Итальянский синдром

– Ты что, охренел, дубина?! – Станислав вскипел праведным негодованием. – Я – полковник милиции Крячко, оперуполномоченный главка. Ты понял?! – и он великолепным жестом сунул бородачу прямо в лицо свое служебное удостоверение.

Но, к его удивлению и досаде, грозный документ своего действия не возымел. Бородач саркастически ухмыльнулся и, еще раз измерив Стаса ехидным взглядом, категорично объявил:

– Не пущу! Такие корочки вон, за каждым углом продаются. Ишь ты, полковник выискался! Ты вначале к зеркалу подойди, а потом уже выдавай себя за полковника. У нас тут на днях притащился один обормот, так он вообще себя за президента Занзибара выдавал. Да!.. Надел черный парик, морду накрасил гуталином и попер в гостиницу. Тоже какой-то документ начал показывать... А тут – жара, его-то грим и поплыл. Эх, и дал же он деру!

– Слушай внимательно: это ты у меня сейчас деру дашь! Понял?! – свирепо рявкнул Крячко, начиная потихоньку сатанеть.

Но особого впечатления на швейцара это тоже не произвело.

– А будешь орать – вызову охрану, – пригрозил он. – Чтобы не портил имидж гостиницы. Так что, гражданин бомж, шел бы ты отсюда подобру-поздорову.

– Слушай! Еще секунда – и я тебя собственноручно скручу в бараний рог! – Стас жестко схватил швейцара за ворот его фирменного кафтана, но тут неожиданно кто-то неизвестный пришел ему на помощь.

– О! Гражданин начальник! – радостно загорланил прилично одетый тип, выходя из гостиницы. – Какими судьбами?! Это вы что же, гражданин полковник, задерживаете злостного нарушителя паспортного режима?

Ошалевший от такого поворота событий швейцар растерянно захлопал глазами и суетливо посторонился, уступая дорогу Крячко. Внимательно посмотрев на незнакомца, Стас неожиданно узнал в нем в свое время известного автоугонщика Степу Газа, за свои «подвиги» трижды отправлявшегося на нары. Последней отсидкой угонщик был обязан ему, поскольку именно Крячко смог доказать его причастность к угону пяти дорогих иномарок, за что Степа Газ сразу на несколько лет «выпал в осадок».

– А, Степа... Где ты сейчас, чем занимаешься? – сдержанно, но с оттенком некоторой доброжелательности, поинтересовался Станислав, что было вполне объяснимо – на фоне туповато-исполнительного швейцара даже такая личность, как Степа, казалась чуть ли не подарком судьбы.

– Все о'кей, начальник! – Степа широко заулыбался. – С угонами покончил, занялся перегонами. Ну перегоняю клиентам иномарки из Германии в Россию. Бизнес легальный, бабки приличные – живу! – Он изобразил рукой жест, означающий что-то наподобие: о лучшем – и не мечтаю, подмигнул Стасу и, насвистывая, запрыгал по ступенькам вниз.

Ошарашенный, разом вспотевший швейцар стоял как истукан, не зная, что сказать. Наконец он нашелся.

– Милости прошу! – торжественно провозгласил он, распахнув дверь перед Станиславом.

Не удостоив его даже взглядом, Крячко походкой Александра Македонского, только что покорившего Персию, прошел через вестибюль и оказался в огромном холле гостиницы. К нему тут же подошла миловидная девушка в униформе и поинтересовалась, не желает ли чего господин...

– …Крячко, – закончил Стас, вновь доставая удостоверение. – Оперуполномоченный главка, полковник милиции.

К удовольствию Стаса, на девушку его слова произвели впечатление гораздо большее, нежели на затупка-швейцара. Она с неподдельным уважением посмотрела на его удостоверение, ветровку и джинсы, явив собой живое воплощение картины неизвестного мастера: «Боже, кто к нам пришел!» Проводив его к стойке портье, она отошла в сторонку, время от времени даруя начавшему млеть Станиславу взгляды, преисполненные любопытства и даже некоторого восторга. Портье, длинный худой мужчина, каких обычно награждают прозвищем «хвощ», так же явил любезность и охотно рассказал об исчезнувшем итальянце все, что ему было известно.

– Сегодня уже четвертый день, как он ушел и не вернулся, – сообщил портье. – Его исчезновение было замечено вечером того же дня, поскольку, уходя утром, он предупредил, что обязательно будет после обеда. А вечером ему звонили откуда-то издалека. Ну, скорее всего, из Италии, раз он итальянец.

– А говорил звонивший на каком языке? – спросил Стас, доставая фото убитого.

– Что интересно, по-русски, но, правда, у него очень сильный акцент. Как я понял, на проводе был мужчина, судя по голосу, средних лет. Он спросил, у себя ли синьор Паоло Розелли. Я ответил, что тот до сих пор не вернулся, а куда ушел – нам неизвестно. Этот, что звонил, очень удивился и попросил передать синьору Розелли, чтобы тот, как только появится, связался с ним. Я спросил, как его представить. Он сказал, что синьор Розелли знает, с кем ему необходимо созвониться.

– Ясненько… А определителя номера у вашего телефона нет? Жаль… Может быть, кто-то к нему приходил?

– Не припомню... – пожал плечами портье.

– Хорошо. Посмотрите на снимок. Это не ваш постоялец?

– Господи! – портье был явно ошеломлен увиденным. – Какой ужас... Нет, нет, это не он. Я вообще этого человека вижу впервые.

– Понятно... – поскучнел Стас, собираясь спрятать фотографию.

Но тут к ним подошла девушка, которая внимательно прислушивалась к их разговору, и, тоже взглянув на фото, неожиданно сообщила:

– А я этого человека видела. Он был около нашей гостиницы.

– Да?! – обрадовался Крячко. – А когда и при каких обстоятельствах?

– Дней пять назад. Как раз закончилась моя смена, и я пошла домой. Он стоял на тротуаре у пандуса и о чем-то разговаривал с этим Розелли. Да, был еще и третий – такой рослый, широченный, шея – как у быка.

– А вы его запомнили? Мы могли бы с вами составить его фоторобот?

– Да, конечно, – девушка утвердительно кивнула.

– Кстати, вы сейчас выразились – «с этим Розелли». Он вам был чем-то неприятен?

– Если честно, то – да. Достал своими плоскими комплиментами. Видимо, он очень богат, и поэтому мнит, что и солнце всходит ради него, и Земля для него одного вертится, – девушка пренебрежительно поморщилась. – Да, кстати, сюда к нему, дня за три-четыре до его исчезновения, приходила некая особа.

– А ее вы не запомнили? Это очень важно, – многозначительно уведомил Крячко.

– Знаете... Она какая-то незапоминающаяся – слишком... пестрая, что ли? Лица нет вообще – сплошная «штукатурка», – девушка смущенно улыбнулась. – Я на память не жалуюсь, но ее, как ни силюсь, даже приблизительно не могу вспомнить. Помню лишь, что он назвал ее Дианой. И еще кто-то сказал, что она вроде бы журналистка.

– Ну ладно... Хоть что-то. А вы сейчас не могли бы найти еще одного человека – мне в присутствии понятых необходимо осмотреть номер этого синьора-господина. – Станислав постарался улыбнуться как можно дружелюбнее.

– Конечно, с удовольствием, – легкой синичкой девушка куда-то упорхнула и вскоре привела респектабельную даму средних лет.

– Вот – Анна Константиновна, горничная, обслуживавшая номер итальянца, – пояснила она.

Помещение, которое занимал Розелли, находилось на втором этаже и представляло собой номер-люкс. Обойдя все его комнаты, Крячко, как ни старался, не нашел ничего примечательного. Горничная сообщила, что в номере она появлялась все эти дни, постоянно наводила здесь порядок, но ни разу не заметила, что кроме нее сюда заходил кто-нибудь еще. Открыв дорожные сумки и несессеры, заполненные обычными вещами, Стас неожиданно обнаружил в одном из них нечто, похожее на толстый фломастер. «Интересно дым пошел! – вспомнил он присказку, слышанную когда-то от своего знакомого. – А с чего бы это какой-то фломастер Розелли так хорошо запрятал? Не в барсетку положил, не в ящик стола... Занятный случай!»

– Этот предмет я изымаю как возможный вещдок, – объявил он женщинам, с любопытством наблюдавшим за его поисками.

С согласия горничной, он захватил и найденный в одном из несессеров небольшой портрет в рамочке, на котором были двое – представительный приземистый мужчина около сорока с короткими темными волосами и молодая дама в декольтированном платье. Увидев его, горничная подтвердила, что на портрете – их постоялец, вероятно, снятый со своей синьорой. Когда Крячко, покончив с делами, выходил из вестибюля, девушка, которая взялась его проводить, уже на выходе робко, с непонятным смущением, спросила:

– Ну, а мне когда к вам приходить?

– Зачем? – Стас не сразу понял суть вопроса.

– Ну, чтобы составить этот... Фоторобот.

– А-а!.. – он хлопнул себя по лбу. – Завтра утром сможете? Ну и отлично – жду вас в нашей «конторе». Знаете это где? Вас как зовут? Я заранее закажу для вас пропуск.

– Жанна. Жанна Мокшанина. До свидания, товарищ полковник. Я обязательно буду.

Напевая что-то жизнерадостное, Станислав направился к Алевтине Даниленко, с которой созвонился еще до визита в гостиницу. Но этот визит оказался чрезвычайно кратким и лишенным даже намека на романтичность. Стаса на пороге квартиры встретил верзила в спортивном костюме, из-за спины которого выглядывали двое похожих на него крепышей лет восьми.

– Вам кого? – пророкотал тот вполне добродушно, но Крячко при виде верзилы все равно внутренне ощутил какую-то неустроенность. – А... Вы насчет опознания... Аля, выйди сюда на минуту, – громко позвал, судя по всему, муж Алевтины, и откуда-то из-за его необъятно широкой спины появилась молодая, очень даже эффектная особа лет тридцати с небольшим.

Она улыбнулась, и Стас почувствовал, как внутри него вдруг зазвенели какие-то тонкие нежные струны. Посмотрев на фото, женщина сразу же переменилась в лице и после долгой паузы утвердительно кивнула.

– Да, это тот человек, который купил у меня телефон, – тихо сказала она. – Ой, а за что же его убили? Господи, что же у нас творится-то?!

Поблагодарив обоих супругов, сам не понимая чем огорченный, Крячко отправился восвояси.