Лилии (сборник)

Володя навестил его в больнице.

Политрук умирал.

– Открой тумбочку, солдат… – попросил он.

Володя выдвинул ящик. Там лежали деньги.

– Возьми! – сказал политрук.

– Зачем?!

– Ты панихиду по мне закажи… – неожиданно попросил политрук.

Володя отвел глаза.

– Извините, товарищ майор… – сказал он. – Я не смогу это сделать.

– Почему?

– Нельзя некрещеных отпевать и панихиды по ним нельзя заказывать.

Политрук с трудом улыбнулся.

– А кто тебе сказал, солдат, что я некрещеный? – сказал он.

– Так вы же сами и говорили мне, когда я пришел к вам, что некрещеный…

– Так это, солдат, тогда я был некрещеный, когда тебя против Бога агитировал… – сказал политрук.

3

– Неделю всего он прожил после нашей встречи. – Володя вздохнул. – Мучился страшно, когда я навещал, смотреть на него больно было… Но вот умер, и я даже не сразу узнал его в гробу… Лицо разгладилось, стало неожиданно красивым и даже как-то помолодело…

Он помолчал немного, опустив свои нестерпимо голубые на загорелом лице глаза.

– Мне рассказали потом, что таким у него лицо уже после смерти стало… – сказал Володя. – Получается, что с таким вот помолодевшим лицом и предстал он перед Господом…

Володя перекрестился…

Перекрестился и я.

За всё «заплочено»

Лето было жарким, а в конце июля пошли дожди…

Хорошо росли грибы в лесу. Еще быстрее начали расти цены. Люди снова сделались раздражительными, злыми, как тогда, когда Ельцин начинал реформы…

1

Ночью бригада два раза выезжала на удавленников.

Под утро – на ножевую травму. Темнолицый кавказец распорол живот. Распорол, как он утверждал, сам.

– И зачем ты себе хачапури такой сделал? – спросила Ирина, осматривая рану.

– Харакири… – поправил кавказец, и из уголков губ потекла кровь.

– Не все ли равно… Хачапури… Харакири… Главное, что нам не довезти тебя. У нас ни аппаратуры, ни лекарств нет!

– За всэ плачу! – сказал кавказец и закрыл глаза, теряя сознание.

Уже в конце смены Ирина позвонила в больницу, куда отвезли кавказца.

– Как там хачапури наш?

– Помер… – ответили ей. – На операционном столе и помер…

Событие для штурмовой бригады было рядовое, но настроение испортилось.

А дома, только приняла душ и сварила кофе, зазвонил телефон.

В трубке – стоны, причитания и плач мешались между собой, и Ирина долго не могла ничего разобрать.

– Але! – наконец пробилась она сквозь всхлипывающую неразбериху. – Але! Кто говорит?!

– Ира… – заплакала трубка. – Это я – Вера!

– Что случилось, Вера?

– Сережу убили-и…

– С-сережу? – переспросила Ирина, положив стонущую трубку на край стола. – К-когда? З-зачем? Почему Сережу?

Она повторяла эти бессмысленные вопросы, а из глаз текли и текли слезы…

2

Сережа приходился Ирине племянником, но она – своих детей у Ирины не было! – считала его родным сыном. И никогда, за все семнадцать лет, не то что ссор не происходило, но даже и тень непонимания, раздражения не омрачала отношения. Никогда…

Но все изменилось четыре месяца назад…

Тогда шел весенний призыв в армию, и Сергей обратился к Ирине с просьбой – помочь ему комиссоваться.

Ирина ушам не поверила, когда услышала это.

Семнадцать лет воспитывала она крестника, учила быть честным, смелым, терпеливым… И вот оно…

– Ты боишься, что в Чечню пошлют? – спросила она.