Знамение

– А куда мог поехать Хомяков, когда взял отгул? – Крячко вновь несколько изменил направление разговора.

– Говорил, к зубному… – пожал плечами парень в камуфляже.

– «К зубному»!.. – саркастично хохотнул серая кепка. – Это он людям зубы заговаривал. А сам, поди, ездил договариваться о продаже клада.

– А у вас в районе есть такие, кто занимается скупкой драгоценностей? – последовал еще один вопрос Стаса.

– Да где ж их нету? – вздохнул Иваныч. – Нынче они на каждом шагу.

– Да не на каждом, не на каждом!.. – теперь начал горячиться серая кепка. – Ездил он, скорее всего, в область. Там у него, я слышал, есть то ли родственник, то ли знакомый, который у каких-то мафиозников свой человек. Вот ведь в самом деле времена настали! Раньше чем кичились? Если родня где-то в большом начальстве. А сейчас – если в мафии.

Тем временем, гудя и лязгая, к краю поля подошли шесть комбайнов. Шоферы тут же разошлись по своим машинам. Пропыленные комбайнеры и их помощники занялись выгрузкой зерна в кузова машин, осмотром цепей, ремней, жаток, копнителей и всего остального.

– Вон комбайн под номером десять. – Павел указал Крячко на крайний слева. – Это Веньки Злохина. Я ему сейчас скажу, чтобы он отправил на круг своего штурвального, а сам остался тут.

Грустнов подошел к старому (как и все остальные) комбайну сине-зеленого цвета, поднялся по железной лесенке к кабине и, открыв ее дверцу, заглянул внутрь. Вскоре подошел Вениамин Злохин. Он оказался нескладным, ширококостным мужчиной лет сорока двух, с беспокойно бегающими глазами. Поздоровавшись, сообщил, что обстоятельства убийства его товарищей по звену ему известны не более чем всем остальным.

– Димка, он хитрый был и скрытный, – с долей затаенной обиды повествовал Злохин. – Я еще тем вечером понял, что у них какой-то калым наметился, а меня в долю они взять не захотели. Это недели две назад было. Может, чуть меньше – точно не помню. Уже ночью стали они среди поля и о чем-то начали договариваться. Я от них тот раз отстал – чистил барабан молотилки, а подъехал, они мне: да вот, ждем тебя. Ага! Только обо мне они и думали.

– Но как же здорово, что вы с ними в долю не вошли! – Крячко прицокнул языком. – Иначе могло бы получиться так, что мы с вами сейчас уже не беседовали бы. Вам так не кажется?

Похоже, до Злохина только сейчас дошла вся пагуба той ситуации, в которой оказались его товарищи. Вениамин остолбенело поглядел на Станислава и нервно закашлялся. Кажется, только сейчас он понял, как ему повезло.

– Хорошенько вспомните, что необычного было в тот вечер, когда они что-то обсуждали в поле, – попросил Станислав.

– Прямо все, все, все?.. – Вениамин напряженно задумался. – Да ничего особенного не было. Мы на соседнем поле своим звеном косили ячмень. Так-то его надо бы на свал, для просушки. Но у нас техники мало, директор приказал гнать напрямую…

– Так, значит, вы косили. – Крячко остановил уход мысли своего собеседника в область полеводческих технологий и постарался направить ее в более подходящее русло: – И ничего приметного замечено не было.

– Хм… Ну если прямо всю хрень припомнить, то я, например, чуть зайца не задавил. Видимо, нажрался, задрых без задних ног в ячмене и проснулся, только когда жатка подошла к нему уже вплотную. Ага! Выскочил, остолоп, как мяч футбольный из-под мотовила, да как дал деру!

– Вот это уже предметнее, – одобрительно кивнул Станислав.

– А! Минут за десять до того, как я их догнал, вот в ту сторону что-то такое с неба навернулось. Метеорит, что ли? Ну так зашипело, что даже в кабине было слышно, и такая яркая полоса чиркнула прямехонько в сторону Сорочьей балки. Да! И назавтра утром Димка прикатил в поле на своем «ижаке». То ж он обычно ездил со всеми на вахтовке, а тут – припер, как фон-барон. На первый круг пустили своих штурвальных, а сами куда-то смылись. Сказали, что, мол, за водой к роднику – надоело пить эту ржавчину, которую нам из деревни в поле возят.

– Ну и что, привезли они воды?

– Привезли, только ездили больно долго. На «ижаке» за это время рейсов пять можно было бы сделать.

– А они, когда вернулись, как-то необычно не выглядели?

– Да чё-то какие-то они были взбодренные, как будто на собственной свадьбе погуляли. И у обоих на шее, на волосах кое-где ряска прилипла. Я допытываться не стал, а мне потом Жорка, мой штурвальный, рассказал, что вроде бы Димка возил Степаныча его вентеря на Ужовке – это речка такая – проверять. Но вроде бы ничего путного там не поймалось.

– А вы как считаете, они действительно ездили на эту вашу Ужовку?

– Ну если считать по времени, то обернуться успели бы… Но мне так кажется, на Ужовке они не были. Скорее всего, ездили на Ковыльный. А что уж там делали – сказать не могу.

– А в тот день, когда их убили, что-то необычное замечалось?

– Ну только то, что Димка утром на поле опять прикатил на своем «ижаке». Взбудораженный такой ходил, все со Степанычем о чем-то шушукался. А Степаныч, наоборот, смурной приехал, как будто чуял чего…

Крячко поблагодарил Злохина за рассказ и вновь загрузился в люльку. «Урал» с небольшой пробуксовкой стартовал и помчался по полевой дороге в сторону Сорочьей балки. Выйдя на склон Ковыльного, Павел переключился на вторую передачу и прибавил газку. Победоносно рыча мотором, мотоцикл без натуги взлетел на изрытую ямами и канавами вершину холма. Отсюда открывался вид на много километров в разные стороны. Заглушив двигатель, Павел огляделся.

– Смотрите, Станислав Васильевич, – указал он на ту сторону склона, по которой они только что поднялись, – вон еще чьи-то следы. И как пить дать, мотоцикла с коляской. О! А вон и место, где они стояли.

В нескольких метрах от них и впрямь уже сохнущая степная трава была примята мотоциклетными колесами. Тут же были различимы и следы чьих-то ног.

– Да, похоже, здесь кто-то побывал… – согласился Стас. – И не исключено, именно те, кто нас интересует. Так, а вон в той стороне, как я понял, то самое заболоченное озерцо, где когда-то водились вот такие караси…

– Да, это оно… – подтвердил Павел. – Пойдемте посмотрим – вдруг что интересное подвернется?

Они стали спускаться в сторону озерца по более крутому склону холма, изобилующему следами работы археологов и искателей кладов.

– Кладоискатели понарыли… – пояснил Павел. – Кого тут только не было! И студенты, и жулики, и наши местные алкаши, и какие-то крупные мафиозники…

– Стоп! – неожиданно скомандовал Крячко. – А вот это уже не следы кладоискателей!

Он указал на не очень длинную, довольно глубокую борозду метрах в тридцати от них, почти у подножия холма. Подойдя ускоренным шагом к загадочной борозде, Станислав осмотрел ее от начала до конца, обратив внимание на уже размытый недавним дождем желтовато-красный суглинок, выброшенный из борозды в разные стороны.

– И что бы это могло быть? – Павел озадаченно склонился над бороздой. – Похоже на то, как будто сюда плюхнулся неразорвавшийся вертолетный НУРС… Я служил в ВВС – что-то наподобие видеть доводилось. Но, во-первых, тут у нас военные вертолеты сроду не летали, тем более стрельбы не производились. Да если бы такое и случилось, назавтра же об этом знала бы вся деревня.

– Это не НУРС, это тот самый метеорит, падение которого видел Злохин, – выпрямляясь, пояснил Станислав. – Но это явление могли видеть и его ныне усопшие коллеги.

– Точно, Станислав Васильевич! – Павел азартно рубанул кулаком. – Никакой клад они и не искали. Они поехали искать метеорит, чтобы на этом срубить бабок. Эта же хреновина, я слышал по телику, иной раз стоит бешеных денег.

– И, следует понимать, нашли. Себе на беду, – задумчиво констатировал Крячко. – Метеорит, скорее всего, падал по касательной, здесь чиркнул по склону, отрикошетил и полетел в сторону этого водоемчика. Вот поэтому-то они и были облеплены ряской. Ну, все, можно ехать в село. Там нужно будет подъехать к дому Хомяковых, кое-что забрать. Кстати, просьба: о том, что мы узнали, увидели, лучше особо не распространяться.

– Станислав Васильевич, это само собой! – авторитетно уведомил Павел.

В уже сгущающихся вечерних сумерках мотоцикл помчался к Трофимовке. Над сжатыми полями неспешно кружились стаи грачей, жирующих перед скорой отправкой в более теплые края. Промчавшись вдоль просяного поля, мотоцикл пробежал по плотине, за которой плескался широкий пруд, полукругом огибающий Трофимовку. Через минуту он катил по сельским улицам, где уже светились окна домов. Подрулив к кирпичному дому со свежевыкрашенной суриком железной крышей, Павел кивнул в его сторону:

– Вот здесь он жил, Димка Хомяков…

Видимо, услышав рокот мотоцикла, из дома вышла вдова Хомякова, держа в руке сложенный вдвое лист бумаги.

– Возьмите, Станислав Васильевич, – подойдя к калитке, все так же тихо сказала она. – Переписала всех, кого вспомнила. Тут и адреса, и кое-чьи телефоны. Только вот не знаю, все ли так на самом деле, как написано, – кто-то мог сменить адрес, переехать. Да, одежду я осмотрела, там – ничего…

Станислав быстро пробежал взглядом по списку, поблагодарил женщину и, едва шагнув к мотоциклу, неожиданно снова повернулся к ней:

– А вы не припомните, кто из этого списка… ну… Мне сейчас в поле один ваш односельчанин сказал, что у Дмитрия в областном центре проживает какой-то то ли родственник, то ли знакомый, который связан с криминалом. Вы об этом человеке знаете?

– Нет, первый раз слышу… – Женщина удивленно пожала плечами. – Мне кажется, какие уж они ни есть, но с мафией связаны вряд ли.

– А у вас на похоронах никто не фотографировал? У вас нет общего снимка тех, кто участвовал в поминках?

– Да, снимки есть… – Женщина быстро сходила в дом и протянула Крячко несколько цветных фотографий, сделанных, судя по всему, обычной «мыльницей». – Ой, вы знаете, вот что еще вспомнила. Мой, перед тем как поехать в область, зачем-то в поле брал с собой фотоаппарат.

Стас дотошно выяснил, кто из попавших в кадр местные жители, а кто родня из областного центра. Затем, сверив список с теми, кто приезжал на поминки, он забрал все фотографии, пообещав вернуть их по почте. Павел снова вырулил на разбитый асфальт сельской улицы и помчался в сторону конторы хозяйства. Но у ее ворот никого не оказалось – «уазик» бесследно исчез. Мальчишки, гонявшие неподалеку мяч под уличным фонарем, сообщили, что полчаса назад машину куда-то уволокли буксиром. Плюнув и помянув техническую базу райотдела не вполне литературным словом, Станислав стоял, в раздумье сунув руки в карманы.