Замороженная страсть (сборник)

– Давайте, – азартно улыбнулся Сорокин.

Вышедшего из-за угла и на ходу застегивающего брюки пилота уговаривать долго не пришлось. Он сразу заявил, что его дело маленькое, что хоть в Турцию, хоть на Канары. Через несколько минут «Ан-2» уже выруливал на старт. В окно Гуров видел, как парашютисты повскакивали с места и начали возбужденно переговариваться.

Звонить Гуров стал не в Москву, а своему напарнику Крячко, который, имея под рукой подполковника Акимова, мог быстро и толково организовать официальное задействование в розыске самолета местного аэроклуба. Лев сидел на корточках между сиденьями первого и второго пилотов и слушал.

– Это даже лучше, чем вертолет! – кричал ему летчик, на котором не было наушников. – У меня крейсерская сто восемьдесят, могу и до двухсот тридцати разогнать, но не в этом дело. У нас запас горючего больше, я сяду на полосе в триста метров, а взлечу со ста пятидесяти. Я могу планировать, а могу при определенных условиях даже зависнуть. Если ветер примерно тридцать-сорок километров в час, а я против ветра, то вполне могу висеть над одной точкой земли. Это уникальная машина!

– Лев Иванович, – крикнул в ухо Гурову Сорокин, – а вы уверены, что вспугнули вторую машину?! Что она будет прорываться или прятаться?!

– Теперь уверен. Там на посту начали уже допрашивать водителей первой машины. Они успели все перегрузить во вторую, но следы остались. Вы скажите, майор, в этой местности, если водители ее знают хорошо, они будут пытаться спрятаться или побыстрее уйти отсюда в другую область?

– Наверняка знают, – согласился Сорокин. – Новичков не послали бы с грузом. На юг они не пойдут, там степи до горизонта. Они понимают, что мы их или на трассе возьмем, или выследим на проселках по пыльному хвосту длиной в несколько километров. И в Саратов не пойдут, они же знают, что мы их там ждем. Нет, они на север пойдут, к Узеню. Это река! Она извилистая, там много пойменной растительности. Там и спрятаться можно, а можно уйти в Самарскую область, где сплошные леса. На север нам надо!

Гуров тоже так думал. Более того, он успел передать Крячко, чтобы тот поставил в известность таможенников и пограничников о том, что вторая машина может попытаться уйти назад в Казахстан. И сейчас там, на таможенном пункте, уже задержали Ергачева, лишили его всякой связи и отправили под хорошей охраной в Саратов. На посту никто не должен был догадаться, что Ергачева задержали.

Летчик что-то сказал в микрофон, и Сорокин тут же повернулся к Гурову:

– Вон машина! Смотрите, на два часа к нашему курсу. Синегорский они проскочили, а теперь двигаются на Балаши.

Гуров взял протянутый ему бинокль и стал вглядываться в растительность на берегу озера. Тут было несколько больших озер, и местами берега поросли обильной растительностью. Машина шла медленно, явно боясь грунтовой дороги. И было хорошо видно, что кабина «КамАЗа» синяя, а выгоревший тент имеет на крыше отчетливые черные полосы – одна вдоль кузова и несколько поперек.

– Пусть ищет место для посадки, – похлопал Гуров Сорокина по плечу.

Майор тут же стал объяснять пилоту задачу. Опытный оперативник Сорокин понимал, что сесть нужно в таком месте, откуда самолет мог снова подняться, но и достаточно близко от машины, чтобы пешком можно было ее перехватить, желательно в трудном для движения большегрузного транспорта месте.

– Слушай, майор, – наклонился к уху Сорокина Лев. – Вы меня высаживаете и снова в воздух. Будете патрулировать, пока я не подам сигнал, что это та самая машина, или не увидите, что я их взял. Если ничего у меня не получится, вызываешь подкрепление и ведешь самолет за ними. Связывайся с диспетчером, пусть снова выходят на полицейскую волну.

– Товарищ полковник, – схватил его за руку Сорокин. – Одному трудно. Я с вами пойду, а Леха все тут наверху сделает как надо. Я за него ручаюсь, как за себя самого!

Летчик посмотрел на Сорокина, потом на Гурова и широко улыбнулся, показав большой палец руки. Это следовало понимать как согласие. Да, прав майор. Не хочется подставлять его под пули. А вдруг экипаж фуры вооружен? А если они окажут сопротивление? Глухое место… Они ведь запросто смогут предположить, что самолет сел не случайно. Перегородить им путь самолетом? Они могут его повредить и уйти, и тогда преследовать их будет не на чем. И рации не будет, а одним телефоном много не накоординируешь.

Летчик вдруг начал активно жестикулировать, показывая большим пальцем вниз. И тут же самолет лег на круг, обходя ползущую внизу машину слева. Он что-то говорил в микрофон Сорокину, и майор соглашался. Ладно, поверим их опыту, решил Гуров. Он вышел из кабины и перебежал к боковому иллюминатору в салоне. Теперь понятно, молодец… как его там, Леха? Грунтовка спускалась в узкую балку. Машина начала уже туда втягиваться, не подозревая, что самолет прилетел по их душу. В этой балке фура не развернется, она не сможет там ехать быстро. У водителя будет только один выход – выбираться, двигаясь вперед.

Самолет сбросил скорость, рев двигателя сразу уменьшился, послышался звук обтекающего фюзеляж и крылья встречного воздуха. Летчик сажал машину как раз на край балки, всего в нескольких десятках метров от края. Сорокин сорвал с головы наушники, повесил их на приборную панель и отстегнул ремни. Гуров присел на лавку возле выходного люка в салоне, ухватился покрепче за поручни и стал ждать.

Если из фуры и поняли, что самолет садится неподалеку, то предпринять водитель и его напарник что-то активное и тем более неожиданное не могли. Вряд ли они рискнули бы бросить машину и попытаться скрыться. Да и куда, и как далеко они могли убраться отсюда без машины? Выскочив в открытый люк, Гуров сразу выхватил пистолет из наплечной кобуры. За его спиной захлопнулся люк, и мотор самолета взревел на взлетных оборотах. Рядом появился Сорокин, с одобрением смотревший на пистолет в руке Гурова.

– Давайте наперерез, – предложил он. – Стреляем в воздух и активно машем руками. Никуда не денутся, не станут ведь давить.

– А если станут? – на бегу спросил Гуров. – Они еще и правы будут, что не остановились. Мало ли… бандиты на дороге, да еще и стрелять сразу начали. Ты обратил внимание, что у них стекла на окнах опущены? Прыгать на подножки, представляться и требовать остановки. Другого выхода нет. А вот уж потом… Понял, майор?

– Лучше с двух сторон, – согласился Сорокин, и в этот момент они подбежали к краю обрыва. Машина приближалась. До того места, где стоял Гуров со своим добровольным помощником, ехать ей было метров двадцать. Сорокин выругался и топнул ногой: – Все, не успеваем!

– Замри! – приказал Гуров. – Действуешь по обстоятельствам и не лезь на рожон. Видать, мне придется как-то самому.

Высота склона была около пяти метров, и он не так уж и крут, если спускаться аккуратно и боком. Но вся проблема в том, что надо преодолеть этот спуск максимально быстро. Настолько быстро, чтобы сидевший рядом с водителем напарник не успел среагировать, не помешал открыть дверь снаружи, не помешал сыщику запрыгнуть в кабину, представиться и потребовать остановить машину. Ну, и совсем уже оптимальный вариант: всем выйти из машины, предъявить документы и добровольно выдать незаконный контрабандный груз, коим и являются упаковки спайсов.

В теории все очень просто! Но только спускаться придется на глазах у водителя и его напарника, которые могут и не захотеть открывать незнакомцу двери и останавливаться по его требованию. Может, из-за того, что не поверят, что это работник полиции, а может, как раз наоборот, потому что поверят. Вот работенка, подумал Гуров, вглядываясь в номер приближающегося синего «КамАЗа» с выцветшим серо-белым тентом. «327»! И надо сделать все, чтобы они не ушли!

Выбора не было. Увидят или не увидят… скорость у груженой машины меньше тридцати километров в час на такой дороге, да чуть на подъеме. «Ох, и влетит мне, – подумал Лев, прикидывая расстояние и свою возможную скорость спуска. – Пора!»

На преодоление спуска в пыли, по осыпающейся земле и каменному крошеву ушло всего несколько секунд. Из машины его заметили, это было неизбежно, но что они предпримут, вот вопрос. Отплевываясь, сыщик чуть замедлил свой бег в самом низу спуска, чтобы не попасть под колеса «КамАЗа», и сделал прыжок вперед. Одна рука вцепилась в ручку двери кабины, вторая в кронштейн зеркала. Напарник водителя судорожно крутил ручку стеклоподъемника. Почему-то он с этим замешкался, и сейчас Гуров видел его напряженное смуглое лицо над кромкой поднимающегося стекла.

– Остановите машину! – заорал он. – Полиция! Уголовный розыск!

Рывки за ручку двери ни к чему не привели, и оставалось только доставать или удостоверение, что было оправданно, но явно бесполезно, или пистолет, что было более эффективно. Эффективно, но могло спровоцировать, например, выстрел из кабины. И потом на суде эти двое будут доказывать свою правоту и докажут. Ну, может, признают некоторое превышение пределов необходимой самообороны. Только ему будет не легче.

И тут боковым зрением Гуров заметил какое-то движение. Тент вздрогнул от удара сверху, а спустя несколько секунд Лев увидел через стекло, что со стороны окна водителя появилось что-то большое и движущееся. Водитель вдруг как-то дернулся, кажется, отлетел от своей двери на напарника. Машину мгновенно понесло вбок, заскрипел кузов, рыкнул двигатель, и фура поперла на другой склон балки.

Гуров не удержался из-за резкого рывка и полетел на землю, в дорожную пыль и степную колючую траву. Ему показалось, что фура накренилась так, что может вот-вот опрокинуться прямо на него. Оглушенный падением, он слышал какие-то крики, удар открывшейся двери кабины. Выплюнув сгусток пыли, набившийся в рот, Лев вскочил на ноги. То, что он увидел, его озадачило.

«КамАЗ» стоял почти боком. Кабина задралась на противоположном склоне балки и готова была опрокинуться, если бы не упиралась в кузов, в кабине слышались хрипение и удары, там шла ожесточенная борьба, а смуглый напарник водителя, закинув на плечо большую сумку, удирал вверх по дороге, ведущей из балки.

– Догоняй, полковник! – раздался хриплый голос Сорокина из кабины. – Этого я взял!

Гуров выхватил пистолет из кобуры и кинулся следом за человеком с сумкой. В горле першило от пыли, и громко крикнуть: «Стой, стрелять буду!», не получилось. Ругаясь про себя последними словами, сыщик бросился догонять беглеца, морщась от боли в ушибленном колене.

Убегавший был моложе. Сухощавый, но крепкий. Придется «дырявить», решил Лев. Оторвет Орлов ему голову за это, но упускать этого типа нельзя. И что у него в сумке такое важное или драгоценное, что он бросить не хочет? Не упаковки же со спайсами? Вот он уже и скрылся за краем балки наверху. Гуров поднатужился и тоже взбежал наверх. Мужчины с сумкой нигде не было!

Он осмотрелся по сторонам. Куда тут бежать? Ровная, чуть всхолмленная местность, чахлый кустарник, дальше озеро с зеленой растительностью, но туда преступник добежать не успел бы. Не в кустах ли где залег? И вполне возможно, что у него оружие. Вдруг ветерок донес справа шум скатывающегося грунта и камней, и Лев, присмотревшись, понял, что за редким кустарником скрывается склон небольшого овражка.

Он побежал на звук. Опасался выстрела, но все же бежал вперед. Вряд ли преступник решится на такую задержку, чтобы спрятаться и поджидать с оружием в руках преследователя. Нет, будь у него такой опыт и такой настрой, он бы начал стрелять еще возле машины, когда Гуров валялся оглушенный на земле, а Сорокин возился с водителем. Да, тогда он мог бы их обоих застрелить. Значит, опыта у него маловато и в голове сейчас только намерение скрыться как можно быстрее.

Понимая, что спрятаться на этой местности особенно-то негде, даже в более пышной растительности по берегам озера, Лев рассчитывал, что преступник побежит вдоль озера дальше на север. Там была дорога, там можно было поймать попутку и исчезнуть. Следовательно, надо перерезать преступнику путь на север, а здесь, в мелких балках и овражках, он будет прятаться максимум до тех пор, пока не прибудет подмога Гурову.

Обогнув вершину овражка, сыщик, прихрамывая, побежал вдоль его русла к озеру. Так, думал он, теперь осторожнее, он где-то здесь. Снова ветер донес шорох мелкого каменистого крошева под ногами бегущего по днищу оврага человека. А вон небольшой клубок пыли поднимается над кустиками. Гуров взял еще правее и поспешил вперед с максимальной скоростью, на которую было способно его колено. Сыщик не торопился нападать, угрожать оружием и припереть к стенке преступника, пусть даже к стенке оврага. Он хорошо понимал, что одно дело гнать и преследовать, а совсем другое – поставить человека в безвыходную ситуацию. Говорят же – не загоняй зверя в угол. В данном случае не загоняй раньше времени. Сначала убедись, что ты полностью контролируешь ситуацию.

Бегущий по днищу оврага человек преследователя не видел. Может быть, он даже не знал о его существовании, полагая, что смог оторваться, исчезнуть. Овраг сильно расширялся в сторону озера, справа и слева в него вливались еще два овражка. Гуров прикинул расстояние и решил, что почти опережает бандита. Мысленно попросив прощения у многострадального колена, он спрыгнул вниз, вспугнув маленькую гадючку, бросившуюся в сторону от него, и заковылял вперед, проверяя на ходу, снят ли с предохранителя пистолет. Вот и то место, где овражек сливается с основным оврагом…

Этого Гуров предположить не мог! Удиравший бандит все же опасался преследования. И очень сильно. Он постоянно оборачивался назад. Хорошо, что преследовавший его сыщик не бежал по краю оврага, иначе точно бы нарвался на пулю. Запыхавшийся бандит совсем разволновался, видимо, полагая, что его обхитрили. Паника – вещь сильная! Увидев впереди поворот, за которым он мог спрятаться и отдышаться, прислушаться и оценить обстановку, преступник, не останавливаясь, бросился вправо и буквально налетел на Гурова.

Реакция у него оказалась на редкость хорошей. Он мгновенно бросил сумку, висевшую на плече, и схватил Гурова за кисть правой руки, в которой тот держал свое оружие. Буквально пару секунд они стояли в напряжении, пытаясь пересилить друг друга. Весь огромный опыт рукопашных схваток подсказывал Гурову, что его противник сейчас попытается ударить его коленом в пах, и спасением от такого удара было собственное бедро, подставленное под удар. Но вот его противник не знал этих хитрых приемов освобождения от захвата.

Не тратя времени на бесполезную борьбу, Гуров одним сильным рывком провернул руку в пальцах своего противника, а потом резко согнул кисть в направлении его большого пальца. Рука мгновенно выскользнула из захвата, и недолго думая Лев впечатал рукоятку пистолета в лоб своему противнику. Этот удар не был в состоянии ввести человека в бесчувственное состояние, но был весьма болезненным и оглушающим, чтобы и более сильных и подготовленных людей заставить машинально хвататься за ушибленное место.

Воспользовавшись секундным замешательством противника, Гуров дернул на себя его руку с пистолетом, потом повернул ее и, зажав у себя под мышкой, согнул кисть. Пистолет выпал на землю. Еще рывок, и рука оказалась согнута в локте и завернута за спину. Для того чтобы совсем уже оглушить и деморализовать бандита, Гуров повалил его на землю лицом вниз и упал на него всем своим весом.

Мужчина вскрикнул и закашлялся от набившейся в рот пыльной сухой земли, а Лев сунул свое оружие в кобуру и вытащил из-за ремня сзади наручники. Два щелчка, и теперь можно встать и отряхнуться, разглядывая поверженного противника со скованными за спиной руками.

– Ну, ты и помотал меня, – потирая колено, усмехнулся он. – И зачем ты побежал, друг мой ситный? Я же вам кричал, чтобы остановились, что я из полиции.

– А я не разобрал, я думал, что вы бандит, – сквозь кашель заявил задержанный.

– Ну, сам теперь виноват.

Вдруг совсем рядом послышался звук автомобильного мотора. Судя по всему, это был «уазик». Через минуту на краю оврага остановился запыленный «Патриот» с красивой надписью через весь борт «ЭНЕРГОМОНТАЖ». Первым из машины выскочил полицейский с погонами старшего лейтенанта, потом еще двое мужчин в темных брюках и светлых рубашках. Один был даже в галстуке.

– Полковник Гуров, – не растерявшись, сразу проговорил Лев, – Главное управление уголовного розыска.