– Ты думаешь, что ее положили специально? – удивился Кривобоков. – Но почему?
– Потому что вчера, когда я вместе с Костей осматривал дом, ее здесь не было, – уверенно заявил Гуров. – Это совершенно точно. Ее положили сегодня ночью или утром. И, несмотря на находку, я по-прежнему убежден, что Настя непричастна к убийству. Пожалуй, сейчас я в этом даже более уверен, чем раньше.
– Именно потому, что кто-то усиленно «топит» ее и мужа? – догадался Кривобоков.
– Вот именно! Кто-то отвлекает наше внимание от себя. И этот «кто-то» запер нас с тобой в подвале, а еще раньше закрыл входную дверь, и я остался на улице. А еще этот «кто-то» копался в моторе большого катера.
– А это откуда известно?
– Татьяна рассказала только что. Ей об этом сказал Бабченко, прямо перед тем, как его убили. Я думаю, это и была та новость, которой он хотел со мной поделиться. А может, еще и своими соображениями, кто мог это сделать.
– И за это его убили…
– Может быть.
– Хорошо, теперь скажи, что ты будешь делать? – спросил криминалист. – Пойдешь допрашивать Настю? Спросишь, как ее кофточка попала сюда?
– А зачем спрашивать? – пожал плечами Гуров. – Я и так знаю. Позавчера она весь день в ней ходила. И, естественно, решила постирать и положила вот сюда, в бак. – Гуров шагнул чуть в сторону и открыл бак с грязным бельем. – А уже отсюда кто-то ее взял, измазал в крови и засунул за стиральную машину. Проще всего это было сделать Татьяне. Но так мог поступить и любой другой из живущих в доме. Так что вопросов к Насте у меня, пожалуй, нет. Если я с кем сейчас и хочу поговорить, так это с Ириной Валерьевной.
– А это почему? – удивился Кривобоков.
– Видишь ли, в тот памятный момент, когда погас свет и убийца в темноте направился в подвал, чтобы покончить с механиком, Ирина Валерьевна сидела между своим мужем и сыном – двумя людьми, которые, если не считать Татьяны, могли нанести удар монтировкой. И мне хочется, чтобы она хорошенько вспомнила минуты, проведенные в темноте. Не было ли там чего-то, на что я не обратил внимания при первом допросе?