Жестокая справедливость

– Стой! Не подходи к ней! А то твои пальцы на ней останутся. Потом не отмажешься. Ладно, я ща по мобиле ментам звякну.

Через какое-то время снова раздался гул моторов, послышалось множество чьих-то голосов. Кто-то разрезал на руках и ногах Ани скотч, осторожно снял с лица полосы пластыря. Аня увидела свет, но он ей был уже не нужен. Пожилая женщина в белом халате, склонившись над девушкой, которую санитары положили на носилки и до подбородка укутали простыней, даже отшатнулась, встретившись с пустым взглядом живого робота, в котором не было ни страха смерти, ни жажды жизни…

Глава 1

…Четырехзвездочный отель «Меркури Буда» кипел своей обычной, если можно так скаламбурить, будничной жизнью. Его многоэтажная призма, с явными признаками модернистски-конструктивистских архитектурных веяний, напоминала гигантский улей, переполненный бескрылыми двуногими созданиями шестого дня Сотворения мира. В стеклянные двери вестибюля гостиницы ежеминутно входили и выходили десятки людей. Кто-то, прибыв в венгерскую столицу в гости или по делам, шел занимать апартаменты, а кто-то, как, например, полковник милиции Лев Иванович Гуров, старший оперуполномоченный главка МВД России, крупный специалист по особо важным делам, наоборот, завершив свою миссию, направлялся к стоянке такси.

Спускаясь по ступенькам, Гуров посмотрел на часы. До вылета в Москву оставалось не более полутора часов – не опоздать бы в аэропорт! Неожиданно сзади послышался дробный стук каблучков, и его окликнул женский голос:

– Синьор! Лэв Гуров, падашдитте! Вы уже уезжать?

Он оглянулся, увидел Витторию, свою соседку по конференц-залу, сотрудницу криминальной полиции Италии, и приятельски улыбнулся.

– Си, синьорина, пора домой. Извините, что не зашел проститься – время поджимает.

– Синьор Гуров, я имею пригласить вас в Неаполь, в наш управление. Мой коллеги просить вас приехать для обмен опыт. Вот наш телефоно. Добра путь!

Лев поблагодарил девушку за приглашение и направился к стоянке такси, думая, что уж куда-куда, а в Италию ему теперь заявиться будет сложновато. После той памятной поездки, когда они со Станиславом Крячко нелегальным образом вывезли из Сицилии российского криминального авторитета Бизона, озаботившегося продажей «атомной бомбы в чемодане» арабским террористам, итальянские власти едва ли примут его с распростертыми объятиями. Что ни говори, а по их законам они со Стасом, по сути, совершили похищение человека, что квалифицируется как особо опасное преступление.

Бывать за границей Гурову хоть и не особо часто, но доводилось. Помимо Италии, он ездил и во Францию, и в Германию, и в Великобританию… Да мало ли куда может забросить такого деятельного, не склонного к кабинетному высиживанию человека беспокойная сыщицкая судьба?..

Всю минувшую неделю он провел в Венгрии. Случилось так, что под эгидой европейского отделения Интерпола в Будапеште прошло что-то вроде то ли симпозиума, то ли саммита, то ли конференции самых известных спецов сыскного дела, куда пригласили и представителей России. Начальник главка генерал-лейтенант Петр Орлов – непосредственный начальник Льва Гурова (а заодно и их со Стасом старинный приятель) – о кандидатурах делегатов даже не стал задумываться и с ходу принял решение: Гуров. Точка. Собирался послать в Венгрию и полковника Крячко, но тот перед самым отъездом попал в больницу – преследуя бандитов, пытавшихся на его глазах ограбить инкассаторов, он на полном ходу врезался в идиота, который, возомнив себя излишне крутым, вылетел ему наперерез под красный сигнал светофора. Испытанный верный «мерин» Стаса и его закаленный всевозможными передрягами хозяин отделались травмами средней тяжести. «Вольво» же автоидиота превратился в трудновосстановимый хлам, да и сам нарушитель ПДД пребывал в гипсе и запредельной меланхолии. Несмотря на героические заверения Станислава, что он в абсолютной норме, зануды-эскулапы упекли-таки его в госпиталь. Поэтому Гуров представлял всех российских сыщиков в одном своем лице.

И, надо сказать, представил вполне достойно. Во всяком случае, его доклад «Составление психологического портрета преступника на основании косвенных улик» произвел настоящий фурор. Лев настолько авторитетно оперировал профессиональной терминологией психологов, что слушателям трудно было понять, кто он в большей степени – сыщик или профи от психологии.

За время этого саммита (симпозиума, конференции) у Гурова сложились вполне приятельские отношения с немцами, греками, голландцами, с представителями других делегаций. А с итальянцами, которых в Будапешт прибыло аж шесть человек, он почти подружился. Неведомо как прознав, что их сосед по семинарам и коллоквиумам несколько лет назад был в Италии с не совсем обычной миссией, те с ходу прониклись к нему необычайным уважением, между собой придя к твердому убеждению, что отдаленные корни Льва могли быть только неаполитанскими.

В ходе частных встреч он обсуждал с итальянскими коллегами проблемы борьбы с оргпреступностью. Уж кому-кому, а итальянцам эта тема была более чем близка и понятна – методы расследования спонтанной «бытовухи» при полном отсутствии следов и улик, а также проявления кровной мести. Как оказалось, в Италии такое явление бытовало до сих пор. Особенно в отдаленных сельских районах с еще сохранившимися элементами патриархального уклада.

Обсуждая за вечерним чаем (с дополнением итальянских вин) эти волнующие настоящего сыщика темы, Лев признался, что случаи «неправового решения конфликтов» свойственны и России. И не как пережиток былых традиций – за исключением разве что Кавказа и некоторых других регионов, – а как следствие коррупции органов и структур, призванных защищать закон. Проще говоря, «левосудие» провоцировало появление сторонников «уличного права».

Да, за эти дни и чаю, и кофе, и вина с коньяком было выпито немало. А еще больше «лилось воды» на темы «гуманистической толерантности», каковую надлежало бы являть при расследовании преступлений отморозков афро-азиатских корней. На эту встречу европейских сыщиков каким-то образом затесались и представители неких «правозащитных организаций», причем узкоспецифической направленности, нацеленных на защиту интересов не жертв преступлений, а их, так сказать, авторов.

В один из последних дней саммита, доведенный до белого каления занудливым нытьем особы транссексуального обличья, пеняющей сыщикам за то, что те, чуть что случись, сразу начинают видеть в этом дело рук бедных афроевропейцев или азиатов, он не выдержал и довольно жестко уведомил:

– Леди, синьора, мадам, вы, по сути, озвучиваете то, что усилиями некоторых наших политиканов в России практикуется уже довольно давно и весьма широко. Например, злодеяние, которое – что вполне справедливо – одним негодяям воздается двадцатью годами отсидки, а другим, почему-то «особо избранным», – половиной, а то и третью этого срока. Подобное «политкорректное дипломатничанье» ведет к возникновению в обществе опасных тенденций.

– Что вы имеете в виду? – недовольно процедила сквозь зубы «леди-синьора-мадам».

– Одних это развращает и поощряет на новые, еще более тяжкие злодеяния, других озлобляет и приводит к все той же ксенофобии, которую вы только что порицали. Закон должен быть одинаков для всех независимо от социального статуса, гражданства и расовой принадлежности. И мы, сыщики, должны вести расследование, сообразуясь не с политкорректностью, а со здравым смыслом и интересами пострадавших от действий уголовников.

К желчному неудовольствию «леди-синьоры-мадам», слова Гурова аудитория встретила аплодисментами. Вполне вероятно, именно это и стало причиной того, что организаторы сыщицкого форума, финансируемые из некоего, мало кому известного правозащитного фонда, отдали приз «Сыщик года» не Льву Гурову, чего ожидали очень многие, а англичанину Бигли – как земляку Шерлока Холмса.

…И вот они уже промелькнули, эти семь дней заседаний, дискуссий, встреч и дружеских бесед. Подойдя к такси, Гуров не смог не оглянуться. Что ни говори, а неделя, прожитая в «Меркури Буда», была чрезвычайно интересной и запоминающейся. Лев заглянул в русско-венгерский разговорник и, старательно выговаривая труднопроизносимые, изобилующие удвоенными гласными слова, попросил черноусого, крупноносого таксиста отвезти его в аэропорт.

– Да сколько угодно, Лев Иваныч! – по-русски ответил тот, проворно выныривая из кабины.

Приняв из рук Гурова дорожную сумку, таксист аккуратно поставил ее в багажник. И только тут Лев узнал его – это был не кто иной, как Гоша Стакашный. Кто не знал в Москве конца девяностых налетчика-байкера Гошу! Сколько модниц, лишенных его усилиями своих ридикюлей, поминало его недобрым словом…

Дамские сумочки Стакашный срывал виртуозно, можно сказать, играючи. Как позже он признался на допросе, эти «скоки» были для него не столько средством наживы, сколько своего рода экстремальным «спортом». Но, рано или поздно, всему наступает конец. Однажды Гоша, на свою беду, сорвал сумочку с плеча некой дамы, которая оказалась любовницей Газавата, криминального пахана южных кровей. Восприняв это как личное оскорбление, тот объявил обидчику своей дамы сердца кровную месть. А Стакашный, ничего этого не зная, тем же днем сорвал очередной ридикюль у женщины, выходившей из супермаркета.

Это стало его последним «скоком»… Мгновение спустя он был задержан Львом Гуровым, случайно проходившим мимо. Увидев задрапированного во все черное мотоциклиста, который, промчавшись мимо женщины, сорвал с ее плеча сумочку, Гуров среагировал на это безобразие в долю секунды. Подпрыгнув, ударом обеих ног заставил мотоциклиста-грабителя покатиться кувырком по асфальту.

Уже в отделении, изучив «послужной список» Стакашного, Лев уведомил ошарашенного мотограбителя, что тот в данный момент разыскивается уголовниками, настроенными в лучшем случае просто пристрелить его. А в худшем… Тогда же между ними и было заключено своего рода джентльменское соглашение: Гуров об эпизоде с ограблением любовницы Газавата умалчивает, а Гоша, отсидев положенное, со своим ремеслом завязывает раз и навсегда.

И вот такая встреча в Будапеште. Как оказалось, одна из бабушек Стакашного была мадьяркой. Сообразив, что это обстоятельство можно использовать с максимальной выгодой, Гоша добился получения вида на жительство в стране бывшего соцлагеря. Уже лет семь он работает таксистом и своей жизнью вполне доволен.

– Эх, Лев Иванович! Если бы вы знали, какая тут скука! – Руля по улицам, Стакашный сокрушенно качал головой. – Ни тебе стрелок, ни тебе разборок по понятиям… То ли дело у нас, в Белокаменной, а особенно в Питере! Дня не проходит, чтобы кого-то не грабанули или не грохнули. А тут? Вы думаете, почему западные сыщики слабее наших? Да потому, что сидят без практики. Ночью идешь по Будапешту – хоть бы одна зараза закурить попросила! Нет, последние несколько лет, после того как сюда понатащилось албанов, криминал чуточку оживился. Но… До нашего – все равно далеко.

Слушая Гошу, Гуров припомнил свежий случай, происшедший с ним пару дней назад. Выйдя поздним вечером прогуляться по городу, и впрямь, до неприличия чистому и безопасному, он пошел по каким-то улицам и увидел перед собой малолюдный в эту пору парк. Отчего-то ему вдруг просто невыносимо захотелось прогуляться меж деревьев, подышать запахом листвы, пройтись по траве, а не по осточертевшему асфальту… Ступив под сень деревьев, он пошел в глубь парка, не очень густо освещенного фонарями.

Замечая то здесь, то там «заседающие» на садовых скамейках влюбленные парочки (а кое-где и «залегающие»), он старался обходить их подальше, дабы не мешать процессу укрепления тутошней демографии. Неожиданно из боковой аллейки к нему подбежала какая-то молодая взволнованная особа и, схватив его за руку, куда-то за собой потянула, что-то торопливо говоря на непонятном языке.

Она была недурна собой и вроде бы на явную аферистку не походила. Гуров не понимал ни слова из сказанного ею, но по тональности голоса можно было понять, что женщина просит помощи. «Обобрали ее тут, что ли?» – мысленно предположил он, шагая следом. А незнакомка, без умолку тараторя, то всхлипывала и утирала слезы, то клятвенно прижимала руки к груди.

Впрочем, с какого-то момента Лев вдруг безошибочно понял: красотка явно фальшивит, несмотря на все свои бесспорные актерские дарования. Скорее всего, она вела его в какую-то западню. С точки зрения житейской логики ему следовало бы послать ее куда подальше и уйти восвояси. Но он был опер, и его моральный долг – выявить опасность и нейтрализовать ее, чтобы обезопасить других. Мало ли кого еще поманит за собой эта коварная «страдалица»?

В какое-то мгновение боковым зрением Гуров внезапно уловил справа от себя непонятное движение. Если бы он вовремя не раскусил замыслов «потерпевшей», ему наверняка едва ли удалось бы своевременно отреагировать. Но Лев был наготове и, мгновенно развернувшись вправо, успел блокировать удар бейсбольной биты, нацеленный ему в голову. Довольно крупный тип во всем черном попытался замахнуться вновь, но мощный удар ногой в живот и стремительные точные удары словно литых из железа кулаков в челюсть, переносицу и ухо напрочь отбили у него всякую охоту атаковать еще раз. Выронив биту, «черный» безжизненным манекеном рухнул на траву, едва различимую в отсветах фонарей.

Интуитивно ощутив угрозу сзади, Гуров прыжком развернулся в обратную сторону и в последнее мгновение успел перехватить руку еще одного бандита с ножом, который гарантированно мог войти ему в грудную клетку. Рванув руку налетчика на себя, он выпрямил ее и, продолжая это движение, развернул бандита к себе спиной. Тут же охватив плечо бандита своей подмышкой, Лев упер локоть себе в грудь и рванул его кисть вправо. В локте бандита раздался громкий хруст, он дико взвыл и тут же безвольно обвис, повалившись на землю без чувств, с неестественно выгнутой рукой.

Третий, норовивший ударить Льва нунчаками, но так и не сумевший этого сделать из-за того, что в завязавшейся потасовке запросто мог влепить удар своему подельнику с ножом, внезапно опомнился и понял, что самое лучшее для него теперь спасаться бегством. Однако далеко убежать не успел. После пары мастерских кроссов и хуков он, как и его приятели, без чувств распластался на траве. «Подсадная утка» исчезла сразу же, как только закипела эта скоротечная свирепая схватка.

Не будучи уверенным в том, что венгерская полиция с пониманием воспримет факт нанесения бандитам серьезных травм, Гуров решил это происшествие не афишировать. С невозмутимым видом он немедленно покинул парк и уже через каких-то десять-пятнадцать минут входил в холл своего отеля. А наутро из сводки криминальных новостей стало известно, что в одном из городских парков минувшим вечером были обнаружены в бессознательном состоянии трое членов албанской банды, занимавшейся грабежом и избиениями иностранных туристов. Того, кто с ними расправился, они толком описать так и не сумели. Единственное, что отпечаталось у них в памяти, – «эта било отчэн балшой и сыльный мушчына, каторый ругайся на русска мат…» Зато их самих тут же опознали двое чешских туристов, оказавшихся в той же травматологической клинике после похожей встречи в парке с этими албанцами.

…Распростившись с Гошей у аэропорта Ферихедь, Гуров отправился на посадку. В назначенный момент венгерский «Боинг» взмыл в небо и менее чем через три часа опустился на бетонку Шереметьева. Выйдя из самолета, Лев обнаружил, что, покинув Будапешт еще ясным днем, в Москву прибыл, по здешнему времени, уже в предвечернее время.

Когда он, миновав таможню, вышел из здания аэропорта, то неожиданно для себя увидел на парковочной стоянке свою законную жену, Марию Строеву, ведущую актрису одного из крупных московских театров. Та, как всегда неотразимая и чуточку загадочная, стояла у машины и, улыбаясь, смотрела на него.

– О-го-го! Вот так сюрприз! – обрадовался Гуров, обнимая Марию. – Неужто решилась пожертвовать ради меня генеральной репетицией?

– Ну-у… Пусть и не совсем так, но сделать тебе сюрприз очень хотелось. В общем, вчера у нас в театре загорелась электропроводка. Сегодня там командуют ремонтники, а «генералку» перенесли на завтра.

– Замечательно! Значит, сегодняшний вечер – наш. И до завтра нас никто беспокоить не посмеет, – садясь за руль, объявил Гуров.

– Даже Петр? – лукаво улыбнувшись, уточнила Мария.

– Даже Петр, будь он хоть святым апостолом. – Выруливая со стоянки, Лев махнул рукой. – Я дома не был целую неделю; к тому же мне полагаются законные выходные. Так что…

– Ой, Лева! Сколько раз я уже слышала что-то подобное. – Мария иронично усмехнулась. – Пока Орлов не позвонит, ты и слышать не желаешь ни о каких делах. А позвонил – все, уже «готов к труду и обороне». Ведь так же?

– Да когда это было?.. – начал было Лев, но в этот момент его телефон разразился противным, дребезжащим пиликаньем.

– Ну вот, уже и звонят… – Строева многозначительно покачала головой. – Сто против одного, что это Орлов.

Женская интуиция не подвела – это действительно был генерал-лейтенант Петр Орлов. Быстро окинув взглядом улицу – не стоит ли где гаишник? – Гуров поднес телефон к уху.

– Лева! Здравствуй! Ну, как доехал? – с жизнерадостным подъемом в голосе заговорил Орлов.