– Нет-с, мне не нравится, что не все равны. – Омнепотенский остановился и, переждав секунду, залепетал:
– Все, все должны быть равны.
– Да ведь Пармен Семенович вам это и говорят, что все должны быть равны! – отгонял его от предводителя Термосёсов. – О чем вы спорите? Вы сами не знаете, о чем вы говорите.
– Чурило ты! – отозвался к Варнаве Ахилла.
– Ах оставьте, сделайте милость, я не с вами и говорю, – отрезал Ахилле Омнепотенский. – Я говорю, что все должны быть равны.
– Да с вами именно об этом никто и не спорит, – успокоил его Туганов.
– Вам, верно, Англия нравится, – метнул ему Варнава. – Эти перелеты Омнепотенского более не сердили Туганова и даже показались ему вдруг очень забавными.
– Да, мне очень нравится Англия, – отвечал он.
– Вот видите: я это отгадал! – воскликнул Омнепотенский. – Она именно в том, верно, вам нравится, в чем мы на нее похожи.
– Но там же-с лорды есть, лорды, лорды.
– Да, там это старо и подгнивает уж, а у нас недавно свои новые лорды заведены.
– Наше дворянство тоже не новость-с.
– Да-да, что же дворян считать: они уже выведены в расход и похерены.
– А вам, конечно, и досадно, и жаль, что исчезли сословные привилегии.
– Нет, мне жаль, что они не исчезли, а даже вновь создаются: исчезли лорды грамотные, теперь безграмотные учреждены.
– Кто же это такие, это привилегированное у нас сословие? – спросил Омнепотенский.
– Мужики.
– Что-о-с! Да в чем же заключаются их привилегии?
– А в чем заключаются привилегии лордов?
– Не знает, – громко буркнул Термосёсов.
– Позвольте-с!
– Да ничего, – не знаешь, – отозвался Ахилла.
– Наши мужики имеют свой сословный суд, которого кроме их никто не имеет.
– Да вот вы как! – отвечал Омнепотенский.
– А вы как?
– А вы же как? – смеясь, отозвался в ноту Туганову Термосёсов.
– Я имею об этом свои суждения, – отвечал раскрасневшийся Омнепотенский.
– Да разве, разве обо всяком предмете можно иметь несколько суждений? – ядовито обрезывал его Термосёсов.
– Одно будет справедливое, другое – несправедливое, – проговорил Дарьянов.
– Ведь правда-то одна бывает или нет? – внушал Варнаве дьякон.
– Между двумя точками только одна прямая линия проводится, вторую – не проведете, – втверживал Термосёсов.
– И прямая всегда будет кратчайшая, – пояснял Дарьянов.
Туганов в душе смеялся над этой дружной поддержкой, которую встретило его последнее шутки ради сказанное замечание, а Омнепотенский злился.
– Да это что ж? ведь этак нельзя ни о чем говорить, – кричал он. – Я один, а вы все вместе говорите. Этак хоть кого переспоришь. А я знаю одно, что ничего старинного не уважаю и что теперь надо дорожить всякими средствами, чтобы образовать народ.
Омнепотенский сильно подчеркнул слова всякими средствами, а Туганов, как бы поддерживая его, сказал:
– Да это даже так и делается: у меня в одном уезде мировой посредник школами взятки брал.
– Ну да-с, как же братки взял… Нет-с!
– Уверяю вас, брал, да я его и не осуждаю: губернаторы, чтоб отличаться, требуют школ, а мужики в том выгод не находят и не строят школ. Он и завел: нужно что-нибудь миру, – “постройте, канальи, прежде школу”. Весь участок так обстроил.
Туганов встал и, отыскав хозяйку, извинялся перед ней, что все попадает из спора в спор; и сказал, что он торопится и хотел только непременно ее поздравить, а теперь должен ехать. На дворе зазвенели бубенцы, и шестерик свежих почтовых лошадей подкатил к крыльцу легкую тугановскую коляску; а на пороге вытянулся рослый гайдук с англицкой дорожной кисою через плечо.
V
Туганов и Плодомасов через минуту должны были уехать, но Омнепотенский не хотел упустить и этой минуты: он отбился от терзавших его Термосёсова и Ахиллы и, наскочив на предводителя, спросил:
– Скажите, пожалуйста, правда это, что дворяне добиваются, чтоб им отдали назад крестьян и уничтожили новый суд?
Туганов спокойно отвечал, что это неправда.
– А зачем пишут, что народ пьянствует и мировые судьи скверно судят?
– Потому что это так есть.
– Ну это значит пятиться назад! – воскликнул Омнепотенский.
Туганов посмотрел на учителя и, обратясь к дьякону, сказал:
– Возьми-ка, отец Ахилла, у моего человека нынешие газеты мои.
Ахилла вышел в переднюю и возвратисля с пучком сложенных газет.
– Прочитай вот это! – указал Туганов дьякону, подавая один номер.