Подставной киллер

Выбрался он совершенно неожиданно для себя. Протиснувшись в очередной раз сквозь мешанину ветвей, Дудкин вдруг наступил ногой в пустоту, потерял равновесие и с коротким криком полетел вниз. Падал он недолго, но беспорядочно, перевернувшись, наверное, раз десять вокруг собственной оси. Наконец, ударившись чувствительно о плоский камень, Дудкин остановился и несколько секунд лежал оглушенный и обессиленный, уткнув лицо в землю.

Потом он заставил себя подняться и обнаружил, что находится на дне узкого извилистого оврага, склоны которого густо заросли кустарником и молодыми деревьями. Внизу пахло сыростью и вилась мошкара. Дудкин даже приблизительно не смог бы сейчас сказать, где находится. Он неважно знал город, а уж окраины и подавно. И все-таки нужно было как-то выбираться.

Поднялся он по противоположному склону. Наверху тоже рос кустарник, но уже не такой густой, и вскоре перед Дудкиным открылось широкое безлюдное пространство, быстро погружавшееся в сумерки. Впереди метрах в двухстах он увидел шоссе, по которому время от времени проносились автомобили. Справа темнела роща, а за ней белела деревенька. Чтобы вернуться в город, нужно было двигаться в сторону шоссе.

Дудкин кое-как почистил одежду и побрел к дороге. В голове у него стоял туман, во рту горело, будто он хлебнул перечной настойки. Дудкин вдруг почувствовал себя катастрофически одиноким и никому не нужным. Сейчас он пожалел, что отправился в эту поездку один. Он хотел обойтись без свидетелей, но именно свидетели теперь были ему нужнее всего.

Остановившись на обочине, Дудкин проверил карманы – паспорт и бумажник были на месте. Часы показывали девять. Он вспомнил, что час назад должен был встретиться с настырной девчонкой в гостинице. Если она завалится к нему в номер, а там будет засада, то кое-какой материальчик для своего журнала она определенно наскребет. Сенсация ей обеспечена. Сам он так пока и не решил, как ему дальше действовать. В гостиницу он идти боялся.

Дудкин тормознул грузовичок, кузов которого был набит ящиками с минеральной водой, и попросил отвезти его в город. Шофер, кажется, нисколько не удивился, но содрал с Дудкина не меньше, чем если бы вез его на «Кадиллаке».

Не доехав до центра, Дудкин вышел. Он бесцельно побродил по переулкам, выкурил две сигареты, а потом вдруг увидел приоткрытую дверь, ведущую в подвальчик, и надпись над ней: «Малина-ресторан». Из подвальчика вырывался аппетитный запах жареного мяса, и Дудкин понял, что смертельно голоден. Он сделал шаг вперед, и, будто по команде, из-за двери появился смуглый тучный человек с разбойничьими усами. На голове его красовался грязный поварской колпак. Человек посмотрел на Дудкина, подмигнул ему и сказал с акцентом:

– Заходи – повеселимся!

К веселью Дудкин был совсем не расположен, но есть хотелось невыносимо. Он кивнул усатому и спустился в подвал.

Не слишком обширное помещение было набито битком. Характерная внешность и повадки посетителей сразу навели Дудкина на мысль, что название свое ресторанчик получил отнюдь не случайно. Повсюду стеной висел табачный дым, звенели пивные кружки, звучала пьяная брань. Дудкин подумал, что слишком поторопился, зайдя сюда. Но его уже подпирал сзади веселый повар, бархатно журча ему в ухо:

– Проходи, дорогой, не стесняйся! У меня кухня – лучшая на всем Черноморском побережье! Спроси хоть в Сухуми, хоть в Сочи, где надо кушать? И тебе все скажут – у Ашота в ресторане надо кушать!

Растопыренной ладонью он доброжелательно подталкивал Дудкина все дальше в зал, явно не желая упустить выгодного клиента. Сидящие за столиками люди оборачивались, с любопытством таращились на Дудкина, приветственно махали кружками и бокалами. Повар Ашот благосклонно улыбался и всем советовал: «Пей, дорогой, не печалься! Все в порядке!» Обстановка была почти домашняя.

Однако Дудкину с каждой минутой нравилось здесь все меньше. Публика в ресторане не вызывала у него доверия. И все-таки он шел дальше, ласково, но решительно направляемый гостеприимным Ашотом, потому что боялся привлекать к себе внимание. Еще неизвестно, что его ждало за стенами этой «малины».

– Ты, дорогой, не местный, я вижу, – доверительно сообщил ему вдруг Ашот. – Издалека приехал. Правильно сделал, между прочим. Ко мне зашел – еще правильнее сделал. Будешь внукам рассказывать, как ужинал у Ашота! Ты не волнуйся, я тебя не здесь посажу. У меня для хороших людей кабинет имеется. Обслужу по высшему классу. Люкс!

Впрочем, комната, куда он привел Дудкина, на люкс не слишком походила. Это было тесноватое помещение с узким окошком под потолком, выходившим, кажется, во двор. На стене висела огромная картина, изображавшая жирные кисти фиолетового винограда в соломенной корзине. Посредине стоял стол, накрытый скатертью. В узкой стеклянной вазе торчал одинокий цветок. Дудкин, уже смирившийся, с облегчением опустился на мягкий стул и машинально закурил сигарету.

– Что у вас в меню? – хрипло спросил он.

Ашот счастливо засмеялся.

– Какое меню, дорогой? – весело спросил он. – Ты у меня в гостях. Сейчас вино принесу. Эклюзив! Сейчас это так называется. Барашка тебе принесу, сам выбирал… Салат принесу фирменный, зелень – сам выращивал. Такого ты нигде не попробуешь!

Дудкин не стал спорить. Ему было неважно, врет Ашот или он и в самом деле сам выращивал зелень. Сейчас главным было подкрепить силы. Дудкин благосклонно кивнул заботливо суетящемуся вокруг него Ашоту, и тот немедленно убежал, пообещав обернуться в мгновение ока.

Дудкин был настолько измучен и расстроен, что никак не мог собраться с мыслями. Его убаюкали аппетитные запахи, тепло и преувеличенная забота Ашота. Тот, конечно, актерствовал, но делал это совсем неплохо. Дудкину приходилось принимать личное участие в подборе актеров, и кое-что он в этом смыслил. Ашота можно было смело брать в любую постановку. Колоритный был персонаж.

Дудкин не успел докурить сигарету, как Ашот уже вернулся – в сопровождении официанта, молчаливого невзрачного парня в грязноватой белой рубашке с бабочкой. Дудкин уже обратил внимание, что на гигиену в этом заведении смотрели сквозь пальцы, и решил, что ему следует относиться к этой особенности так же хладнокровно. В конце концов, дымящаяся жареная баранина, которую принесли жрецы «лучшей на Черноморском побережье кухни», выглядела действительно великолепно. Вино, которое Ашот лично налил в бокал из высокой оплетенной бутыли, заманчиво играло рубиновыми бликами. У Дудкина закружилась голова.

– Кушай, дорогой! – умильно сказал Ашот, складывая руки на большом животе. – Тебе никто не будет мешать. А если что-нибудь понадобится – только выгляни в коридор. Я всегда рядом.

У Дудкина уже не было сил разговаривать. Он только кивнул и сразу набросился на еду. Ашот вышел на цыпочках, вытолкав заодно и парня в бабочке. Дудкин утолял голод с жадностью человека, не евшего неделю. При этом он не забывал подливать себе вина из высокой бутылки, которое оказалось неожиданно крепким. Дудкин заметил, что как-то скоро и неприлично опьянел. Тесная комната вдруг начала вращаться вокруг него, точно ярмарочная карусель. Вдобавок начал темнеть свет. Он сделался настолько тусклым, что Дудкин едва мог рассмотреть собственные руки, которые, кстати, совсем его не слушались. Дудкин разбил бокал, уронил на пол бутылку, попал локтем в салат и наконец понял, что с ним творится что-то неладное. Опираясь ладонями о край стола, он с трудом поднялся. Пол вырывался из-под ног. Перед глазами неслись какие-то огненные точки. Дудкин почувствовал себя совсем плохо. Он попытался шагнуть к двери, позвать на помощь, но тут же потерял равновесие и с грохотом рухнул на пол, ударившись головой о дверной косяк. Больше он ничего не помнил.

Глава 4

Желто-синий автобус медленно развернулся перед зданием автобусной станции, сокрушенно вздохнул и остановился. Зашипели и лязгнули дверцы. «Каменка, граждане!» – через микрофон объявил водитель. Снаружи лил дождь.

Сквозь залитые водой стекла полковник Крячко пытался рассмотреть место, куда они попали. Пейзаж за окном был похож на акварельный рисунок, выполненный смелыми, но не вполне вразумительными мазками. Высокие деревья возле автостанции гнулись под порывами ветра.

– Куда ты меня привез, Лева? – трагически пробормотал Крячко. – Мне помнится, разговор шел про какой-то юг. Я, конечно, тогда немного выпил, но не до такой же степени, чтобы не различать стороны света.

– Не журысь, Стасу, – шутливо сказал в ответ Гуров. – Говорят, такая погода продержится еще неделю, а потом наступят райские денечки.

– Ну естественно! – с обидой заметил Крячко. – Как раз, когда мы будем паковать чемоданы. А я-то размечтался – ласковое море, шоколадные девушки… Сам собирался загореть как негр! А теперь придется возвращаться бледной спирохетой. Представляю, как будет ехидничать Петр. По его понятиям, мы с тобой даже пару недель на морском песочке не заслужили. Не бережет он кадры, вот что я тебе скажу!

– И все-таки он согласился на эту затею, – напомнил Гуров. – Отпустил же. Правда, если бы не Мария, перед которой он преклоняется, вряд ли его растрогала бы эта киношная трагедия.

– Не-е-ет! Мария тут ни при чем, – убежденно заявил Крячко. – Он наверняка знал, какая тут погода, потому и согласился дать нам с тобой отпуск. Решил посмеяться над старыми и больными людьми.

– Кончай трепаться, – улыбнулся Гуров. – Выходить нам пора. Не в автобусе же сидеть.

– А зонт ты случайно не захватил? – тоскливо спросил Крячко.

– Увы, – ответил Гуров. – На юг же ехал.

Они поднялись и направились к выходу. Последние пассажиры покидали автобус и бегом устремлялись кто в здание автовокзала, кто на стоянку такси, где мокли два-три частных автомобиля с шашечками. Пока Гуров с Крячко получали свои чемоданы из багажного отсека, все такси были разобраны. Площадь опустела, и только полосы непрекращающегося дождя шествовали по ней, точно призрачные парадные колонны. Чертыхаясь и отплевываясь, Крячко устремился к автовокзалу. Объемистый чемодан бил его по колену.

– Что ты все-таки в чемодане-то везешь? – спросил Гуров, когда они наконец оказались под крышей. – Всегда налегке, а тут затарился как на Северный полюс. На тебя не похоже.

– Я на море собрался, – утирая мокрое лицо, сердито сказал Крячко. – В пучины нырять, по бульвару прогуливаться. Ласты вот взял, маску… Костюмчик с иголочки.

– Ты в ластах, что ли, по бульвару прогуливаться будешь? – удивленно спросил Гуров.

– Теперь придется, – огрызнулся Крячко. – Если такой потоп будет продолжаться, я еще и маску надену. Ну а вообще у меня там сухой паек, Лева. Края незнакомые, дорогие. Вот я и подумал, что надо на жратве экономить. Чтобы на другие удовольствия хватило.

– Не думаю, чтобы здесь было много удовольствий, – покачал головой Гуров. – Посмотри в окно. И потом, мы сюда по делу приехали.

– Знаю я эти дела, – сказал пренебрежительно Крячко. – Хочешь знать мое мнение? Смылся этот Дудкин! Смазал лыжи. Перевел значительную сумму в оффшор и бежал с тонущего корабля как крыса.

– Была и у меня такая мысль, – подумав, признался Гуров. – Но Мария уверяет, что такое невозможно. Мол, этот Дудкин – одержимый. Фанат кинематографа. Деловая жилка в нем всегда проигрывает творческой – отсюда и все его невзгоды. Но на предательство он не способен. Так сказала Мария, а я не стал спорить. Я-то этого Дудкина совсем не знаю.

– Твоя жена – святая женщина, – заявил Крячко. – Поэтому ей трудно понять, как другие люди могут быть проходимцами. А ведь в нашем случае такой вывод просто напрашивается. Я бы даже сказал, он вполне естественен. Ну что еще делать банкроту, как не бежать? Я бы лично сбежал.

– Тебе виднее, – сказал Гуров. – Но мы все-таки сначала попробуем поискать Дудкина в Каменке. Тем более что последний раз Дудкин звонил именно оттуда. Междугородка врать не будет. К сожалению, никто из его людей не знает, почему именно Каменка. Говорят, что никаких связей с этим городом у «Мегаполис-фильма» не было. Значит, это что-то личное. И отсюда следующий вопрос – где Дудкин остановился? В гостинице? Или на частной квартире?

– По-моему, речь шла о гостинице, – недоуменно сказал Крячко. – Ты же сам вроде…

– Верно, Плескалов говорил, что Дудкин остановился в гостинице. Но это еще надо проверить. Если у Дудкина имеются здесь какие-то связи, он вполне мог перебраться на частное жилье.

– Надеюсь, мы начнем с гостиниц? – с надеждой спросил Крячко. – Хочется наконец обрести сухой угол, где я смогу без помех проверить свой сухой паек.

– Я тоже так думаю, – согласился Гуров. – Только паек мне представляется сейчас горячим. Возможно, даже с добавочным подогревом.

– Да? – расплылся в улыбке Крячко. – А это мысль! Все-таки не зря тебя назначили главным, Лева! Ты умеешь зажечь коллектив! Значит, вперед?

– Пожалуй, – сказал Гуров, всматриваясь сквозь потоки дождя в серый пейзаж за окном. – А вон, кстати, такси подъехало. Надеюсь, нас отвезут в какое-нибудь приличное место?