Незнакомка из кофейни

– Хорошо…

– Ничего, кстати, хорошего. Ваш выбор: либо сдержать слово и быть убитым, либо его нарушить и остаться жить. Что выбираете?

– Очевидно – жизнь.

– Вот и все. У вас выбор между плохим и очень плохим. Так что, думаю, словом можно пожертвовать в этой ситуации. Вы его дали, не зная про ее болезнь.

– Спасибо, доктор. Вы… вы просто гений. Это так все объясняет…

– Это объясняет только то, что слово – всего лишь слово. И не более. Но Лика – живой человек, которого вы так долго искали и наконец-то нашли. Может быть, все-таки…

– У нее шизофрения! Это риск, доктор, огромный риск!

– Хорошо. Дело ваше.

– Спасибо, доктор! Вы помогли мне!

– Сомневаюсь, – доктор посмотрел в окно, видимо, думая о чем-то своем.

Он встретил ее через несколько лет в Амстердаме. Она шла по Рембрандтплейн с высоким стройным мужчиной. Тот держал за руку маленькую девочку, очень похожую на Лику. Мужчина о чем-то говорил, показывая на старинные здания. Лика иногда хмурилась, а потом смеялась, наклоняясь к дочери и целуя ее в макушку.

Проводив их взглядом, Виталий вытащил из кармана карту города и пошел в сторону Красного квартала, где обретались проститутки.

Молодость

Дверь скрипнула, и в бар вошел высокий человек в фетровой ковбойской шляпе с загнутыми краями. Он был худ, статен и одет в длинный плащ асфальтового цвета. Ухоженное лицо с несколькими неглубокими морщинами, седые, ровно выбритые виски и желтоватая сухая кожа на руках говорили, что ему около пятидесяти или немногим больше того. В одной руке он держал дипломат из крокодиловой кожи с оливковым оттенком.

Человек снял шляпу, пригладил редкие волосы и, прокашлявшись в кулак, осмотрелся по сторонам. Перед собой он увидел лишь старую, потертую мебель бара, особо ничем не примечательную. Стойка бара освещалась кованой люстрой, висящей на цепи, вдетой в металлическое кольцо, торчащее из потолка. Люстра была явно больше, чем требовали размеры бара. Человек оглядел ее, поморщился, затем подошел и ударил по ней рукой. Раздался звон. На пол упало несколько осколков стекла. Человек сделал шаг в сторону.

– Джек, ты когда уберешь эту убогую люстру?! – закричал он, схватившись за расцарапанное запястье. – Я себе чуть руку об нее не сломал. Черт бы ее побрал.

Откуда-то из-за стойки бара послышался шум. Кто-то захрипел, закашлялся и зашевелился. Застучали каблуки. Наконец человек увидел перед собой немолодого грузного мужчину с одутловатым лицом, заросшим щетиной, одетого в кожаную куртку с металлическими заклепками. Длинные немытые волосы свисали ему на плечи. Он достал два стакана и плеснул в них виски.

– Неважно выглядишь, Джек, – продолжил человек и взял стакан.

– Рич, ты просто не вовремя пришел, – Джек отпил из своего стакана. – Хотя ты знаешь, дружище, я всегда тебе рад.

Они поставили стаканы на стойку и, перегнувшись через нее, приобнялись, похлопав друг друга ладонями по плечам.

– Пил вчера? – улыбнувшись, спросил Рич.

– Немного, ребята заходили из группы, вспомнили старое.

– Из той самой? – Рич явно удивился и потрогал кончиками пальцев подбородок.

– Да, той самой. И Ирма была с ними…

– Она до сих пор с Аленом?

– Да, с того момента, как мы развелись.

– Скучаешь? – Глаза Рича посмотрели вниз и вбок. Он взял бутылку и долил в стаканы виски.

– Бывает, ну это в прошлом. Как ты, Рич? Сколько же мы не виделись?

– Год или немногим больше!

– Да уж, как быстро идет время.

– Смотри лучше сюда, старик!

Рич поднял с пола дипломат, открыл его и достал увесистую папку. Расшнуровав ее, вытащил несколько листов, протянул их Джеку.

– Что это, Рич?

– Это бумаги, Джек! Чертовы бумаги о собственности.

– Какой еще собственности?

– Моей собственности! Казино в Лас-Вегасе. Я хорошо вложился, когда продал тебе свою часть бара. И это еще не все, – Рич стал перелистывать в папке бумаги. Они громко шуршали.

– Ты наконец-то стал богат, Рич? – Джек поднял брови, возле уголков его глаз появились мелкие морщины.

– Ты не представляешь даже, насколько, Джек!

– Рад за тебя, дружище! Ты это заслужил.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, словно что-то вспоминая. Затем Джек кивнул в сторону бутылки виски и плеснул ее содержимое в стаканы. Выставил на стойку бара тарелку с орехами.

– Рич, боюсь, что только уже слишком поздно и все эти деньги ни к чему, черт бы их побрал.

– Почему? – нахмурился Рич.

– Мы с тобой слишком стары, Рич. Нам уже недолго осталось. Кстати, в прошлом году Стив ушел.

– Это наш басист? Из первого состава?

– Он самый. Красавчик Стив!

– А что с ним?

– Печень. Цирроз. Он так и не смог остановиться.

– Жалко, я помню, как он играл. Было неплохо.

– Поэтому эти деньги уже лишнее…

Рич собрал бумаги со стойки и спрятал их в папку. Расстегнул верхнюю пуговицу рубахи. Мелькнул нательный крест.