Сборник рассказов и новелл

Света передала ему сумку. – Все хорошо, мой дорогой Умарчик! – воскликнула она. – Мы, кажется, надули Тиграна руками этого наивного глупца. Теперь у Тиграна не будет столько денег, чтобы заплатить тебе за камни. Он банкрот и вынужден будет отдать нам фабрику.

Чеченец высыпал драгоценные камни на стол, и они засверкали под ярко горевшей люстрой. Алчно глядя на камни, он нахмурился. Умар вытащил из внутреннего кармана куртки большую лупу и стал внимательно разглядывать драгоценности.

– Что это!? – крикнул он, меняясь в лице. – Что это, я спрашиваю тебя!? – завопил он. – Где мои камни!?

Света в недоумении смотрела на него, ничего не понимая. Её милое нежное личико окрасилось в пунцовый цвет.

– Так вот они, на столе, – изумленно выдавила она из себя. – Ты просил, и я всё сделала.

Дикие глаза абрека метали молнии.

– Идиотка! – гневно орал он. – Это же стразы, никчемные стекляшки. Тебя, рыжая курица, обвели вокруг пальца, – и, выхватив из-за пояса длинный витиеватый клинок, бросился на неё.

Света со страхом глядела на Умара и тут же осознала, что была искусно обманута адвокатом. – Ах, не адвокат он вовсе, а мошенник! Он сам об этом намекал, а я не поняла.

Месть

Где-то на северной границе Афганистана, между двумя ущельями, проходила тайная тропа афганских моджахедов. В очередной раз несколько вьючных лошадей, преодолевая трудности, несли на себе ценный груз, который на той стороне хорошо оплачивался.

Главным на этом участке считался Дауд Шах. В его подчинении было несколько человек. Боевики, которых он отправил в разведку несколько часов назад, еще не вернулись. Дауд Шах с преданными людьми и грузом в тревожном ожидании расположились под склоном горы, у основания которой паслась большая отара овец.

К нему подбежал один из его людей и, указывая на склон, радостно воскликнул: – Господин, они возвращаются!

Дауд Шах увидел своих самых отчаянных боевиков. «Ну, наконец, Аллах всегда с нами», – подумал он.

Возвратившись, лазутчики сообщили, что в ущелье засекли двух таджикских пограничников, которых убили из арбалета.

– Откуда они взялись? – спросил Дауд Шах.

– Пограничники в соседнем ущелье установили пост, и часть нашего участка попала в их прямую видимость, – ответил один из лазутчиков. – А теперь, слава Аллаху, тропа свободна, и можно продолжать движение.

– Вперед! – крикнул Дауд Шах, и вьючные лошади стали продолжать свой нелегкий, полный опасностей путь.

Преодолев несколько больших переходов, поздно вечером уставшие люди Дауд Шаха добрались до горного кишлака. В маленькой хижине их встретил молчаливый обезображенный человек с большим крючковатым носом. Обожжённая кожа обтягивала лицо, напоминая живой труп. От его чёрных ледяных глаз повеяло холодом. Дауд Шах поёжился. Ему была приготовлена отдельная комната. Остальные путники, поужинав, разместились на полу в соседней комнате захудалого жилища.

Наутро, когда путники проснулись, то обнаружили обезглавленное тело Дауд Шаха. Хозяин хижины бесследно исчез, а вместе с ним вьючные лошади с дорогим грузом.

***

В одном из южных районов Таджикистана, боевики, переодетые в форму милиционеров, на двух внедорожниках подъехали к воротам большого дома, и принялись сигналить. В маленьком смотровом окне показалась чья-то голова. Один из псевдо—милиционеров по прозвищу «Шакал» подал знак, чтобы охранник подошел ближе.

Маленькая дверца, находящаяся рядом с воротами скрипнула, и милиционер – охранник с явной неохотой приблизился к машине. – Вы кто такие? Что вам надо? – спросил он на местном диалекте.

– Я начальник милиции из соседнего района. Срочно нужен полковник Джураев, – грозно прорычал «Шакал».

– Он ещё не приехал, – пробормотал охранник, чуть наклонившись к машине, пытаясь разглядеть людей в салоне автомобиля.

Этого движения было достаточно. Сильная струя, пущенная в лицо, заставила его поперхнуться, а затем закашлять. Он попытался крикнуть, но не успел: мгновенный паралич сковал его движения, и с сильно побагровевшим лицом охранник рухнул у машины. Несколько боевиков выскочили из автомашин.

– Быстрее! – крикнул один из них.

Боевики ринулись в усадьбу. Им преградили путь два милиционера, вооруженные пистолетами. Обреченные, не поняв, что произошло, упали, сраженные автоматными очередями. Ворота были открыты, и автомашины въехали во двор. Боевики ворвались в дом, где жестоко убили семью. Трупы охранников были брошены в сарай, туда же перенесли тела членов семьи. Не теряя времени, боевики рассредоточились на территории усадьбы и в доме.

Ворота заперли. Боевики упорно ждали, добросовестно выполняя приказ своего главаря. Наконец поздно ночью к воротам плавно подкатила милицейская машина. Шофер нетерпеливо нажал на сигнал. Ворота незамедлительно открылись, и машина въехала во двор. В сумерках были видны лишь силуэты встречающих. Свет фар высветил незнакомых людей. Шофер сообразил мгновенно и дал задний ход, но железные ворота уже захлопнулись на засов. Из машины кто-то бросил гранату, которая взорвалась оглушительным взрывом, покорежив ворота и смертельно ранив двух боевиков. И в это время длинные автоматные очереди со всех сторон исполосовали машину вдоль и поперек, не оставив в ней никого живого.

Воцарилась минутная тишина. Кто-то включил освещение. «Шакал» потоптавшись на месте, подошел, открыл дверцу автомашины и, исчез в салоне. Через пару минут он, улыбаясь, вытащил из машины труп полковника Джураева, тело которого было изрешечено пулями.

***

В сумеречный осенний вечер моросил мелкий дождь. На узкой улочке, окраины города Орла между частными особняками было пустынно. Кое-где мерцали фонари. Уголовник Назар Пряхин, по кличке «Шакал» замедлил шаг, на мгновение застыл возле мрачного двухметрового забора. Потом резко обернулся, и от его взгляда, не ускользнула мелькнувшая тень преследователя, которая тут же исчезла. Назар нервно повёл шеей и укрылся за ближайшим деревом. Он был уверен, что за ним следят. Днём на вокзале он заметил подозрительную фигуру. Весь его облик говорил о силе и независимости, а движения соединяли мягкость и грацию. Это навело на размышления. Подобного типа он видел там, откуда прибыл. Назар несколько минут внимательно вглядывался в то место, где растаяла тень преследователя. Было тихо, никакого движения. «Кажется, воображение разыгралось», – подумал он. Но чувство тревоги не покидало его. Он торопливо пошёл вдоль забора и вскоре скрылся за железными воротами внушительного особняка.

Назар подошёл к входной двери, нажал кнопку звонка: два коротких, один длинный. Через минуту дверь отворилась, на пороге появилась молодая женщина с огненными волосами, тонким лицом высокими скулами. Её большие зелёные глаза огибали красивой дугой брови, губы змеились в усмешке. Её внешность привораживала и пугала, заставляла думать о таинственных развлечениях и интригах. На ней была жакетка сиреневого цвета, джинсы и туфли на низком каблуке. Она жевала резинку и распространяла запах дорогих французских духов.

– Здорово, «Шакал»! – произнесла она мягким голосом, пропуская его в дом. – Долго тебя не было.

– Привет, Серафима. Задержался в командировке, – пояснил он, шагнув вперёд.

– Съездил не зря?

– Да, всё прошло удачно.

– Это хорошо, – одобрила женщина и прикрыла входную дверь.

Назар, прошагав по паркетному полу небольшого холла, толкнул дверь. Интерьер рабочего кабинета был роскошный и уютный. Большое окно занавешено шторами из натурального шёлка в зелёных оттенках. Этим оттенкам прекрасно соответствовала обивка шикарных кресел из натурального бархата.

В центре комнаты стоял большой удлинённый стол, на котором были несколько бутылок пива и стаканы. За столом находились трое мужчин. Аркадий Шлейхер – главарь банды, вальяжно развалился на стуле, смаковал из горлышка пиво. Это был сорокалетний огромный человек с лицом, обезображенным многочисленными шрамами, синими глазами, плотно сжатым ртом и мощным подбородком. Напротив сидел Виталий Стеблец – крепко сколоченный мужчина чуть более сорока лет, с большой копной тёмных волос, узкими жестокими глазами, тонкими губами, с большими ушами. Его мерзкий характер заставлял окружающих быть начеку. В банде он выполнял обязанности начальника службы безопасности. Он просматривал криминальную сводку, которую ему предоставил продажный полицейский. Возле стола стоял Анзур Шарипов из Таджикистана, смуглый, худой азиат, примерно сорока пяти лет. Горящие злобные глаза как два маслина напряжённо сверлили окружающих. При появлении пришельца он застыл на полуслове…

Присутствующие повернули головы. Перед ними возник крепкий мужчина средних лет с грубым лицом, впалыми щеками и большим носом напоминающим картофель. Он был одет во всё чёрное: кепка и куртка из кожи, штаны из габардина.

– Проходи Назар, – в хитрой усмешке оскалил зубы Шлейхер. – Присаживайся на свободный стул. Тебе будет интересно послушать Анзура. – Он выразительно ухмыльнулся.

Пряхин с непроницаемой физиономией сел на крайний стул. В комнату вошла Серафима и села рядом с таджиком.

Анзур Шарипов нахмурился. – Очень жаль, Аркаша, – обронил он, – я не шучу. Бригаду Улугбека в Душанбе накрыла милиция, лишь Халимову удалось скрыться. Он сообщил мне о провале нашей самой мощной ячейки. Двое наших людей застрелены, но и легавые не досчитались одного.

– Я об этом уже наслышан, – изрёк Шлейхер.

Пряхин откупорил бутылку пива, сделал большой глоток и уточнил: – Теперь легавые недосчитались ещё нескольких. Я ликвидировал Джураева и его охрану.

– Полковника Джураева?! – удивлённо воскликнул Шарипов.

– Да. Того самого…

– Теперь легавые будут мстить за своего начальника, – сказал таджик. – После встречи с Халимовым, за мной увязалась ищейка. Я смог от него оторваться. Думаю, они знают, откуда растут ноги.

– Кажется, тебя заподозрили. – Шлейхер пристально окинул взглядом таджика. – Наверное, они следили за ним, потом переключились на тебя. Не надо было с ним встречаться.

– Наверное, ты прав. Но Халимов ближайший помощник Улугбека. Я должен был с ним встретиться, чтобы всё выяснить, – заявил Шарипов. – После ареста Улугбека и его бригады мы лишились последнего источника поступления героина. Я под подозрением. Для поиска нового канала необходимо время. Считаю надо на какое—то время затихнуть.