Фалалей подернул плечами и, глубоко вздохнувши, ответил:
– Я испортил себя, когда прикоснулся к богатству, – богатство есть тоже напиток, отбивающий память: желая богатства, нельзя не забыть об истинном благе.
– А я всегда это знала, – тихо продолжала Тения.
– Но кто же тебе это открыл?
Тения взяла руку мужа и положила ее себе на сердце, а другою своею рукою указала тихо на небо.
Они оба задумались; вечер уплывал, синева моря густела, – наступала прохлада и ночь.
Тения встала, взяла в ладони свои лицо мужа и, глядя ему в глаза, сказала, что идет приготовить к ночи шатер.
Фалалей остался один и сидел, обхватив руками колени. Он глядел то на звездное небо, то в темную даль безбрежного моря. Все это для него теперь было обновлением жизни, и он чувствовал себя самым счастливым человеком, которому нечего больше желать. Он весь проникся благодарностью и глаза его овлажились благодатными слезами, и сквозь них он увидел снова свою целомудрую Тению, которая, окончив уборку шатра, распахнула его входную полу и, поддерживая ее обнаженными по самые плечи руками, назвала его имя и добавила шепотом:
– Друг мой, иди, – час благосклонен.
1889 г.