полчаса сюда – ничего не решают. Приятные картинки семейного гнездышка стали сменяться неприятным холодком, как будто кто-то водил ледяной сосулькой по позвоночнику. Он поежился. Стал ерзать, хвататься за баранку, как будто это была палочка-выручалочка на все случаи жизни. Оно так и было до сих пор. Баранка его и семью и кормила и поила. Выбрался из машины и тоскливо посмотрел на светящиеся окна пятиэтажки, всё еще надеясь, что сейчас двери откроются и покажется Петров с вот такущей пачкой денег. Долго будет извиняться, что заставил его ждать и благодарить. Никто так и не показался. Не вышла ни одна собака. И на улице было пустынно. Мимо прошел долговязый юноша в дурацкой шапчонке, которого таксист тут же возненавидел. И берутся же такие уроды! Ну, кто ходит в таких шапках? Специально надел, чтобы народ смешить?

Поднялся на крыльцо, потянул двери и вошел. И тут же зажмурился от яркого света, который бил прямо в глаза.

Суровая дама преклонного возраста строго поглядела на него. Так глядит генерал на проштрафившегося подчиненного. Ее рука лежала на раскрытой странице романа. Она была недовольна, что ее отвлекли от самого острого момента сюжета. В другой руке должно быть стрелковое оружие, которое безжалостно отстреливает всех нарушителей. Но его почему-то не было.

Таксист заискивающе поздоровался. Дама кивнула и буркнула «здрась». Взгляд ее оставался непреклонным. Он подхалимски улыбнулся. Я же хороший, я ваш, я полностью в вашей воле.

– Тут паренек не проходил? – вымолвил он с придыханием. – Ну, такой, знаете, паренек…

Вахтерша окинула его сверху вниз. Взгляд ее был презрительный. Верхняя губа подтянулась к носу.

– Тут и пареньки. И не пареньки проходят. И что с того?

– Это такой… Ну, на нем пальто короткое, черное, с поднятым воротничком. И расстегнутое наполовину. Не совсем чтобы черное. Скорее темно серое. А воротник, вот тут, где шея, подтертый слегка.

– Вы кого-то ищите?

Таксист замялся. Ему казалось, что он достаточно убедительно всё объяснил. Тем более, что за это время совсем немного прошло людей в общежитие и из общежития.

– Вот поглядите!

Он протянул суровому церберу корочки. С гордой надписью «паспорт». Крупными золотистыми буквами. Вахтерша распахнула корочки.

– Вы что издеваетесь надо мной? Милицию, может быть, вызвать? Она у нас тут рядом.

– Милицию?

– Зачем вы мне это подаете? Вы думаете, я дура? Что у меня старческий маразм, и я уже ничего не соображаю?

Показала ему пустые корочки. Нижняя челюсть таксиста опустилась, обнажив ровные белоснежные зубы. Таксист понял, что его надули самым наглым и бессовестным способом, его, который надувал пассажиров играючи, грациозно.

Так он в детстве надувал лягушек через соломинку. А сейчас ему аукнулось это живодерство. Началась истерика, он плакал, грозился пойти к самому главному и всё ему рассказать.

В конце концов пообещал спалить общежитие. Если ему немедленно не найдут этого наглеца. Студенты останавливались. Сначала слушали, а потом, поняв в чем дело, хихикали. Почему-то никому не было жалко таксиста, как будто это было существо чуждого им мира. Вахтерша подняла трубку, стала крутить диск. Звук был резкий.

– В милицию звоню!

Милицию таксист не любил. Опыт общения с милицией всегда для него заканчивался неприятностями. К теще он относился лучше, чем к людям в погонах с кобурой на ремне. Поэтому быстро исчез. Резко рванул с места, напугав двух девчушек.

Петров в это время пил чай с домашним вареньем и рассказывал различные случаи из своей армейской практики. У его слушателей такой практики не было. Они поступили после школы. Об этих случаях из его жизни можно было бы написать отдельную книгу. Она, конечно, стала бы бестселлером и практическим руководством для молодых. Боюсь, что ничему хорошему она не научила бы подрастающее поколение, которому партия и правительство отводили роль строителей коммунизма. А рассказы Петрова напротив, даже наоборот, не предназначены для строителей.

Ставлю точку. Хотя… последний штрих к одиозной личности Петрова. Чтобы у читателя не создалось впечатления, что история с таксистом какой-то исключительный случай. И может быть, не один таксист посылал громы и молнии на его голову. А вот посещение РЗД (ресторана «Золотая долина») было не единственным. На какие средства, спросите вы. Его стипендии хватило бы на единственный поход. И то, если сильно не злоупотреблять дорогими блюдами и спиртными напитками. Петров же несколько раз в месяц отправлялся в ресторан, откуда возвращался в изрядном подпитии. И был он тогда весел и сыт, пьяной икотой вызывая восторг у товарищей. Пахло от него дорогим коньяком, вкус которого не знало подавляющее большинство студентов.

Какие только предположения не строили на этот счет! От самых рациональных до фантастических. Злые языки поговаривали, что безлунными ночами он подкарауливает на лесных тропах Академгородка молодых женщин. Непременно симпатичных. Но не только ради удовлетворения своей животной похоти. Иначе он не был бы Петровым. Еще и отбирал у них деньги и драгоценности, которые и спускал с падшими женщинами в ресторане. И всем говорил, что получил наследство от американского дядюшки. Петров на этот счет не откровенничал, что подтверждало самые фантастические слухи. Вскоре вы сами поймете, почему Петров не распространялся на эту тему. Водка только Штирлицу не развязывала язык. А Петров всё-таки еще не дорос до этого легендарного разведчика всех времен и народов. Хотя Петров тоже был неординарной личностью. И кто знает, кем бы он стал, если бы его способности были направлены в положительную сторону. Но всё-таки Штирлица из него не получилось, не дотянул. А поэтому его тайна рано или поздно должна была открыться.

Во время очередной попойки, а у всех было такое впечатление, что ни одна попойка не обходилось без него, он раскрыл секрет, наверно, не желая этого. Но так уж получилось. Секрет был прост, как ленинская правда. Но чтобы дойти до этого, нужно быть Петровым. Поэтому другие студенты, узнав про это, удивлялись, как они не могли дойти до этого своим умом. Что дано Юпитеру, в данном случае Петрову, то не дано другим. Причем тут главное не схема, но исполнение. Самую гениальную идею можно запороть, если не знаешь, как подать ее.

Он приходил в ресторан. Одетый скромно, даже с некоторой элегантностью. Это располагало. Вечер. Субботний день. Музыка. Гам. Веселье. Даже слышна нерусская речь. Столики заняты. Но свободное место для голодного безденежного студента всегда найдется. Главное выбрать правильный столик с правильными мужиками., которые умеют много пить и веселиться. Петров направлялся к ним. Сидят три мужика, изрядно поддатые. Постоянно добавляют, делают новые заказы, громко говорят и клянутся друг другу в вечной дружбе. Знакомая, приятная для русского взгляда картина.

– К вам можно?

Петров был сама галантность. Улыбка его обезоруживала. Только взглянув на него, мужики понимали: это наш человек. Да и место свободное имелось. Пусть сидит! Мужикам это по барабану. К тому же они не о военных секретах говорят. Да и паренек на шпиона не похож. Сейчас для них все люди – братья, особенно те, кто пьет вместе с ними. Петров делал заказ. Потом его еще и угощали. Попробуй откажись! Собеседник он интересный и веселый. За словом в карман не лез. Мог поддержать разговор на любую тему. Мог даже с папуасами из Новой Гвинеи найти общий язык и стать их новым Миклухо-Маклаем, о встрече с которым они будут мечтать долгими вечерами. Наевшись и налившись под завязку, и натанцевавшись с приятными незнакомками, он заявлял новоявленным друзьям, что должен освободить мочевой пузырь, чтобы продолжить обильные возлияния. Они понимающе кивали. С достоинством удалялся, успев по ходу погладить не одну тугую женскую попку.

И всё! Его застольные друзья еще какое-то время вспоминали о нем, а потом забывали. А покидая ресторан, полностью оплачивали счет, в том числе и петровский. Им даже в голову не приходило, что их самым детским образом кинули на бабки.

Можно ставить точку. И оставить Петрова в покое. Сколько же можно: Петров да Петров? Но это было бы нечестно. И по отношению к Петрову и к тем, кто имел несчастье не знать его. Петров – это многогранная личность, творец истории своей и других.

Он не был красавцем. Далеко не был. Сложения так себе. Роста ниже среднего. Вполне заурядная внешность. Пройдете мимо, даже внимания не обратите.