На грани жизни

Коля и сам всё видел. На участке грунтовой дороги грунт просел девятью аккуратными ровными ямочками в строгом шахматном порядке.

–Что скажешь, командир?

–Что скажу? Молодец, Михалыч! Глаз алмаз. Мастерство не пропьёшь. Правильно, старый? Минное поле это.

–Да что я, не понимаю, что ли. Жить-то хочется. Я как эти ямки увидел, так сразу водиле стоп скомандовал.

–Неужто на нас поставили? А, командир? – Толик настороженно здвинул брови.

–Да нет, вряд ли. Мины давно стоят. Видишь, грунт просел как. А дорога, прямо скажем, не езженная. Да и мы, если бы не завал, вряд ли бы здесь оказались. Вот они и стоят, родимые, ждут себе гостей.

–И что делать?

–А что делать? У нас есть взвод охранения. Их задача наши задницы беречь. Это их забота. – Николай покосился на стоящего рядом лейтенанта. – Что, пехота, проходили в военном училище мины противотанковые? Давай, вперёд. Колонна должна идти.

Бедный лейтенант стал белее мела.

–Я это… Мы не… – Воздух застрял где-то в дыхательном горле лейтенанта, лицо посинело, глаза увеличились в своих размерах вдвое. Лейтенантик мелко-мелко задрожал и стал икать.

–Командир, от него толку никакого. Может сами попробуем?

–По идее мы должны вызвать помощь или вообще сюда не соваться.

–А если это пустышка. Да нас тогда вообще засмеют. А линять отсюда нам некуда. Один путь. Давай я, а, командир?

–Толик, на что ты меня толкаешь? Ладно, только не смотри на меня такими глазами. Однако не хочу никем рисковать. Пойду я.

–Командир!

–Я пойду.

Николай пошёл в направлении минного поля.

–Командир, подожди. Не забудь про сюрпризы, которые ставят возле противотанковых мин.

Коля вспомнил, что ещё в военном училище им рассказывали о том, что при противотанковом минировании обычно ставятся противопехотные мины-ловушки для сапёров. Николай лёг на землю и осторожно пополз, изучая перед собой землю, сантиметр за сантиметром. Расстояние до минного поля, казалось, увеличилось в тысячи раз. Холодный пот заливал глаза, мешая сосредоточиться. Плечом по вытирать – не самый удобный способ, однако другого нет. Спустя вечность, наконец достиг первой ямки. Тяжело, до боли под ногтями, разгребается грунт. Земля слежалась и поддаётся с трудом. Надо было взять с собой хотя бы сапёрную лопатку. Вот и корпус. Стандартная ТМ-62.

Ничего особенного. Обхватываем взрыватель и начинаем откручивать. Стоп. А в какую сторону резьба? Забыл. В голове совершенно пусто. Язык рашпилем царапает нёбо. И. вроде совсем не жарко. Почему так хочется пить? Надо успокоиться. Николай лёг рядом с миной и закурил. Полное расслабление и хорошая сигарета. Что ещё лучше прочищает мозги? Покурил? Теперь расслабься и положи руки на взрыватель. Так. Хорошо. А теперь ни о чём не думай. Пусть руки сами найдут правильное направление. Противный скрип и детонатор пошёл. Пошёл! Мина обезврежена. Осталось потянуть за вот эту зелёную лямку и выкорчевать её из земли. И тут в голове вдруг ясно, как на картинке возникла схема из учебника по военно-инженерному делу: схема мины ТМ-62 с установкой на неизвлекаемость. Вовремя вспомнил! И интересно, при взрыве такого заряда высоко бы подбросило? Николай пополз назад, добрался до КамАЗов, взял верёвку и в обратный путь. Ещё немного времени, верёвка привязана к мине, и Коля отдыхает за ближайшим КамАЗом ожидая, когда Елисеев выкорчёвывает мину из земли. Осталось ещё восемь.

–Командир, я пойду. Твоё дело – людьми командовать. Это я всё по технике.

–Ну, давай. Смотри осторожнее. Лопатку возьми. Руками неудобно разгребать.

–Ладно, я пошёл.

Толик лёг на землю и пополз. Мучительно тянулись минуты. Сколько прошло времени, не смог бы сказать никто. И, хоть пока не встретилось ни одной мины с установкой на неизвлекаемость, каждую мину выдёргивали из земли верёвкой, прячась за кабину КамАЗа. Постоянно возвращаясь, Толик уползал всё дальше и дальше. Рота из далека, с напряжением, наблюдала за тем, как он прощупывает землю миллиметр за миллиметром, опасаясь мин-ловушек.

–Толик, отдохни. Осталось четыре мины. Я сам сниму.

–Нет, командир. Они все мои. Вот сниму последнюю и отдохну.

Казалось, прошла вечность, когда Толян, зацепив верёвкой последнюю мину, поднялся во весь рост, приветственно помахал рукой и шагнул в сторону. Раздался взрыв. Туча пыли и земли рассеялась, открыв пытающегося подняться с земли Толика. Николай, забыв об опасности, рванулся в перёд. Подбегая всё ближе, он ничего не видел, кроме мертвенно бледного лица и расширенные от боли, ничего не понимающие глаза друга.

Когда Толика грузили в санитарную вертушку, Николай шёл рядом с носилками и, глядя на ноги друга, оторванные почти по колено и перетянутые брючными ремнями, все причитал: «Да как же это?»

–Ничего, командир. – Улыбался бескровными губами Толян. – ещё попьём вместе.

Так он и запомнился Коле, бледный от боли и улыбающийся через силу. Санитарный вертолёт унёс его в голубую синеву, чтобы никогда больше не встречаться.

Витальку его комбат майор Говорухин всё же отбил у особистов. Дело удалось замять. Не обошлось без трофейного золотишка, да Виталька сходил в поиск и притащил какого-то особо ценного пленного, которого, поахав и поохав, особисты под усиленным конвоем отправили на «большую землю». С большим удовольствием, воспользовавшись оказией, улетели и они сами, оставив улаживать дела одного майора. Этот майор поражал и раздражал тем, что путал пустую показную браваду со смелостью. Он старательно показывал всем, что ничего не боится и не склонял головы даже там, где благоразумнее было бы пригнуться. Особист облазил ближайшие блокпосты и, даже, пытался сходить со спецами в боевой выход. Но туда уже его не пустили. Это был довольно колоритный человек высокого роста, с вытянутой яйцевидной головой и точёным профилем истинного арийца. Казалось, ему больше подошла бы форма офицера СС, чем форма военно-воздушных сил, в которой так любят щеголять особисты всех гарнизонов на бескрайних просторах Советского Союза.

Как я уже говорил, остальные особисты смылись с попутным бортом, оставив майору УАЗик, на котором так борзо прикатили сюда на разборки с Виталей. И вот, когда казалось, что этот треклятый майор поселился здесь навеки, Витальку неожиданно вызвал комбат и с усмешкой обрадовал:

–Возьмёшь любого своего сержанта для подстраховки и отвезёшь своего гостя в штаб армии. Назад с ближайшей колонной.

Нужно быть круглым идиотом, чтобы попытаться проскочить куда-либо по этим дорогам на одиночной машине. Поэтому Виталя, узнав через меня, когда идёт ближайшая попутная колонна, преспокойно завалился спать в своём модуле. Тем более он был удивлён, когда рано утром его вытащил из постели разъярённый особист.

–Вы что, товарищ лейтенант, плохо понимаете приказы начальства? Распустились здесь! Целый майор должен ходить за ним и будить по утрам!

–А в чём, собственно дело? – невинно поинтересовался ещё не проснувшийся Виталик.

–Как в чём? Разве не вам приказано сопроводить меня в штаб?

–Мне. Выходим с ближайшей колонной, а она будет завтра в 5.30. У нас ещё куча времени и не стоило так торопиться. Ваш УАЗик ребята из автобата привели в божеский вид (явный намёк на меня) и до штаба он добежит как миленький.

–Какая колонна? Какое завтра? Вы что, издеваетесь? Выезжаем сегодня.

–Да вы что, товарищ майор, не знаете, что бывает с одиночными машинами? До штаба по трассе зелёнка на зелёнке.

–А вы уже в штаны наложили? Не тряситесь за свою жизнь. Ничего с ней не случится. Я всё проверил. На этой дороге днём засад не делают. Там на блокпостах забыли, когда последний раз стреляли. А вы, офицер спецназа, уже испугались. Как вы только в горы ходите. Небось дальше лагеря на сто метров боитесь отойти. Будьте мужчиной, а не тряпкой. Выезжаем сейчас. Берите сержанта и поехали.

Вот здесь бы и вспомнить, как безрассудно вёл себя майор в течении всего времени пребывания в лагере. Виталька обычно бывает очень рассудительным, но слова майора задели его за живое. Уже не думая ни о чём, весь красный от негодования, он вытащил из палатки заспанного Грищенко и, через полчаса они уже выезжали через КПП под недоумёнными взглядами наряда. Злость злостью, но о боезапасе Виталик позаботился от всей души. Майор сидел за рулём, уверенно ведя машину одной рукой.

Граната рванула перед машиной совершенно неожиданно. Майор бросил машину влево, проскочил воронку и до полика утопил педаль газа. Наперерез машине с гор спускались бородатые мужики, поливая из автоматов. Виталька срезал несколько человек длинной очередью в окно, ещё одного сбил майор капотом УАЗика. «Кажется проскочили» – успел подумать Виталя, когда очередь пробила колёса, машина пошла юзом. Особист попытался выровнять УАЗик, и тут следующая очередь буквально разнесла голову майора. Машина ткнулась мордой в лежащий на обочине валун и заглохла.

–Витёк, живой?

–Живой!

–Пошли, быстро!

Они выскочили из машины и стали, отстреливаясь, уходить вверх. Виталя знал эти места как свои пять пальцев. Перевалить через хребет, а там рукой подать до блокпоста. Главное оторваться. Да не судьба, видно. Грищенко ойкнул и осел на землю.

–Что там, Витёк?

–Нога. Зацепили меня. Мне не уйти. Идите сами. Я прикрою.

–Да пошёл ты… Прикрывалыцик тоже выискался!