Наследие Древних

Словно очнувшись от наваждения, он ещё раз глянул на экран. Выходить из-под прочного бронированного корпуса не хотелось категорически.

– Отделение, на выход! – пересилив себя, приказал он. – Фил, Гибон, боевое охранение. Остальные – боевыми двойками обследовать лагерь.

Люки открылись, и бойцы высыпали наружу. Особо нужды командовать не было. Каждый не раз побывал в экспедициях, неоднократно рисковал жизнью и свой манёвр знал в совершенстве. Двое тут же отбежали на некоторое расстояние в разные стороны и заняли позиции с обеих сторон лагеря. Остальные, разбившись попарно, стали обследовать лагерь.

Он уселся на верхней броневой плите бронетранспортёра между двумя башенками автоматических импульсных установок и стал наблюдать за разведкой сверху. С высоты десяти метров видно было прекрасно, поэтому изменение в поведении бойцов он увидел сразу. Из ближней к нему капсулы, словно ошпаренные, выскочили Гош и Филин. А потом из соседней, так же кубарем, вылетели Грум и Петро. Уже не дожидаясь, когда очередной кульбит совершат следующие две двойки, вызвал по коммуникатору Филина.

– Что там у вас? – поинтересовался он, вглядываясь в испуганное лицо ветерана высадок на опасные планеты. – Пчёлы покусали?

– Вол! Там одни обожженные трупы!

– Как обожжённые?

– Практически, головёшки.

– Передать на бортовой компьютер изображения.

– Есть!

Картинка, конечно, была неприглядная. В каждой капсуле лежали обугленные до состояния головни трупы. И, что самое интересное, больше ничего огнём было не тронуто. Ни одна пластиковая панель не оплавилась, ни одна постель не прогорела. И что это значит? Опасность, только что почти не ощущающаяся, сейчас просто пропитала воздух этой планеты. Но источника этой опасности не было видно. Только обожжённые трупы. Командир роты тоже, получив изображения, ничего, кроме матов, сказать не смог. А потом появились они. Яркие огненные шары, размером с теннисный мяч, атаковали внезапно. Половина бойцов погибли моментально. Остальные попадали такими же обугленными головёшками уже рядом с бронетранспортёром. Он скатился в люк и дал команду на отход. Из его бойцов спасать уже было некого.

Робот переключился на задний ход и повёл машину прочь от лагеря. Обзорный экран рябил, но огненные мячики было видно и при таком плохом изображении. Одна из боковых стенок засветилась малиновым цветом, оплавилась дырой, и туда влетел один из шаров. Он в испуге выставил перед собой руки и с удивлением смотрел, как шар, словно отброшенный, ударился о задний борт и, проделав в нём брешь, улетел. Транспортёр заскрежетал, дёрнулся и встал. Всё, промелькнуло в голове. Рядом остановился бронетранспортёр второго отделения и Малой, открыв люк, замахал руками.

Недолго думая, он перепрыгнул туда и пробрался по ногам бойцов в самый дальний конец десантного отсека. Его колотило. За бортом творился сущий ад. Несколько машин вспыхнули чадным пламенем. Остальные беспорядочно отступали к спускаемому модулю под непрерывными атаками шаров. На плечи и спину навалилась неимоверная тяжесть. Как ни странно, но именно их бронетранспортёр шары не атаковали. Точнее, атаковали, но ни один из них не мог довершить начатое, словно натыкаясь на невидимую преграду.

До спускаемого модуля добралось меньше половины. И только тогда, когда модуль пробил облака и вышел в стратосферу, он ощутил, словно с его плеч сняли огромную каменную плиту. Вместе с облегчением наступила смертельная усталость, и он провалился в глубокий сон.

Отдых закончился. Хотя, отдыхать особо и не приходилось, но вечера на берегу моря в компании Линь мне нравились. Увы, всё когда-нибудь кончается. Особенно хорошее. И сейчас скоростной флаер нёс меня обратно. Я сидел в мягком удобном кресле и прихлёбывал недурной кофе, прихваченный с собой Линь, высокомерно отказавшись от того синтетического, что мне предложил бортовой компьютер. Удивительно. Бразильский, сравнительно новый, «Санатос», а на борту синтетический кофе. Даже странно. У них, что, в Бразилии кофейные плантации тля поела? Или, что там поедает кофейные плантации?

Наконец, впереди, показались крыши домов, флаер попетлял по улицам, вырулил на небольшую площадку перед знакомым, когда-то родным, домом и мягко приземлился. Мы с Линь выбрались наружу, и пошли в ресторан. Чен ждал нас в уже знакомой кабинке. Поблагодарив кивком девушку, он указал мне на стул напротив. Я уселся, почувствовав себя неуютно под его пронизывающим взглядом.

– Вижу, ты достиг немалых успехов, – улыбнулся мужчина. – Ничего, что я на «Ты»? Всё-таки, я знал ещё твоего отца.

– Ничего. Я старался.

– Ты сильно изменился. Твоё ментальное тело синхронизировалось с физическим. И сила чувствуется.

– Сила, это да! – восторженно заговорил я.

– Не стоит слишком преувеличивать значение силы, – опустил меня с небес на землю Чен. – Важнее разум. То, что отличает куратора от человека гораздо больше, чем ментальное тело.

– И почему же я, тогда, не тренировал свой разум?

– Почему не тренировал? Ещё как тренировал! Именно разум заставляет твоё ментальное тело выполнять все эти фокусы с силой, пространством и временем. Всё это время ты, в первую очередь, тренировал именно разум. Развивал его, приучал быть быстрым и гибким.

– То есть, я уже готовый Скальпель?

– Можно сказать и так. Хотя, до первой миссии об этом судить трудно. Только то, что ты можешь, далеко не предел. Ты будешь развиваться и совершенствоваться всю жизнь. Например, сейчас, ты ещё не дотягиваешь до уровня твоего отца. Но, в будущем, ты его переплюнешь по многим аспектам. По крайней мере, так предсказывал он.

– Ну, родители всегда видят в своих детях что-то особенное. Что поделать? Родительская любовь слепа.

– Не в этом случае. Твой отец отличался трезвым умом и редкой рассудительностью. Если бы у тебя не было задатков, он бы это признал. У нас нет причин не доверять его мнению.

– Вы уважали моего отца? Расскажите, каким он был. Ну, я не в том смысле. Как человека, я его хорошо помню. Каким он был Куратором? Скальпелем, наконец.

– Он был хорошим Куратором. Профессионалом своего дело. Ни одной провальной миссии. Магазинчик, который они с твоей мамой открыли, являлся, конечно, хорошим прикрытием, но всё, что там продавалось, он привозил лично с тех миссий, которые выполнял.

– Всё? Я не знал этого. Думал, что он покупал товар у поставщиков.

– Попробуй найти поставщика, который бы доставил тебе, например, горючий лёд со дна одного из вулканов Ио! Нет, твой отец доставал образцы сам.

– Он был настолько крут?

– Он был крут. И ты будешь таким со временем. Опыт наработается. Главное, что ты научился пользоваться альтернативным мышлением. И осознанно пользоваться.

– Чем?

– Интуицией и предвидением. Это называется альтернативным мышлением.

– Как это альтернативным?

– А так. Ты научился мыслить быстро, нестандартно, принимать решения на основе интуиции. Ты и раньше это мог. Только неосознанно, порывисто, независимо от себя. В ту минуту, когда твоей жизни угрожала реальная опасность.

На Гольче они сидели уже неделю. Совсем крошечный посёлок вокруг военной базы. Этакая мини колония. Все – гражданские специалисты в области геологии. И они трое – военспецы, отправленные сюда, чтобы определить уровень опасности для гражданских на этой планете. С тех пор, как какой-то сержант споткнулся и упал в небольшую расселину, обнаружив при этом мощный выход на поверхность целого пласта меганита, металла сверхвысокой прочности, сверхвысокой лёгкости и являющегося абсолютным экраном для всех видов радиации, эта планета приобрела огромную ценность. Меганита во всех изведанных галактиках было найдено едва ли больше пол тонны, и то, только в остатках метеоритов. А тут, такие пласты, что тем, кто нашёл месторождение, небо в алмазах показалось.

Лихорадка началась такая, что первую партию спецов направили сюда, даже не удосужившись убедиться в полной безопасности жизнедеятельности здесь гражданских. Безопасностью занялись параллельно, прикомандировав их троих, что являлось грубым нарушением всех мыслимых и немыслимых правил и инструкций. Но, слишком много надежд возлагалось на эту находку.

– За неделю мы излазили всю окрестность на сто километров в радиусе, – лениво говорил Мэлс, тыкая пальцем в изображение обнажённой красотки на развёрнутом голографическом экране. – Никаких признаков опасности. Планета напоминает Эдем, в котором жили Адам с Евой. Тут, даже, хищников нет.

– Ну, круг радиусом в сто километров, это ещё не показатель, – возразил желчный, и всегда язвительный Ипп.

– А, что показатель? – взвился Мэлс. – Что? Континент? Полушарие? Вся планета? Надоело сидеть в этой дыре! Тут, даже, выпивки нормальной нет! Сидим на жиле породы стоимостью в миллиарды галактических империалов, а хлебаем дешёвое пойло, которое даже самогонкой можно назвать с большой натяжкой и с известной долей извращённой фантазии.

– Сто километров не показатель, – упрямо повторил Ипп.

– Вол, ну, скажи ему! Тут безопасней, чем у меня в душевой. Там, хоть, поскользнуться можно и башку разбить. А тут, даже климат такой ровный, что и простудиться нужно ещё постараться.

Он задумался. С одной стороны, Мэлс прав. За неделю ни одного намёка на опасность. Исследованной зоны в радиусе сто километров вполне достаточно для того, чтобы сделать заключение о безопасности добычи и дальнейшей геологоразведки. Но что-то заставляло его согласиться с мнением Иппа. Ипп, конечно, возражал из-за своей противоречивой натуры. Выскажи Мэлс мнение, что им нужно продолжить анализ безопасности, Ипп с таким же желчным упрямством настаивал бы на прекращении исследований и скором отъезде. Но, всё-таки, что-то глубоко внутри, говорило о том, что сворачиваться рано.

Он вышел из сборного пенопластикового коттеджа и присел на скамейку. В помещении не сиделось. Что-то внутри никак не давало покоя. Вроде, о чём волноваться? Вон, забор военной базы, откуда в любую минуту придёт помощь в виде роя изрыгающих смертельный огонь дронов, скоростных и маневренных ботов, оснащённых скорострельными импульсными установками большой мощности и, наконец, ударной группы космодесантников, сметающих всё и вся на своём пути. Да и про охранный периметр в виде минных полей тоже нельзя сбрасывать со счетов. Этот городок, возведённый на скорую руку строительными принтерами, вполне защищён. Тогда, что же не даёт покоя? Что?

Интуиция буквально взвыла сиреной в голове. Опасность! Откуда? Он вскочил на ноги и бросился в коттедж.

– Мэлс! Ипп! Тревога!

Армейская выучка подбросила товарищей, и через три минуты они в полном снаряжении стояли во дворе, озираясь по сторонам.

– Это, что, такой прикол? – недоумённо спросил Мэлс, тем не менее, не опуская штурмовой винтовки.