Малькан. Мы любили.

Но Иван настаивал на венчании. – Иначе свадьбе не быть!

Да и Григорий был согласен с Иваном. – Что это за свадьба без венчания.

Чтобы обвенчаться тайно, пришлось провести целую военную операцию. С утра Саня ушёл в Волипельгу, якобы что-то купить. А потом Иван повёз Татьяну в Волипельгу к фельдшеру. Мол, что-то нездоровится. Вот так и обвенчались.

В отдел ЗАГС записать регистрацию о браке уже пошли все вместе. Чтобы жених соответствовал статусу невесты, Банниковы помогли ему одеться. И только после этого Ожегов Григорий с женой ходили по дворам и приглашали соседей на свадьбу его сына Александра с Татьяной Банниковой.

Как и было принято, свадьбу делали во дворе дома жениха. Иван постарался для любимой дочки. Поставили столы, лавки. Наготовили закусок, припасли самогона. К полудню у дома Ожеговых собралась вся деревня. Не каждый день выдавали замуж первую красавицу в деревне, да ещё жених такой завидный. В доме уже были дружки жениха Бердюков Федька – балагур и гармонист и Вотинцев Петька – жених сестры Ани. Аня выбежала на улицу предупредить, что выходят.

Дружки накинули рушники на плечи, Федька пробежал по клавишам гармошки и стали выходить. Первыми вышли дружки, а за ними шёл Саня. Люди как увидели Саню, так поднялся шум.

Бабы запричитали, – Какой красавец!

На Сане был тёмный костюм, под костюмом была белая рубашка, брюки были заправлены в сапоги, которые сияли на солнце. Пошли по улице к дому Банниковых. Гармошка заиграла, и девчата с бабами начали танцевать и петь, -

Не форси, милой, в калошах,

Ты в калошах не один.

Хоть я девушка – селянка,

Но и ты не господин!

Другая ей в такт подпевала, -

Куда, милый, запрягаешь

Белогривого коня?

Или сватать богачиху?

Прокати сперва меня.

Дружки невесты братья Татьяны Семён с Васькой встретили жениха и по обычаю спросили, – Чего пришёл добрый молодец? – А чем заплатишь за невесту?

С Саней заранее обговорили, что нужно будет делать, и он выполнил все пожелания дружков невесты.

Первым вышел Иван. Он был в чёрном сюртуке и в чёрных начищенных сапогах. За его руку держалась Татьяна. Когда Саня увидел невесту, он был так удивлён, что чуть не потерял дар речи. Все вокруг загалдели, восхищаясь её красотой. В деревне такого давно не видели. Она была в длинном белом платье, фата красиво спускалась по её волосам, её туфельки сияли на солнце.

Татьяна улыбнулась, увидев Саню. Это уже был не беспорточник. Саня гордо подошёл к Татьяне и согнул правую руку. Она взялась. Таня была маленькая, ростом по Санино плечо, и от этого казалась такой хрупкой, как дюймовочка. И так под руку Татьяна с Саней и вся шумная ватага пошли к дому жениха. Бабы начали танцевать и петь, -

Комсомольцев не любила,

Комсомольцев я кляла,

А теперь я дорогого

Комсомольца завела.

Другая ей в такт подпевала, -

За высокие хоромы,

Папенька, не отдавай.

Человек дороже дома -

Человека выбирай.

Застолье, тосты и танцы продолжались долго. Но пришло время вести молодых в опочивальню. Бабы запели песню, и родители повели Саню и Татьяну в приготовленную светлицу.

Когда молодые остались наедине, оба молчали. Саня видел, как дрожит Татьяна, но и сам, почти заикаясь предложил, просто сесть. Татьяна села, и Саня встал перед ней на колени, взял её ладони в свои руки и сказал, – Как я тебя люблю, больше жизни. Я тебя никогда не обижу.

Он приподнялся и стал целовать её осторожно, сначала в щёчки, потом нежно в губы.

Таня сказала, – Хорошо. – Встала и стала раздеваться.

Саня тоже поспешил раздеться. Они стояли напротив друг друга обнажённые и смущённые, прикрываясь руками.

Таня сказала, – вот, я такая.

Это было, как взрыв. Саня схватил Татьяну на руки, положил на кровать и начал целовать всю с головы до ног…

Только к полудню деревня начала приходить в себя после возлияний, и потихоньку люди стали подтягиваться к столам, чтобы опохмелиться и закусить. За гостями по обычаю ухаживала уже невеста.

Когда гости уже закусили и собирались по своим делам, мать Сани, по обычаю, демонстративно пронесла простыню молодых с красным пятном, замочить для стирки. Гости, одобрительно кивая и обсуждая свадьбу, стали расходиться. Работы в эту пору хватало у всех, и засиживаться было некогда.

Часть 1. Мы любили. Глава 7. Мы не рабы, рабы не мы.

После свадьбы сваты пришли забирать свою часть имущества. Иван сказал сыну Семёну запрячь телегу и помочь отвезти всё на телеге. Но сам Иван не мог на это смотреть и пошёл к Кылту. Так он гулял вдоль речки не раз, чтобы успокоить нервы и мог смотреть на речку часами.

Настала очередь вести на ферму коров и лошадь в колхозную конюшню. Иван сам покормил и отвёл лошадь. Удивительные животные. Они при любой возможности возвращались к дому Банниковых.

Учитывая, что Банниковы добровольно пожелали вступить в колхоз, и то, что Татьяна Банникова, а теперь Ожегова является женой колхозника и члена сельсовета Ожегова Александра, и, учитывая добровольную сдачу скота колхозу, семью Банниковых приняли в колхоз. Поля размежевали под колхозные нужды.

Теперь крестьян стали называть колхозниками. Татьяна тоже работала в колхозе. Работать она умела, так как выросла в хозяйстве у отца – у него не забалуешь. Другие бабы на неё сначала косились, помня, чья она дочь. Но, видя, что она умеет работать, стали к ней относиться нормально.

Муж её любил и, как результат, она рожала. После родов нельзя было сидеть дома долго. Надо было зарабатывать трудодни, поэтому грудного ребёнка брала с собой на работу. Татьяна приходила домой уставшей, и по дому ещё было много дел.

Татьяна вспоминала, как они с мамой с утра кормили и провожали мужиков в поле, кормили лошадей, кур и животных, наводили порядок в хлеву, в конюшне и во дворе. И ведь тоже уставали, но это всё было в радость. Она вспоминала, с какой радостью встречала после работы братьев с отцом. Все шутили и всегда работали с удовольствием и с песнями.

А сейчас эта работа стала напоминать какую-то гонку. Надо сделать больше, надо выполнить план, надо, чтобы начальство было довольно. Трудодни эти, которые надо заработать, чтобы тебе дали зерна на жизнь. Или раньше у них было столько зерна, что делились с бедными крестьянами. И она видела, что начальство только портфелем трясёт, угрожает и живёт хорошо, а они работают, как лошади за еду. Жизнь стала без радости.

У них в доме были книги, по которым её учили читать и писать. И она читала про рабство на плантациях в Америке, как надсмотрщики заставляли работать рабов. И ей эта жизнь стала напоминать ту. Но на собраниях им твердили, что это всё на благо народа, что революция дала им свободу. И где эта свобода, если нельзя жить так, как жили раньше, без планов, без трудодней, без начальства.

Она смотрела на собраниях на колхозников, как они слушали, приезжающих начальников, и не понимала, почему они верят в какое-то светлое будущее и соглашаются работать за еду. Зачем верить во что-то призрачное, когда можно жить свободным сейчас, как жили до революции. Она отгоняла от себя эти мысли, но они терзали её.

Александр работал много, домой приходил поздно и уставший. Татьяна пыталась поделиться своими мыслями с Саней, но он, как заворожённый повторял, что надо потерпеть, и мир будет другим. А плохо живётся, потому что много вредителей, но с ними будет скоро покончено. А ей сказал, чтобы молчала, и что он не сможет помочь, ни ей, ни Банниковым, если ГПУ узнает про её мысли.