О жизни и любви

Заслоны «юнкерсы» косили
А пленным – грязные бараки
И танки раненных месили
Красны от крови были траки

Горели танки черной масти
В огне коробились кресты
Когда израненные части
Взрывали за собой мосты

И перед «мессершмидтов» строем
Наш летчик, чуть живой от ран
Себя не чувствовал героем
Идя в последний свой таран

Ушли навечно из полетов
И на форсаже скоростей
Костры летели самолетов
Под свист пробитых плоскостей

Отсеки были морем полны
Но рвал калибр тишину
Захлестывали мостик волны
Эсминец с боем шел ко дну

Атак торпедных мастера
Неспешно шли в свои походы
Но на редане катера
Атаковали пароходы

Тогда частенько роковым
Для немцев плаванье бывало
И с деферентом кормовым
Подлодка типа «Щ» всплывала

А что армейская разведка
Все послужить мечтали в ней
Бесшумно шли, стреляли метко
Но много гибло там парней

Снарядов нет, почти нет связи
Налипла грязь на сапогах
И пушки, матерясь, по грязи
Бойцы тянули на руках

Ветеранам войн

Поднялись из окопов солдаты – мальчишки
Старшина седоусый кричал им —вперед-
И прощались мальчишкам их былые ошибки
У кого они были, шел по полю наш взвод

Шли немного согнувшись, сапогами вминая
Не остывшую гарь, черноземную пыль
Шли как будто во сне, не войну вспоминали
Вспоминали давно на гражданке как жил

И казалось давно, все, что было недавно
Будто было во сне, а сейчас лишь война
Лишь разрывы снарядов – боевые ребята
Лишь стакан стограммовый, да винтовка дана

Запылились шинели – не беда – обойдется
Лишь быстрее идти нам на запад братва
На войне как кому и во что обернеться
Или смерть да холмы или грудь в орденах

За награду не очень пацаны умирали
Умирали за честь своих жен, матерей
И не хочется видеть как солдаты рыдают
Замечая, что рядом столько близких смертей

Почему же все так, почему не иначе
Почему я остался сегодня живой
Кровь струится и бьет, в голове, как отдача
Старшина седоусый, как отец мне родной

Бой под Терновкой

Развернулись танки фронтом
И пошли крошить отряд
И осталось только трое
Смелых молодых ребят

Ваня, Федор и Василий
Так в деревне говорят
Не ушли и не простили
За своих родных ребят

Да и как же было можно
Их простить – фашистских псов
Ведь они нас не прощали
Били, жгли, кто сколько мог

Засыпала степь в затишье
Немцы больше не пошли
И казалось, будто дышит
Отчего? Пойди, спроси

Может оттого, что очень