Выходи-ка, не бойся, ты нам поверь
Мы люди божии, обидеть не сможем
А если трудно – в беде мы поможем
Если духом ослаб – грехи отпустим, отмолим
Если телом – накормим и в баньке чистой отмоем".
И голос раздался… чуть слышно, в подполье:
"Откройте-ка, братья, нет сил у меня боле
Семнадцатый день я не ем и не пью
Всё душу хочу очистить свою
Очистить её до дна, выкристаллизовать
Чтобы таким путём придти к истине".
Открыли колодец, а там… одни мощи
Отшельник живой, но тощий, тощий
Одни лишь только глаза живут
И губы еле слова жуют:
"Семнадцать дней что…. Вот в прошлом году
Я сорок семь дней не трогал еду
Потом ко мне путник заглянул нечаянно
Вот он и спас" – и замолчал опечаленно…
Переглянулись монахи: "Эй, дед,
Довольно, наслушались мы твоих бед
Мы слышали, травником ты раньше был
Людей и зверей, и птиц ты лечил
Давай, отвезём мы тебя в монастырь
Настоятелю тяжко, возможно, простыл
А мы тебе сена постелем в телегу
И хоть немного, но накормим хлебом"
Шевельнулся отшельник в гробу: "Поднимайте".
И мощи подняли из погреба братья
К телеге снесли осторожно, как бога
Уселись рядком и: "Но-о-о" – в путь дорогу…
5.
С русалкой простившись, поднялся дед в сад
Но что-то гнетёт, он и счастью не рад
Ах, да! Про лошадку-то чуть не забыл
Пойду, попрощаюсь.... На свете кобыл
таких больше нет. Так умна, терпелива
А раньше какая у ней была грива!
Пойду, расчешу её в последний раз
Да выпущу в поле, долой, с чужих глаз
Взял гребень и щётку, в стойло зашёл
И только он начал – она ему шёпотом:
"Спасибо, хозяин, что вспомнил меня
Я верно служила до этого дня" –
Потёрлась игриво, и продолжает –
"Вырви из гривы три волоска
Белый, чёрный и серый достань,
Только три раза смогу я помочь
Знай, что я бывшая царская дочь
Заколдовал меня страшный Губан