Скелет в наследство

– Ну-ка, ну-ка…

– Молотком. Более чем уверен. Конечно, это предварительный отчет. С моей стороны непрофессионально торопиться с выводами. И криминалисты не обследовали пока всех предметов из гаража. Так что считайте, я выдал вам рабочую гипотезу, которая вскоре подтвердится.

– Надо полагать, никакого молотка в гараже нет. – Гуров не спрашивал, он уже и так понял, что убийца зачем-то унес молоток с собой. Или пристукнул Немкова где-то еще. – Какой был молоток? Столярный, слесарный?

– Геологический! – усмехнулся Реснин. – А вот такую информацию я скажу только по завершении всех экспертиз. И то не факт. Травмы накладываются одна на другую, так как удары были нанесены кучно, поэтому сомневаюсь, что у нас получится определить молоток.

– Удары нанесены с большой силой?

– Не сказал бы. Женщина вполне в состоянии нанести такие удары. Даже женщина шестидесяти лет. Ведь столько было хозяйке гаража?

Лев Иванович кивнул, а затем спросил:

– Есть мысли, зачем убийца забрал молоток? Не проще ли стереть с рукоятки отпечатки пальцев и вместе с телом запереть инструмент в одном гараже? – И тут он извиняющимся тоном произнес: – Понимаю, вопрос звучит глупо, это не ваша, а наша задача – анализировать действия преступника. Но, возможно…

– Я понял, о чем вы, – перебил Реснин. – Хотите знать, какие улики могли попасть на молоток, раз от него избавились?

– Да-да. Молоток может указать на убийцу?

– Ну-у-у…

Протяжное «у-у» зависло в лаборатории антрополога и растворилось в тишине. Воздев брови, Реснин полминуты вращал глазами в задумчивости, после с причмокиванием проговорил:

– На молотке могут иметься застарелые пятна крови. Инструмент такой, что недолго пораниться. Достаточно всего-навсего шарахнуть себя по пальцу. А если убийца умен, то понимал, что полностью отмыть кровь затруднительно. Оставить же орудие убийства с собственной ДНК на месте преступления глупо. Но знаете, скажу я вам, это абсурдное предположение. Какое-то надуманное, что ли.

Лев Иванович и сам это понимал. Убийца принес молоток с собой, чтобы пристукнуть Немкова (будем пока что называть жертву так, за неимением вариантов). Налицо умысел и подготовка. Но тогда вопрос: раз преступник так тщательно готовился, зачем брать испачканный инструмент, который может его изобличить? Ничего чистенького дома не нашлось?

Как бы там ни было, антрополог подкинул следствию нормальную рабочую гипотезу: по наличию молотка преступника могли бы опознать. Поэтому труп положили в гараж (или оставили в гараже), а орудие убийства схоронили в другом месте. Впрочем, скорее, речь нужно вести не об отдельном молотке, а о целом наборе инструментов. Это должен быть весьма примечательный набор, при одном взгляде на который кто-то из родных или соседей Максимовой мог бы догадаться, у кого ранее видел нечто подобное. Кто же тогда убийца? Слесарь из управляющей компании? «Муж на час»? Просто рукастый мужик, к которому бегают все соседи с просьбой что-нибудь починить? Любопытненько.

«По крайней мере, мы получили некоторое представление о случившемся, – размышлял полковник, возвращаясь к себе в кабинет. – Вряд ли убийство было запланированным, если принять во внимание все факты. Оно произошло спонтанно. Некто выполнял какую-то работу со своими инструментами, затем поссорился с Немковым и нанес ему три удара по черепу первым, что под руку подвернулось. Затем убийца снял с трупа одежду, чтобы затруднить опознание, и унес свои инструменты».

У Гурова трещала голова от обилия гипотез. Фактов стало чуть-чуть побольше, но они отнюдь не проясняли картину, наоборот, вынуждали выдвигать все новые, противоречащие одно другому предположения.

– Есть некоторая вероятность, Семен Кириллович, что нашли мы вашего Немкова.

Согласно пословице, хлеб за пузом не ходит. Как правило. Но звание полковника дает известные привилегии, отчего Гурову не пришлось бегать за Гусляковым. Майор, заслышав, что его разыскивает старший оперуполномоченный, прибыл к нему в кабинет лично. И едва ли не с порога услышал радостную весть о том, что команда Гурова планирует закрыть прошлогодний «глухарь», отравлявший жизнь Семену Кирилловичу.

Конечно, следователи обычно не любят отдавать свои дела в посторонние руки, но есть исключения. Гусляков зубами вцепился бы в хищение у Максимовых, если бы знал, что Немков жив-здрав и благополучно тратит украденные денежки. Но если Немков убит, да еще вдобавок почти год назад, то здесь требуется новое расследование. И лучше пусть его ведет новая команда. Так что Семен Кириллович предвкушал торжественную передачу материалов и охотно делился информацией.

– Финансовый след однозначно ведет к Немкову. Он пытался хитрить и использовал подставные счета, напрямую себе на карту средства не скинул. У Максимова имеются счет для благотворительности и счет для краудфандинга, ими-то Немков и воспользовался. Сначала перевел всю сумму на благотворительный счет, а затем выполнил вторую проводку на счет краудфандинга. Это счет для…

– Я в курсе, – опередил Гуров. – Для сбора средств на какой-то проект.

– Именно, – подтвердил Гусляков. – Максимов время от времени устраивает сборы, чтобы провести то или иное шоу. Излишки или отправляются на благотворительность, или возвращаются жертвователям. Счет для краудфандинга рассчитан на большой объем операций с наличными, поэтому Немков смог без проблем обналичить похищенную сумму в рублях.

– Мешок денег, – покачал головой полковник, пораженный до глубины души.

– В полном смысле слова, – снова поддакнул Гусляков.

– Но ведь к счетам имели доступ и другие лица. Менеджер Кирсанов, например… Почему главным подозреваемым оказался Немков?

– Он допустил ошибку. Операцию по благотворительному счету провел под своим паролем, который никто другой не знал. Со вторым счетом работал уже с общего пароля, но так следы не заметают. Обе проводки были выполнены подряд, одна за другой. Тут и младенец догадался бы, что это дело рук одного человека.

– Все выдает в Немкове неопытного преступника.

– Точно, не финансовый гений.

– Ранее в биографии Немкова отмечались схожие преступления? Возможно, подозрения в хищениях или махинациях?

– Нет. Меня это тоже немного удивило. Он много раз работал с большими суммами, когда готовил проведение мероприятий, и ни разу копейки не стащил, а тут вдруг соблазнился. Хотя в его жизни не случилось ничего экстраординарного.

Чем больше сообщал Гусляков, тем загадочнее представлялись мотивы Немкова. Ни тяжелой болезни, ни просрочки по кредитам, ни личных проблем. Возможно, критическая ситуация у родственников? И здесь промах. Немков жил один, как перст. Родители рано умерли. Старший брат отправился искать счастья в Америке и погиб там в ДТП. Жены или постоянной подружки у Дениса Сергеевича не было. Конечно, нельзя исключать вариант, что Немков по уши влюбился в смазливую вертихвостку из подтанцовки, а девчонка тотчас потребовала «базовый минимум» в виде элитной квартирки в престижном районе Москвы. И ошалевший от страсти маркетолог подсчитал, что двести тысяч «зеленых» – это, на тот момент, примерно двадцать миллионов рублей. Дворца не купить, зато хватит на приличную хату, которая худо-бедно удовлетворит потребность в «безопасности» у алчной девки.

Или же Немков попал под влияние неизвестного лица, которое спланировало преступление и убедило (или вынудило) Дениса Сергеевича снять средства со счета студии. А потом совершило убийство подельника.

– Версию с подельником я рассматривал, но доказательств не нашел. Никаких следов другого участника преступления, – сокрушенно произнес Гусляков.

Его досаду несложно понять. Обстоятельства дела недвусмысленно намекают на присутствие второго лица, что дало бы следствию новый след. Гуров же, наоборот, должен был бы радоваться, так как отсутствие подельника сокращает список подозреваемых до одного-единственного Максимова. Но Лев Иванович расстроился так же, как и майор, потому что неясность мотивов убитого маркетолога затрудняла поиск истины.

А еще Гурова смущали улики, указывавшие на незапланированный характер убийства. Молоток, гараж… Судя по всему, подельником был кто-то из экосистемы Максимовых. Но тогда бы Гусляков вычислил человека, у которого внезапно появились большие деньги. Впрочем, если убийство совершил Сим Петрович…

Представим картинку: Валентин что-то чинит в теткином гараже, как тут появляется Денис. Максимов сообщает о краже средств и о том, что проект «Андеграунд» закрывается. Немков принимается охать и ахать с расстроенной физиономией, но делает это наигранно, неискренне. Валек мгновенно догадался, что похититель стоит прямо перед ним, и, ослепленный вспышкой гнева, наносит незадачливому воришке удар, потом еще и еще. А когда опомнился, принялся заметать следы. Украденных денег не нашел, а если и нашел, то вернуть на счет студии не посмел, иначе бы это выдало в нем убийцу. Логично? Логично!

– Имеется ДНК подозреваемого?

Одолевавшие Гурова мысли не отвлекали его от главного – от определения личности убитого.

– Да. Получена с зубной щетки и расчески из квартиры Немкова, – ответил Гусляков. – Вам будет с чем сравнить образцы из гаража.

– Мои эксперты могут попасть в его квартиру?

– Там сейчас делать нечего. Она выставлена на продажу банком, которому Немков платил ипотеку. Но опись имущества и фотографии из той квартиры имеются в деле.

«Хоть что-то, – подумал Гуров. – Передам Верочке, пусть разгребает эту кучу. Вдруг найдет бриллиант?»

Лев Иванович после недолгих колебаний решил основательно проработать версию с Немковым как наиболее перспективную и сразу после ухода Семена Кирилловича пустился раздавать команде новые задания. Ребятам требовалось ознакомиться с материалами Гуслякова и восстановить события последних дней из жизни пропавшего маркетолога. Исключение было сделано лишь в отношении Гоши, который продолжал собирать информацию на Максимовых.

Между тем Дементий взялся изучать скудные, чудом уцелевшие за год видеоматериалы из окрестностей дома Валерии Павловны в поисках Немкова или его машины, а также других подозрительных лиц и автомобилей, которые появлялись в том месте 18 или 19 августа. Филя занялся сбором информации о празднике, на котором Максимовы последний раз видели Немкова. Верочка принялась за имущество Немкова.

Себе Гуров оставил проработку списка фигурантов дела о хищении денег. Теперь все пострадавшие автоматически превращались в подозреваемых. Нетрудно догадаться, что возглавлял список, или, лучше сказать, «хит-парад» Валентин Максимов.

Лев Иванович и представить не мог, в какую финансовую бездну рискует скатиться Валек. Факты беспристрастно показывали, что некогда знаменитого певца в один прекрасный день по непонятной причине перестали звать на концерты. Ни открывать, ни закрывать, ни разогревом, ни бэк-вокалом. Наверное, продюсеры посчитали, что инвестиции в стареющего Сима Петровича не принесут ощутимых барышей. Сказалось, безусловно, и отсутствие в репертуаре свежих зажигательных песен. Ростя Бескозыркин, ранее сочинявший песни для Сима, перестал снабжать Валька текстами после того, как Максимов стырил (вроде бы) парочку творений Ростислава.

С другой стороны, даже если бы между Вальком и мужем его кузины не пробегала черная кошка, все равно поэт не спас бы певца от бизнес-краха, потому что Ростислав и сам исписался. Кстати, а много ли Волк потерял по вине Немкова? Поэта много лет преследовало невезение. Он недолго побыл в фаворе у ряда исполнителей, но перестал создавать хиты и быстро стал абсолютно не востребован. Семья потеряла доход, проедают былые сбережения. Конечно, жена приносит кое-какую денежку, но этого, очевидно, не хватает. Максимов ради триумфального возвращения к публике пошел на примирение с Волком, которому пообещал участие в «Андеграунде v.2.1» и щедрый гонорар. Ростя надеялся убежать от надвигающейся нищеты и попутно прекратить затянувшийся конфликт. Из-за кражи надежды не сбылись.

Мотив для убийства? Вполне сгодится!

Теперь перейдем к жене Волка и двоюродной сестре Максимова. На нее Гусляков насобирал мало чего полезного. Оно и ясно, майор преследовал другие цели. Впрочем, бросается в глаза примечательная деталь из биографии Юлии Максимовны. За Юлькой числится нападение с палкой на некоего Андрея Ивановича Пискарева, являвшегося на тот момент адвокатом семьи Волк. Нападение имело место года три назад и закончилось сотрясением мозга для пострадавшего. Впрочем, инцидент был списан на несчастный случай. Пискарев с больничной койки вернулся в семью Волк, получая с той поры повышенное жалованье. Надо полагать, Максимова-Волк, чтобы замять дело, щедро заплатила адвокату.

Получается, Юлька – та еще бой-баба, склонна к рукоприкладству в общении с мужчинами. Уставшая тянуть семью в одиночку, озверевшая от страха перед бедностью, она могла и молотком огреть того, кто покусился на будущее финансовое благополучие ее и мужа. Есть мотив? Есть!

Другой фигурант, понесший потери, – Попов Борис Евгеньевич, дизайнер-модельер. В проекте «Андеграунд» он выполнял задачи художника по костюмам, занимаясь подготовкой сценического гардероба Максимова. После отмены мероприятия дизайнер потерял возможность заработать большие гонорары и закрыл свою студию дизайна, перейдя на фриланс. Крах бизнеса – это серьезно. В студию Попова «Линия» хаживали многие звезды эстрады. К фрилансеру поток клиентов в разы сократился. Запишем и Попова в подозреваемые.

Теперь менеджер Дмитрий Геннадьевич Кирсанов, организатор пиар-кампании и концерта «Андеграунд v.2.1». Денег он не потерял, так как ни одной своей копейки в проект не вложил. С другой стороны, Дмитрий привлек к возвращению Сима большое число финансово заинтересованных лиц, отношения с которыми у менеджера после триумфального провала безнадежно испортились. В целом репутация Кирсанова, до того момента безупречная, серьезно пострадала. Можно ли это назвать мотивом? Трудно сказать…

«Зачем Гусляков тебя так тщательно проверял?» – почесывая ухо, спрашивал себя Гуров. Ответ нашелся в банковской выписке и сопроводительном комментарии дотошного майора. Семен Кириллович нащупал, что не далее как второго февраля текущего года Кирсанов потратил крупную сумму, которую не в состоянии позволить со своих доходов. Менеджер клюнул на рекламу фиктивного инвестиционного фонда, предлагавшего паи в крупном складском комплексе. Майор полагает, что за липовым фондом стояла группировка уроженца Азербайджана Меджидова, перенесшего свой «бизнес» в Москву в ноябре 2023 года. Кто бы ни был создателем фонда, Кирсанов по милости мошенников потерял на вложениях три миллиона рублей.

Гуслякову показалось подозрительным, что спустя всего-то полгода после кражи у Максимова Кирсанов вдруг тратит кругленькую сумму на покупку паев в складском комплексе. Откуда средства для рискованных инвестиций? Надо думать, внезапно завелись лишние деньжата, которые руки жгут – так сильно хочется их куда-то пристроить. Уж не являлся ли Дмитрий подельником Немкова? Более чем вероятно. Похитил деньги босса, а всю вину возложил на убитого Дениса, гниющего в гараже.

Пять удобных подозреваемых с весомыми мотивами. И вряд ли счет на этом остановится, ведь Максимовы – это больше, чем семья. Это – экосистема!

Не прошло и часа, как команда откопала информацию на некоего Семенова Алексея Николаевича, фотографа 26 лет, который последние два-три года регулярно снимает события и мероприятия с участием Валентина Максимова. В том числе снимал тот самый праздник, на котором клан Максимовых видел Немкова в последний раз. Гуров с удивлением узнал, что отмечали тогда день рождения Немкова, которому стукнуло тридцать два года. Вот так раз! То есть 18 августа, в воскресенье, развеселая компания шумно чествует Дениса, а уже на следующий день, в понедельник, Денис обчищает карманы Максимова. Да что ж с парнем такое случилось-то?! С чего вдруг он пошел на преступление?

Гурову захотелось поскорее поговорить с Алексеем Семеновым. Фотограф – лицо стороннее, он эмоционально безучастен к происходящему в экосистеме Максимовых, не участвует в дрязгах и склоках. Но при этом два года подряд наблюдает за событиями в этом террариуме. Объективный независимый наблюдатель. То, что нужно для следствия.

Выяснилось, что Семенов прямо сейчас проводит персональную фотовыставку, посвященную легендам российской эстрады, апофеозом которой служат, надо полагать, снимки Валентина Максимова. Лев Иванович не мешкая выехал по адресу галереи «Градиент».

Публики собралось много, и это помогло Гурову. Будь людей мало, Семенову приходилось бы кружиться вокруг них, но большая толпа не требовала внимания, она жила своей жизнью, поглощая искусство, поэтому фотограф с легкостью согласился ответить на вопросы и провел полковника в свой офис.

Семенов был стройным, симпатичным парнем с приветливым лицом, на котором не читалось следов злоупотребления спиртным. Совсем не похож на угрюмых, раздражительных алкашей, какими Гуров не без оснований считал фотохудожников. Все существо Алексея излучало жизнерадостность, его офис прямо-таки фонил положительными эмоциями. Вдобавок человеком Семенов оказался открытым и словоохотливым, даже чуточку болтливым.

– Верно-верно, в прошлом августе я дважды снимал торжества Максимовых, – ответил он на вопрос полковника. – Между прочим, оба раза дни рождения и оба раза в «Банкет-Клубе».

«Удобно, – подумал Гуров. – Я как раз знаком с Арсеном Люпеном».

«Банкет-Клуб» представлял собой большой ивент-центр, предоставлявший банкетный зал и другие площадки для веселого проведения разнообразных праздников. Хозяина клуба Гуров знал лично, хоть и не очень хорошо. Арсен Мкртчян проходил свидетелем по одному делу и запомнился ценным умением давать подробнейшие показания. Также Льву Ивановичу запомнилось то, что за чрезмерную галантность друзья прозвали владельца клуба именем знаменитого французского пройдохи – Арсен Люпен.

– Скажите-ка, Алексей Николаевич, а ведь у вас наверняка весь отснятый материал отсортирован и разложен по папочкам. Своеобразное фотодосье на каждого из родных и коллег Максимова.

– Даже каталог имеется, – заулыбался Семенов.

– И мог бы я пробежаться по вашему каталогу?

Лицо фотографа внезапно посерьезнело, брови сдвинулись.

– А ордер есть? – Но тут же он заулыбался еще шире. – Шучу! Сейчас запишу на флешку. – Семенов повернулся к компьютеру и принялся искать нужную директорию, не умолкая ни на секунду: – Всего в базе, не считая Максимова, досье на двенадцать человек. Это его подружка, кузина с мужем, а также друзья, в том числе общие знакомые. Менеджер Димка с женой. Их приятель Сергей, бесплатный довесок… Тусовщица Софа Кац, лучшая подружка Юлии Волк. Единственная особа, с которой Юлька не поцапалась. Талия, танцовщица, точного имени ее не помню, но вы найдете в файле каталога. Давно ее не видел, поэтому забыл. Похоже, покинула тусовку. Потом у нас идет кто? Игорь Смирнов, видеоблогер. Мой двойник, он тоже снимает жизнь Максимовых, но на видео. Вам с ним бы поговорить. Я серьезно. Не помешает. Видео расскажет больше, чем снимок. Та-ак, кто еще?

Семенов на пару секунд задумался, затем вскинул указательный палец:

– Ага! Попов, костюмер Максимова. Он старше меня гораздо, ему уже сорок два, но я его Борькой зову. Он мужик такой, знаете. Простой, компанейский. Реальный чел, короче. Потом есть еще Андрей Иванович Пискарев, адвокат Юльки. Про этого мало что знаю. Он не тусит, только на больших праздниках появляется, ну там, день рождения чей-нибудь. Пожалуй, все… Конечно, на самом деле это не все, на снимках вы увидите гораздо больше людей, но на случайных персон я не заводил «досье», как вы выразились.

«Ясно, – понял Гуров, – не стал выделять тех, кто не входит в экосистему Максимовых. Что ж, мне так отчасти удобнее».

– Например, у Юлии есть приятель Никита. Серьезный такой мужик, при бабле. Он Юльку лет на десять старше. Возможно, виды на нее имеет, впрочем, я не в курсе. На него я папку не заводил. Он редко на тусовках появляется и каждый раз запрещает себя фоткать, так что в кадр попадает лишь случайно, в толпе.

– А есть ли у вас на снимках некий Денис Немков?

Улыбка тотчас пропала. У Семенова зачесалось ухо, да так сильно, что он сморщился.

– Есть, целая папка с ним есть… Я-то его нормальным челом считал. Но ошибся. Да вы знаете, конечно, о случившемся. Деньги он стырил из кассы и сбежал. Из-за этой кражи отменили прошлогодний концерт. А знаете что? – Алексей внезапно притих, задумавшись. – Ведь в прошлом году последней моей работой как раз были съемки на дне рождения этого засранца. Максимов для ворюги целый пир закатил. Восемнадцатого? Да, восемнадцатого августа. И все, после этого я ничего не щелкал…

Фотограф протянул полковнику флешку.

– Ой, вру! – воскликнул он и треснул себя ладонью по голове. – Были и другие съемки, я же снимал похороны старой тетки Максимовых. Секундочку-секундочку, дайте вспомнить… Четвертого сентября. Да. Но на этом все. И похороны – это не считается. Я же вам про тусовки говорил. Так вот, с тех пор как концерт отменили, Максимов до конца года никаких тусовок не проводил. Только на новогодние праздники небольшие посиделки в узком кругу устроил. Прямо скажу, скромные и тихие. Нетипичные для Максимовых. Скучно год закончился, поводов для веселья у нас тогда не было.

В этот момент из выставочного зала раздался растущий гул возбужденных голосов, которые перекрывал другой, громкий и резкий, хорошо узнаваемый голос. В галерею прибыл лично Валентин Максимов.

– Встретим? – предложил Семенов.

Гуров согласился, и оба покинули офис. Очень вовремя, потому что в этот момент певец заметил среди посетителей свою кузину. Это было несложно, так как дамочка вырядилась во все красное. Надо полагать, она явилась сюда в поисках клиентов для себя или для мужа.

– Твоих рук дело, ворона? – громогласно рявкнул Валек. – Ты скелет подсунула, чтоб мой гараж оттяпать?

– Твой гараж? – возмущенно взвизгнула женщина. – Твоим будет то, что ты накакаешь. Прихватизатор нашелся! Говори, кого замочил, лох!

– Думай, что несешь! Хотя чем тебе думать, кукла фарфоровая?

Подобными эпитетами Юлечку было не смутить.

– По твоей уголовной харе видно, что ты мокрушник, – категорично заявила она, а затем язвительным тоном пропела: – Или это твоя Лика очередного кобеля укокошила, чтоб ты ее с довольствия не снял?

– Заткнись, ворона!

Юлька придала лицу комично-недоумевающее выражение и захлопала округлившимися глазами.

– Что, думаешь, ты у нее единственный? – Затем выражение наивности моментально сменилось презрительным. – Она тебя юзает, как самого заурядного папика! Лох!

– Ты-то в этом разбираешься, столько папиков перебрала. Кстати, как там твой Малюков поживает? От жены ушел или все еще в процессе?

Трудно было понять, злятся они друг на друга или получают удовольствие от публичного шоу, которое уже привлекло всех посетителей выставки. По всей видимости, и злятся, и кайфуют одновременно. Публика, затаив дыхание, следила за перепалкой, кое-кто украдкой снимал на телефон. Гуров ругал себя за то, что не вмешивается, но прекращать скандал не хотелось, поскольку сцепившиеся родственнички могли выболтать важные для следствия секреты.

– Ты в мою жизнь не лезь! – напирала Юлька. – И на теткино наследство лапу не накладывай! Она меня больше любила, это любой подтвердит.

Валек ненатурально заржал.

– Любой подтвердит, что ты ее адрес не помнишь. Это я постоянно тетку навещал, помогал ей деньгами, заботился. А ты и твой рифмоплет что для старой сделали? Напомни-ка! Короче, гараж мой и квартира моя. Ясно, ворона?

На это Юлька, показывая средний палец, выкрикнула:

– На-ка, лох, в носу поковыряй!

На побагровевшей морде Валька вздулись все вены. Он скривил гримасу злости и отвращения, а затем смачно плюнул кузине под ноги, попав в ее красные туфельки. Прилюдно униженная Юлька яростно взвыла, отбросила в сторону клатч и, не в силах более сдерживаться, набросилась на Петровича с кулаками. Великан от неожиданности сделал шаг назад и не удержался на ногах, плюхнувшись на пятую точку, что позволило Юльке моментально вцепиться ему в волосы. Прическа «ежик» тому не особо способствовала, отчего женщина попросту царапала длиннющими ногтями скальп. Оба родственничка дико заорали.