Сошествие в ад

Для иудеев дело принимало самый отчаянный оборот, потому что Иосифа Аримафейского подкупить было невозможно.

VI

«Никодим и архиереи и старцы», услыхав то, что сказал им Иосиф, так испугались, что попадали ниц, «и быша яко мертвии, и не ядоша, не пиша даже до вечера». Первый поднялся Никодим, и «глаголя им: восстаните на нозе ваша, помолимся и вкусите от брашен и укрепитеся, яко суббота заутра есть». Старцы «воссташа и возмоша ясти», а перебыв шабаш, придумали вызвать из Галилеи тех трех человек, которые говорили, что они Христа видели, но, однако, позволили себя подкупить «взявше довольны сребреники». Рассадили их порознь и стали сбивать на переспросах, а потом начали сводить вместе на очи.

«Они же исповедаша истину, яко же и первее свидетельствоваху о нем».

Анна и Каиафа не хотят и слышать, но встает Иосиф и делает посылку на новых лиц, которые со Христом ожили и встали из своих могил и теперь живут снова. Эти были уже в аду и там все видели.

«Внемлите, еже реку вам! говорит Иосиф Аримафейский: весте Симеона, иже срете в церкви и прият Иисуса на руку свою, младенца суща. Сей имеяше два сына, иже умроста уже (они уже умерли, а между тем), и видехом их вси. Тецыте убо ныне и видите яко гробы его отворена суть, зане воскресоша (они уже ушли из гробов, и теперь) во Аримафеи суть в молитве и молчании пребывающе. Идем убо к нима молящие (и упросим их), да приидут семо, и вопросим их с клятвою возвестите нам, како воскресоста?» Иудее же, слышавше сия, возрадовашася зело и шедше Анна и Каиафа, Никодим, Иосиф и Гамалиил ко гробу его (к фамильной гробнице Симеона) и не обретоша (не нашли тех двух его покойных сыновей). Идоша же во Аримафеи и обретоша я коленопреклененна молящася, и объемше и целовавше, ведоша в Иерусалим в Церковь. Затвориша же двери, приемши скрижали Господни, возложиша на ня, и заклявше Господом Богом Адонаи и Богом израилевым (подвели под присягу) и реша: рцыте ныне; аще веруете, яко Иисус воскреси вы от мертвых, возвестите убо нам: еже видеста и како воскресоста? Кариин же и Лектий (сыны Симеоновы), слышавше сия, трепетна быста, и воздохнув и воззрев на небо, вообразиста персты своими знамение креста, на языку своего рекоста: дадите хартию нама и напишем еже вема. Они же даша има и воссед писаста.

Отсюда начинается рассказ о происшествиях во аде, списанный Кариином и Лектием, которые сами в то время были в аду и все сами, своими глазами видели, и своими ушами слышали, и оба собственными руками одно и то же слово в слово на хартии написали.

Вот это любопытное сказание.

VII

«Седящим нам всем со отцы нашими в преисподнях ада, во тме кромешной, се внезапу свет, яко свет солнца и луч, яко луч огня облиста ны. Адам, отец земнородных, и патриархи, и праотцы, трепетни быша, и рекоша: се луч с т источника света вечного». Всех прежде понял явление пророк Исайя. Он воскликнул: «сей есть свет Отца и Сына Божия, якоже предрекох, сый на земли в животе моем».

Все засуетились.

Приходит Симеон и сказал «боящимся»: «прославим Иисуса Христа, Сына Божия, его же аз приях младенца суща, в руку мою». Едва Симеон кончил, – выходит «муж во образе пустынножителя, и вси сущий в преисподнях (бросились к нему и) вопросиша его глаголюще: рцы нам, кто еси ты?» Пустынножитель отвечал: «аз семь глас вопиющего в пустыне – Иоанн Креститель и пророк вышнего. Аз видех Иисуса грядуща ко мне и рекох о нем Духом Святым: се Агнец Божий, вземляй грехи мира, тем же и ныне предтекох Ему и снидох возвестити вам, яко в славе Сын Божий снидет с высоты своея семо».

Тотчас началось в аду чрезвычайное оживление, все спешили сообщать дошедшую до них радостную новость друг другу, и стали посылать один другого далее по всем областям ада. Так радостная весть быстро дошла до самого Адама и тот сейчас «призва Сифа сына своего и глаголя ему: шед возвести сыном твоим патриархом и пророком вся, иже слышал еси от архангела (sic), всегда болящу ми, послах тя ко вратом рая испросити помазание на главу мою». Сиф пошел исполнять волю отца, и «приступи к патриархом и пророком и глагола им: аз семь Сиф. Егда молихся у врат Рая (просил отцу лекарства), се ангел Господень явися мне, глаголя: Сифе, да не проливши ныне слез пред Господем, не дастся бо тебе елей милосердия, во еще помазати главу отца твоего, в болезни суща: несть бо возможно сие, последи же имеет быти, внегда скончаются лета пять тысяч и пять сот. Тогда возлюбленный Сын Божий приидет на землю возвести Адама и воскресити с ним телеса умерших».

Тут все святые, дожидавшиеся в аду, обрадовались и, ободрившись духом, стали уже наступать на Князя Тьмы и гнать его вон из ада, чтобы Христу было не скверно сюда спуститься в его присутствии.

Сатана, однако, не выходил. Пророк и царь Давид поддержал общее движение толпившихся в аде, возгласив: «не предрекох ли в животе моем, яко изведе я из тьмы и сени смертныя, и врата медная сокруши и вереи железный сломи». Но Сатана и царя Давида не слушался, – тогда отозвался пророк Исайя, глаголя: «и аз предрекох в животе моем: воскреснут мертвый, восстанут сущий во гробех, и вси земнороднии возрадуются!» Но Сатана и Исайю пророка не послушался.

Тогда в аду сделалось всеобщее движение и против Князя Тьмы раздался голос из иных сфер, откуда Князь Тьмы и сам сообразить не может.

«Се услышан бысть глас шумен – яко глас грома, глаголющ: возьмите врата князя ваша и возмитеся врата вечныя, се бо входит Царь славы». Сатана впрочем и тут все-таки еще продолжал упорствовать и обратился к хитрости. «Князь адский слышав сия, и творяй себе не разумети слышаннаго (притворился будто не понимает) и рече: Кто есть сей царь славы?» – Давид отвеща ему: «Господь силен в брани, той есть Царь Славы. Се Он прииде с высоты святыя своея: услышати воздыхание окованных и разрешити сыны умерщвленных! Отверзай убо врата и внидет Царь Славы!»

Услыхав это, все святые, патриархи и пророки еще более обрадовались и заплескали в восторге ладошами. Шум радости и ликования сделался так велик, что его услыхал сам «Сатана – глава смерти», пришел сам.

VIII

Сатана стал говорить с ласкою: «Се аз готов есмь прияти Иисуса Назарянина иже непщева себе на земли Сыном Божиим быти». Он мне не опасен. Он боялся смерти и говорил: «прискорбна есть душа моя даже до смерти». Правда, что он делал мне много неприятностей (сотвори пакости мнози) тем, что исцелял тех, кого я поражал недугами, и воскресил много мертвых, но это еще не страшно. Выходит, что Сатана не понимал Иисуса Христа и судил о нем не высоко, почитая его за смертного, и притом еще за такого, который боялся смерти и говорил: «прискорбна есть душа моя». Но Князь Тьмы хоть и меньше значит в аду, чем Сатана, однако он оказался благоразумнее и осторожнее.

«Князь же ада отвеща Сатане, глаголя: како может сем такову власть имети; аще бо человек прост был? вси бо владыцы мира сего под державою моею суть, их же поработил ми еси силою твоею; сей же во истину силен есть и не токмо за человечество, но и за Божество, и никто власти его противостати может. Еда же и рече сей, яко убояся смерти, не ими веры ему (если он и сказал, что боится гмерти – то ты ему не верь), зле-бо будет нам отселе (худо нам будет)».

Сатана же остался легкомысленником, и «слыша» сие, отвеща: Он не может противостать нам, – я уже его искусил, возмутив против него ревностию и гневом народ Иудейский, и Смерть прикоснулась к нему. Не бойтесь, – я его приведу к вам покорного.

Князь Тьмы опять сдерживает пылкость Сатаны.

«Глагола Князь Тьмы: не сей ли, иже Лазаря воздвиже четверодневна, его же аз держах мертва? заклинаю тя силою нашею, да не приведеши его семо: яко се Бог-Вседержитель есть, и может творити вся яко же хощет».

А пока они между собою это переговорили, «се абие слышан глас бысть, яко глас грома и бури: возмите врата князи ваши, ее бо входит Царь славы».

Испуганный Князь Тьмы закричал Сатане: «бежи скорей и удались от жилищ адовых, а если ты силен, то сразись с ним!»

Но увидав, что Сатана все храбрится и хочет сам ввести Христа в ад, Князь Тьмы рассердился «и изгна Сатану от жилищ своих и глагола клевретом своим: заключите (заприте скорее) врата медная и противостаните». И только что Князь Тьмы успел сделать это распоряжение, как «Господь в велелепии Божества и во образе человечестем сниде и осия тьму вечную и узы нерешимыя расторже».

«Тогда Смерть со клевреты своими объята бысть ужасом и возопи: побеждены есьмы тобою, яко смятение вселил еси в нас!»

«Тогда Господь славы поверже смерть к ногу своею, и Князя адова обессили, и возвед отца земнородных к свету». Что собственно и изображается по «подлиннику» на иконе «Воскресения с сошествием».

Обессиленный Князь Тьмы не сопротивлялся, но «начел укоряти Сатану: о сатано! Что восхотел еси распяти Царя славы! Не веси ли ныне, яко безумен еси! (узнал ли теперь, что ты глуп)».

Ссора и перекор у Князя Тьмы с Сатаною вышли на виду у всех, и самого Иисуса Христа, который в это время отозвался с словом к Князю Тьмы.

«Глагола Вельзевулу: отныне да будет Сатана во власти твоей во век, и поработает ти во Адама место и сынов его, иже кровию моею оправдишася».

Этим Спаситель кончает с Сатаною и обращается к настрадавшимся в аду праотцам.

IX

«Простер Иисус десницу свою, глаголя: приидите ко мне вси снятии, созданныя по образу моему, иже осуждени бывше преступлением заповеди, еже о древе – оживитеся ныне древом креста моего. Князь-бо мира сего осужден есть и смерть попрана».

«Тогда вси святии собрашася под-руку Всевышняго: Господь же держа десницу Адама, глагола ему: мир ти и чадам твоим». – Этот и последующие эпизоды изображаются на истовых иконах «Воскресения с сошествием».

«И припаде Адам к коленома Господа Иисуса Христа, моли его со слезами, глаголя: вознесу тя Господи, яко подъял мя еси и возвел еси от Ада».

«Такожде и вси святии, припадше к ногу Иисусову. Господь же простре десницу, сотвори знамение креста над Адамом и над родом его и взем за руку Адама, изведе от ада и вси святии с ним». Это и есть тот ход в несколько раз обороченною вереницею, которая занимает средний план иконы.

«Царь и пророк Давид» как только тронулись, запел: «Воспойте Господеви песнь нову». Святые отвечали антифонами: «Слава сия будет всем преподобным Его». «По сем же пророк Аввакум возопи: „исшел еси во спасении людей твоих, спасти помазанныя твоя“. Святые на ответ Аввакуму запели: „Благословен грядый во имя Господне“. Итак: „вси святии и пророцы“ проследовали из ада в рай с пением „хвалу воздающе и идоша во след Господа“».

«Держан Господь руку Адама, введе его Архангелу Михаилу и вси идоша с ним, и со славою введени быша в рай».

Но и в раю начинается то же недоумение: там тогда было всего только два обитателя, Енох и Илия, и они удивились, что это за огромное нашествие и кто его ведет. «Два старца стаста пред ними (пришельцами из ада) и вопросиша их святии: кто еста, не бо беста с нами во Аде. Един же от них отвешав: аз есмь Енох, а сей Илия Фезвитянин».

«Егда же Енох и Илия глаголаста сия, прииде муж некий странен, носяй крест на раме своей, и святии вопросита его: Кто сей? зрак разбойника имый, и чесо ради носиши крест на раме своей?»

«Он же отвеща: во истину разбойник есмь, много бо зла сотворих на земли, и со Иисусом распят бех, и даде ми крест свой – глагола: иди, и аще ангел, иже при вратех рая, воспретит ти вход, яви ему крест и рцы: яко Иисус Христос, днесь распятый, присла мя к тебе».

Этот «ст. Pax разбойник» или по неправильному обозначению титла «Страх разбойник», или «Благоразумный разбойник» (которого видим на картине Ге) у самых ворот рая дожидается с крестом на ладони.

«Скончавшу же разбойнику глаголы сия, вси патриарси и пророци возопиша гласом велиим: Боже Вседержителю! устрой убо ему милость Твою и рци, и постави его в животе вечнем».

Этим оканчивается рукописание на хартиях, на которых писали сыновья Симеона, бывшие очевидцами событий в аду. Рукопись, которую они дали еврейским архиереям, заключалась следующим заявлением:

«Сия убо суть священная и божественная таинства, яже мы, Кариин и Лектий и вси сущии тамо видехом; прочее же возбрани нам возвещати (прочего же что еще видели, мы открыть не можем), якоже яви нам архангел Михаил, повелевый намо идти с братиею нашею во Иерусалим». Егда же сконча кийждо писати сия, вдаде Карий писанное Анне, Каиафе и Гамалии, Лектий же Никодиму и Иосифу, и внезапу преобразистася пред ними, и беста бела яко снег, и невидима беста. Писание же обою равно бе, и неразличествовани в едином словеси. Тогда весь сонм Иудейский, видев сие, дивися, и глагола друг ко другу: во истину Сын Божий есть, сотворивый сия. И изыдоша от сонмища, плачуще и бияще перси своя, и отъидоша во свояси. Иосиф же и Никодим возвестиста Игемону вся бывшая и написа сия Пилат и положи в кивоте.

Вот почему на некоторых старых лубочных изображениях «суда» вместе с «старейшинами иудейскими» сидит Пилат в епанче, в узких штанцах в обтяжку и в шляпе с пером вроде атаманской. Там же обозначается какой-то сундучок, в котором повидимому нет никакого смысла, если не знать, что он спрятан в «кивоте».

Х

«Вниде Пилат в церковь и собрав архиереи и книжники, повеле заключить двери и глагола: увидев, яко имаше книгохранительницу церковную, сего ради заклинаю вы Богом отец ваших, не сокройте правды от мене, рцыте ми, еда-ли в писании обретаете, яко Иисус, его же распясте, Сын Божий бе? Тогда повелеста Анна и Каиафа изыти из церкве всем, и заключивше двери, рекоста Пилату: едга распяхом Иисуса, не ведехом его Сына Божия быти, мняще яко волхвовании знамения творяше. Таже по смерти его поискахом о еже содела; и обретохом свидетелей мнозех от колена нашего, иже видеша его жива по страдании и смерти; и сами видехом двою свидетелю, их же воскреси Иисус от мертвых. Тии бо возвестиша нам дивная чудеса, яко сотвори Иисус во аде; обычай же имамы на всяко лето искати от писаний свидетельства Божия, и обретохом в первой книзе толкований, яко глагола архангел третьему сыну Адама, яко по пяти тысящах и пятистах летех, имать прийти с небесе взлюбленный сын Божий Христос; и разумехом, яко той есть Бог Израилев».