День закрытых дверей

– Да, и это еще одна загадка. А загадок здесь и без того хватает. В общем, поле деятельности у тебя, Лева, очень широкое, и работы – непочатый край. Так что не теряй даром драгоценное время. Изучи материалы, которые нам предоставили коллеги, поговори со Стасом, съезди на место, если посчитаешь нужным. В общем, действуй.

Ободренный этим напутствием, Гуров покинул кабинет генерала, не забыв прихватить с собой папку. Сейчас она была очень тонкой. Упомянутый Орловым «задел», собранный «коллегами», не поражал особым изобилием информации.

Надежды на разговор со Стасом тоже оказались тщетными. Вернувшись в их общий с другом кабинет, Лев обнаружил его пустым.

«Поскакал улики собирать, труженик наш неутомимый, – усмехаясь, подумал он. – И, разумеется, как всегда, не вовремя. Целый час сидел тут, ныл, давил на мозги, а когда и правда возникла необходимость поговорить, смылся».

Что ж, ничего не оставалось, как заняться изучением формальных отчетов.

Устроившись за столом, Гуров раскрыл тонкую папочку. Фотографии трупа и протоколы допроса немногочисленной охраны, дежурившей возле дома, – вот все, что в ней содержалось.

Первым делом Лев обратил внимание на фотографии. Огромная кровать под балдахином, какую можно увидеть только в мексиканских сериалах, наводила на мысль, что обитатель дома был человеком очень не бедным и не жалел денег на личный комфорт.

Сам обитатель лежал тут же, под одеялом. Выражение лица его было спокойным и безмятежным, и, если бы не черное с небольшим кровоподтеком отверстие во лбу, можно было подумать, что он спит.

Кроме фотографий потерпевшего, добросовестные оперативники сделали несколько снимков комнаты, доказывающих, что ни на оконных рамах, ни на входной двери не имеется никаких повреждений.

Из протоколов допроса охраны можно было заключить, что владения свои Развалов оберегал очень тщательно. Помимо самих охранников, дежуривших на территории круглосуточно и фактически проживающих там, в самом доме и на участке имелись многочисленные технические средства контроля. Видеокамеры и сигнализация, в сочетании с бдительным присмотром «живой силы», очевидно, должны были обеспечить высочайший уровень безопасности, такой, чтобы и комар не проник на территорию коттеджа незамеченным. Несомненно, сознавая всю ценность коллекции, которая хранилась в его доме, Развалов стремился обеспечить ее сохранность и защиту от всяческих недобросовестных поползновений.

Однако в итоге оказалось, что все предпринятые меры защиты ни от чего защитить не могут. Коллекционера лишили не только ценнейших экспонатов его коллекции, но даже самой жизни.

Охранники сообщили, что внутрь дома хозяин посторонних пускать не любил и довольствовался техническими средствами контроля. Когда ни его самого, ни жены дома не было, он включал видеокамеры, которые полностью контролировали внутреннее пространство коттеджа, а также дополнительную звуковую сигнализацию, срабатывавшую, если кто-то «несанкционированно» проникал в помещения, где хранились картины и прочие экспонаты коллекции.

Если кто-то из хозяев находился дома, видеокамеры отключались везде, кроме «коллекционных» комнат.

«Система, просто как в Центральном банке, – усмехаясь, думал Гуров. – И тем не менее кто-то умудрился обойти все эти замысловатые преграды. Да так обойти, что никаких следов не осталось. Даже царапины, как говорил Орлов. Сто против одного ставлю, что кто-то из своих здесь приложил руку. Если не сам хозяин, то кто-то очень близкий, кто знал все нюансы работы с этой сигнализацией и вообще, так сказать, „внутренний распорядок“. Петр говорил, что версия с „самоограблением“ для получения страховки маловероятна. Что ж, возможно. Но предположение, что в эту крепость вот так вот, без взломов и прочих „нюансов“, могли проникнуть совершенно посторонние люди, в плане вероятности вообще не имеет шансов. Это просто нереально».

Придя к такому выводу, Лев решил, что для начала следует составить список всех, кто, так или иначе, бывал в этом доме. Особенно тех, кто появлялся там регулярно. Например, те же охранники находились на участке практически круглосуточно, и, хотя они заявляли, что в дом их Развалов не приглашал, вполне возможно, отступления от этого правила периодически случались.

Кроме охраны в богатом и просторном коттедже наверняка имелись и другие «вспомогательные кадры»: горничные, повара, садовники.

«Не помешало бы определиться со всем этим поподробнее, – уже прикидывал мысленно Лев. – Выяснить, как этот Развалов организовывал свой повседневный быт, и кто, кроме непосредственных членов семьи, принимал в этом участие. Кто приходил в гости, чтобы полюбоваться на те же картины, например, а заодно разузнать нюансы работы сигнализации. Выяснить, не имел ли обыкновения хозяин периодически устраивать у себя многолюдные вечеринки. Территория дома наверняка позволяла развернуться. Ну и, в конце концов, выяснить, при каких обстоятельствах произошло ограбление».

Наметив эту программу, он запер кабинет и взял курс на Калужское шоссе, где располагался коттедж Развалова.

Подъехав к нужному ему дому, Гуров с первого взгляда убедился, что строение надежно охраняется не только изнутри. Массивные железные ворота и такая же калитка, снабженная кодовым замком и переговорным устройством, высокий кирпичный забор – все это делало обиталище коллекционера Развалова настоящей неприступной крепостью.

Выйдя из машины, Лев заметил, что, в дополнение к надежному ограждению, подступы к дому контролируются видеокамерами, и невольно снова усмехнулся, подумав, что при таких мерах безопасности здесь не страшно оставлять даже государственную казну.

«Кто же тот безумец, рискнувший организовать ограбление этой цитадели? – размышлял он, проходя вдоль ограды и внимательно изучая местность. – Безумец, и он же гений, поскольку ограбление все-таки удалось. И не только ограбление, но даже убийство. Интересно было бы узнать мотив. Учитывая, что ни в том, ни в другом случае никаких следов проникновения в дом посторонних не обнаружено, можно предположить, что инициатива здесь исходила из одного источника. Чем же так провинился уже ограбленный Развалов, что его решили еще и убить?»

Не сомневаясь ни минуты, что его присутствие здесь уже «засекли» и за ним пристально наблюдают, Лев продолжал спокойно прогуливаться вдоль забора, пытаясь определить, есть ли шанс у постороннего человека незаметно или хотя бы безопасно преодолеть эту преграду. Результаты наблюдений подсказывали, что шансов немного.

Тем временем терпение у охранников, похоже, лопнуло. Послышалось характерное лязганье металла, и, обернувшись к калитке, Лев увидел выходящего со двора мускулистого парня в черной униформе, лишенной знаков отличия. Не было никаких сомнений, что он собирается поучить уму-разуму наглеца, как ни в чем не бывало расхаживающего перед чужим домом прямо под объективами видеокамер.

– Я могу вам чем-то помочь? – недобро взглянув, проговорил парень. – Здесь частная территория.

– И дорога тоже частная?

– Да, и дорога тоже, – тоном, не допускающим возражений, ответил охранник.

– Надо же, как интересно, – чуть улыбнувшись, произнес Лев. – И кто же хозяин?

– Я хозяин, – отбросив последние церемонии, заявил парень, угрожающе надвигаясь на полковника. – Так что двигал бы ты отсюда, дядя, подобру-поздорову. А то как бы тебе на неприятности не нарваться.

– Ой-ой, зачем так сердито! – усмехнулся Гуров, доставая удостоверение. – Я и так пугливый, а ты еще кричишь так громко. На дядю старого. Смотри, как бы тебе самому на неприятности не нарваться. Полковник Гуров, Главное управление, – уже серьезно проговорил он, поднося раскрытые «корочки» к самому лицу парня. – Я расследую дело об убийстве Игоря Развалова. Он проживал в этом доме, если не ошибаюсь?

Опешив от такого неожиданного поворота событий, бедный охранник судорожно переводил взгляд с полковника на фотографию и обратно, по-видимому, не представляя, как должен сейчас себя вести.

– Я… то есть, да. Это дом Развалова, – заикаясь, бросал он отрывистые фразы. – Я… вы извините. Я не подумал… мы… мы тут охраняем… охраняем территорию. Наши обязанности… вы извините.

– Да ладно, не переживай так, – добродушно бросил Лев. – Проехали. Во двор-то пустишь?

– Да-да, конечно. Разумеется, – засуетился парень. – Разумеется, проходите. – И, забежав вперед, во всю ширь распахнул калитку.

Оказавшись на территории участка, Гуров сразу понял, что если и найдется смельчак, который рискнет перелезть через неприступную ограду, храбрость его пропадет напрасно. На стенах трехуровневого дома довольно замысловатой архитектуры была укреплена еще одна «порция» камер, полностью контролирующих внутренний двор и территорию перед въездными воротами. Всякий, кто входил в калитку, въезжал в ворота или выбрал бы более энергозатратный путь через забор, неминуемо попадал в объективы внутренних камер.

– Тебя как звать-величать, бдительный наш? – обратился Лев к сопровождавшему его охраннику, все еще пребывающему в заметном смущении.

– Борис, – торопливо доложил он. – Акимов Борис.

– Прекрасно. А это, по-видимому, твои коллеги, Акимов Борис? – кивнул Лев на группу мужчин в такой же черной одежде, стоявших возле одноэтажного строения, расположенного неподалеку от входа на участок, и смотревших на Гурова с нескрываемым интересом.

– Это… да, это… Извините, я сейчас.

Быстрым шагом Борис приблизился к своим товарищам и, сказав несколько слов, тут же вернулся к Гурову. По-видимому, слова его оказались очень убедительными, поскольку «коллеги» скрылись из вида даже раньше, чем он успел пройти несколько шагов, отделявших его от полковника.

– Отменная дисциплина, Борис, могу только поздравить, – улыбнулся Гуров. – Ты, наверное, здесь начальник?

– Да. Я старший охранник.

– Это хорошо. Если ты здесь старший, значит, должен знать все нюансы и особенности местной жизни. Внутренний распорядок, так сказать. Именно он меня сейчас интересует.

– Я знаю только то, что непосредственно касается моей работы, – сдержанно проговорил Борис, справившись наконец-то с переживаниями по поводу своей оплошности. – Моей и ребят. Насчет «нюансов жизни», это, наверное, не ко мне.

– Но ведь ты и ребята находитесь здесь постоянно? Правильно? Именно так записано в протоколах опергруппы, выезжавшей на труп.

– Да, мы работаем круглосуточно, но это не значит, что мы участвовали в жизни хозяев. Мы просто делаем свое дело.

– Что ж, это хорошо, что ты не из болтливых, – снова похвалил Гуров. – Для профессионального охранника качество очень полезное. Но мне, собственно, тайны мадридского двора и не нужны. Тебя, как охранника, я хочу расспросить именно о нюансах охраны. Например, куда передается изображение с этих камер? – поинтересовался он.

– Со всех внешних камер сигнал идет на наши мониторы, – четко и по-деловому доложил Борис. – Они там, в помещении для охраны, – кивнул он на одноэтажную постройку, где незадолго до этого исчезли его «ребята».

– Камеры установлены только здесь или участок контролируется полностью?

– Вообще-то они укреплены по всему периметру ограды, но в дальней части, там, где граница с соседями, очень буйная растительность, поэтому некоторые участки не попадают в объективы.

– То есть определенные возможности для проникновения посторонних на участок все-таки имеются?