Долларовый эквивалент

– Вельяминова мы знаем. В команде моей он до сих пор числится.

– Что значит – до сих пор? – поинтересовался Гуров.

– А то и значит, – зло усмехнулся Головин. – Вы же по его душу пришли? Вот вам и ответ. Я так и знал, с ним что-то обязательно случится.

– А что с ним случилось? – удивился Гуров. – Нам с Вельяминовым просто поговорить нужно. Или вы думаете, раз мы пришли, значит, кого-то обязательно в наручниках уведем?

– Про наручники не знаю, но просто так вы не придете, – убежденно заявил Головин. – А этот Вельяминов просто напрашивался на неприятности. С самого начала. Я его сразу понял. Не спортсмен он, так, ухарь… Черные очки, ухмылочка, походка вразвалку. Ни одной юбки не пропустит. А тут его еще в кино приглашать стали, так он вообще нос задрал. Звезда, понимаешь!.. А я один фильм посмотрел – так, полное дерьмо! Думаю, и другие не лучше.

– Знаете, мы не с вами первым о Вельяминове говорим, – заметил Гуров. – И вот что странно – все в один голос заявляют нам, что неважный он человек. Так я вот чего не пойму – если он и человек плохой, и спортсмен неважный, зачем его в команде держать?

Головин отвернулся, пожевал губами, скривился и сказал неохотно:

– Сейчас спорт в загоне. Деньги же нужны – а где они? А наш спорт особенно – что тут без денег делать? Выручает кто? Рекламодатели и меценаты. Есть такие денежные люди, которые фанатеют от гонок. Ну и в машинах разбираются. Но это редко. Обычно им главное, чтобы позабористее было. Вот теперь гонки на выживание придумали… Одним словом, хочешь не хочешь, а слушаешь, что тебе такой спонсор говорит. Не будешь слушать – завтра же можешь гулять на все четыре стороны. Вот вам и ответ, почему Вельяминов у меня до сих пор в команде. Потому что нравится он спонсорам – морда смазливая, модный и все такое…

– А где он сейчас?

– А хрен его знает! – сердито бросил Головин. – Сегодня-то я других ребят тренирую… Но вообще Вельяминов здесь уже три или четыре дня не появлялся. Да, считай, с самого своего дня рождения. Ну, видать, и загудел. За ним это водится. Правда, тут больше, по-моему, придури, чем дела. Выпьет на копейку, а шуму на рубль. У Вельяминова все на публику.

– Что же он, не мужик, что ли? – вставил слово Крячко. – Почему бы ему и на самом деле не загулять?

– Потому что на самом деле Вельяминов не пьет, – сказал Головин. – Ну, то есть бокал сухого вина там, шампанского – это он может. А так, чтобы до сшиба, такого за ним никогда не водилось. У него, понимаете, какие-то проблемы с печенью, с детства, хоть и здоровый с виду мужик. Чем-то он там непонятным переболел. И спиртное, можно сказать, не переносит. Ну а поскольку в его представлении настоящий мужик должен, не моргнув глазом, литр засаживать, так он и играет на публику.

– Это точно? – недоверчиво спросил Гуров. – Вы не ошибаетесь насчет спиртного?

Головин уничтожающе посмотрел на него и изрек:

– Когда Головин что-нибудь говорит, значит, знает! И уточнять тут нечего.

– Ну, хорошо, а как же тогда с его характеристикой быть? – не отставал Крячко. – Образцовый, можно сказать, экземпляр, непьющий…

– А разгильдяй! – закончил за него Головин. – Бывают мужики пьющие, а как до дела дойдет – так он зубы стиснет, волю соберет – и дает результат. А разгильдяй, он и трезвый – разгильдяй. Я понятно выражаюсь?

– Абсолютно, – сказал Гуров. – Однако же у разгильдяев, как правило, склонности… Может, он наркотиками балуется?

Головин хмуро посмотрел на него.

– Этого еще не хватало, – проворчал он. – Вот про что не знаю, про то не знаю… не замечал. А что, есть сигналы?

– Да какие сигналы! – отмахнулся Гуров. – Просто предположил. Ну, раз нет, значит, нет. Уже хорошо. А где же нам теперь найти вашего спортсмена? Дома его нет, здесь тоже…

– А у бабы какой-нибудь ищите, – сказал Головин. – Только адресов не спрашивайте – они мне неизвестны.

– Это понятно, – кивнул Гуров. – Нам бы лучше адресок какого-нибудь мужчины. Должны же быть у Вельяминова друзья?

– Не наблюдал, – категорически сказал Головин. – Приятели – это возможно. Но здесь он ни с кем дружбу не водил. Больше скажу – с ребятами у него отношения натянутые. Он себя считает на голову выше любого, а кому такое понравится?

– Такое никому, – подтвердил Гуров. – А он и в самом деле хороший водитель?

– А плохие к нам не попадают, – неохотно сказал Головин. – Водитель он хороший, но не чемпион. Закваска не та. В последний момент он всегда отступит.

– Это как же понимать? – удивился Гуров.

– Если увидит, что может ноги переломать, то обязательно отступит, – пояснил Головин. – Я же говорю, не боец… Артист! – немного подумав, закончил он.

– Так, значит… – задумчиво произнес Гуров и тут же спросил: – Ну а своя машина у Вельяминова имеется?

Головин кивнул:

– Ну как же, есть машина. Роскошная тачка – на самом деле. «Лянчо» последней модели. Он ее на свои гонорары купил. Насколько я знаю, тут у него все чисто. А что, имеются какие-то сомнения?

Впервые за время разговора Головин проявил интерес к обсуждаемой теме – к машинам он явно был неравнодушен.

– Нет, – ответил Гуров. – Нас интересует совсем другое.

– Ну, понятно, – усмехнулся Головин. – Милиция вопросы задает, а мы отвечаем.

– Ладно, если уж отвечаете, так хоть номерной знак тачки подскажите, – попросил Крячко. – Мы, конечно, и сами можем выяснить, да неохота время терять.

– Номер, само собой, приметный, – презрительно сказал Головин. – Три семерки, как и положено такому крутому.

– Это хорошо, что приметный, – заметил Гуров. – Может, быстрее найдется. А я вам на всякий случай телефончик наш оставлю – если Вельяминов появится, пусть сразу с нами свяжется, ладно?

– А вы попробуйте на «Мосфильм» съездить, – предложил Головин. – Вельяминов сейчас в новом фильме снимается. Наверное, там его проще найти.

– Мы так и сделаем, – сказал Гуров. – Однако визитку все же возьмите.

Когда они с Крячко уходили, гоночные машины с тем же надсадным ревом продолжали утюжить трек. Головин даже не оглянулся вслед оперативникам.

– Интересная получается картина, – заметил Гуров, когда они вышли со стадиона. – Господин Вельяминов, проспавший в пьяном бреду весь свой день рождения, вдруг оказывается трезвенником! Как это понимать?

– Может, как в пословице? – энергично предположил Крячко. – Год не пей, два не пей, а после баньки займи, но выпей? Может, человек новую жизнь решил начать?

– Или опьянение у него было не обычное… – протянул Гуров. – Вариантов много, но я начинаю склоняться к мысли, что врал нам господин артист. А с чего бы ему врать, как ты думаешь?

– Тут тоже много вариантов, – ответил Крячко. – Он мог застесняться, что подругу свою не уберег, мог опасаться претензий со стороны ее папаши…

– А чья машина каталась возле Демина? – перебил его Гуров. – Ты номера ее случайно не заметил?

– Смеешься? – спросил Крячко. – Она промелькнула мимо нас, как сон. Но таких тачек, как у Вельяминова, раз, два и обчелся. А если еще учесть, что интересы наши и пассажиров в «Лянчо» как-то совпали, то совсем получается интересно.

– Ладно, поехали на «Мосфильм», – вздохнул Гуров.

Глава 4

Съемочную группу, которая снимала фильм с участием Олега Вельяминова, удалось отыскать далеко не сразу. Гурову даже показалось, что на проходной «Мосфильма» при их появлении произошла легкая паника, которую служители муз постарались замаскировать напускной строгостью и чрезмерной придирчивостью. Гурова и Крячко долго не хотели пропускать на территорию концерна, ссылаясь на особенности кинопроизводства и отсутствие предварительной договоренности. Было не совсем понятно, с кем Гуров должен был договариваться и при чем тут особенности кинопроизводства, но, когда он, рассердившись, пригрозил явиться в следующий раз с группой захвата и постановлением Генеральной прокуратуры, все вопросы чудесным образом отпали – им с Крячко безропотно выписали пропуска и вежливо объяснили, как найти нужный павильон.

– Наверняка у них тут какие-то серьезные прорехи в бюджете, – рассуждал вслух Крячко, когда они отправились бродить по бесконечным коридорам «Мосфильма». – Или они бессовестно расхищают среди бела дня реквизит. Ничем другим такого поведения не объяснить. Они боятся посторонних глаз.