Улики горят синим пламенем

Тем же вечером страховщик Страховский напряженно всматривался в экран своего ноутбука. Всю свою жизнь он занимался страховым бизнесом. Собственно, чем бы еще он мог заняться с такой фамилией? Были в его деятельности успехи, бывали и неудачи. И вот он, шанс! Такого больше не будет.

Дело было рискованным, но оно того стоило. Страховщик Страховский откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Искушение было слишком сильным. Он понял, что не устоит.

* * *

Вечером убийца и пироманьяк Видинеев собрал лекарства, которые принимал по предписанию врача уже третий год, и аккуратно, стараясь не уронить и не просыпать, выбросил в мусорное ведро. Больше он в них не нуждался.

Весь прошедший день он находился под впечатлением событий огненной ночи. С присущей ему добросовестностью Видинеев приготовил канистру, ветошь, зажигалку и прочие необходимые вещи. При этом его руки мелко дрожали от нетерпения. Наконец-то! Вот он и наступил, праздник на его улице. Он уже не мог и не хотел сдерживаться.

Перед тем как выйти из квартиры, Видинеев проверил, не забыл ли он выключить свет и электроприборы. Потом тщательно закрыл форточки. Этажом выше жил идиот, который имел обыкновение курить, высунувшись из окна, и сыпал вниз пепел и окурки.

Пироманьяк Видинеев очень боялся пожара в собственной квартире.

* * *

Дело было тем же вечером, делать было нечего. Толя пил.

Пил Толя пиво, поскольку на более крепкие напитки денег не хватало. Борис молчал. Николай качал ногой, обутой в рваный «адидас» с Черкизовского рынка.

Тут Боря прервал молчание и брякнул. Просто так:

– Слыхали, как прошлой ночью машины горели? Эх, вот бы и нам такое замутить!

Николай зевнул и с завистью взглянул на пьющего Толю.

– Если бы да кабы! Для этого бензин нужен, тряпье всякое. А тут и на пиво не наскребешь.

– Бензин из машин слить можно… – неуверенно протянул Борис. – Через шланг.

– А он у тебя есть? То-то! Без бабла никак.

Тут откуда-то сверху, с мусорных баков, раздался зычный и бодрый голос:

– Не ссы, братва, есть бабло!

Приятели с удивлением уставились на говорившего. Замашки и тон выдавали в нем главаря. Свет далекого фонаря отражался от его лысой головы.