В гостях у турок. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых через славянские земли в Константинополь

– В Вене и в двенадцать часов ночи публика движется вереницами.

– Далась тебе эта Вена! Ну, человек так сказал. Любит он свой город – ну и хвалит его.

– Хорошую ли он нам гостиницу рекомендовал – вот что я думаю. Если у него этот Белград за маленькую Вену идет, так, может быть, и гостиница…

– Гостиница престолонаследника-то? Да он нам вовсе не рекомендовал ее, а только назвал несколько лучших гостиниц, а я и выбрал престолонаследника.

– Зачем же ты выбрал именно ее?

– Слово хорошее… Из-за слова… Кроме того, остальные гостиницы были с французскими названиями. Позволь, позволь… Да ты даже сама решила, что в разных Готель де Пари мы уж и так много раз во всех городах останавливались.

Карета ехала по бульвару с деревьями, красующимися весенними голыми прутьями. Дома выросли в трехэтажные. Навстречу карете по бульвару пробежал вагон электрической конки, вспыхивая огоньками по проволокам.

– Ну, вот тебе и электрическая конка. Может быть, из- за этого-то наш сосед по вагону и сказал, что Белград – маленькая Вена, – проговорил Николай Иванович.

– А в Вене даже и электрической конки-то нет, – отвечала Глафира Семеновна.

В домах попадались лавки и магазины, но они были сплошь заперты. Виднелись незатейливые вывески на сербском и изредка на немецком языках. Глафира Семеновна читала вывески и говорила:

– Какой сербский язык-то легкий! Даже с нашими русскими буквами и совсем как по-русски… Коста Полтанои… Милаи Иованои… Петко Петкович… – произносила она прочитанное. – Вон у них есть буквы, которых у нас нет. Какое-то «ч» кверху ногами и «н» с «ериком» у правой палки, – рассматривала Глафира Семеновна буквы на вывесках.

Показалось большое здание с полосатыми будками и бродившими около него караульными солдатами с ружьями.

– Это что такое за здание? – задал себе вопрос Николай Иванович. – Дворец – не дворец, казармы – не казармы. Для острога – уж очень роскошно. Надо извозчика спросить.

Он высунулся из окна кареты и, указывая на здание пальцем, крикнул:

– Эй, братушка! Извозчик, что это такое? Чей это дом?

С козел отвечали два голоса. Что они говорили, Николай Иванович ничего не понял, но, к немалому своему удивлению, взглянув на козлы, увидал, кроме извозчика, войника, сидевшего рядом с извозчиком. Николай Иванович недоумевал, когда и зачем вскочил на козлы войник, и, подняв стекло у кареты, дрожащим голосом сказал жене:

– Глафира Семеновна! Вообрази, у нас на козлах сидит полицейский солдат.

– Как полицейский солдат? Что ему нужно? – тревожно спросила Глафира Семеновна.

– Ума не приложу. Удивительно, как мы не заметили, что он вскочил к нам на станции железной дороги, потому что иначе ему неоткуда взяться.

– Так прогони его. Я боюсь его, – произнесла Глафира Семеновна.

– Да и я побаиваюсь. Черт его знает, зачем он тут! Что ему нужно?

У Николая Ивановича уже тряслись руки. Он опять опустил стекло у кареты, выглянул в окошко и крикнул извозчику:

– Стой! Стой, извозчик! Остановись!

Но извозчик, очевидно, не понял и не останавливался, а только пробормотал что-то в ответ.

– Остановись, мерзавец! – закричал Николай Иванович еще раз, но тщетно. – Не останавливается, – сообщил он жене, которая уж крестилась и была бледна как полотно. – Войник! Братушка! Зачем ты на козлы влез? Ступай прочь! – обратился он к полицейскому солдату и сделал ему пояснительный жест, чтобы он сходил с козел.

Войник пробормотал что-то с козел, но слезать и не думал. Извозчик усиленно погонял лошадей, махая на них руками. Николай Иванович, тоже уже побледневший, опустился в карете на подушки и прошептал жене:

– Вот что ты наделала своим строптивым характером в таможне! Ты кинула в лицо таможенному чиновнику куском ветчины, и за это нас теперь в полицию везут.

– Врешь… Врешь… Я вовсе и не думала ему в лицо кидать… Я перекинула только через голову… через голову… и ветчина упала на пол… Но ведь и он не имеет права…

Глафира Семеновна дрожала, как в лихорадке.

– Да почем ты знаешь, что в полицию? – спросила она мужа. – Разве он тебе сказал?

– Черт его разберет, что он мне сказал! Но куда же нас иначе могут везти, ежели полицейский с козел не сходит? Конечно же в полицию. О, братья-славяне, братья- славяне! – роптал Николай Иванович, скрежеща зубами и сжимая кулаки. – Хорошо же вы принимаете у себя своих соплеменников, которые вас освобождали и за вас кровь проливали!

Глафира Семеновна была в полном отчаянии и бормотала:

– Но ведь мы можем жаловаться нашему консулу… Так нельзя же оставаться. Скажи, крикни ему, что мы будем жаловаться русскому консулу. Выгляни в окошко и крикни! Что ж ты сидишь как истукан! – закричала она на мужа.

Карета свернула в улицу и остановилась у ворот белого двухэтажного дома. С козел соскочил войник и отворил дверцу кареты.

Напрасные страхи

– Приехали… Доплясались!.. А все из-за тебя… – говорил Николай Иванович, забившись в угол кареты. – А все из-за тебя, Глафира Семеновна. Ну, посуди сама: разве можно в казенного таможенного чиновника бросать ветчиной! Вот теперь и вывертывайся, как знаешь, в полиции.

На глазах Глафиры Семеновны блестели слезы. Она жалась к мужу от протянутой к ней руки войника, предлагающего выйти из кареты, и бормотала:

– Но ведь и он тоже не имел права нюхать нашу ветчину. Ведь это же озорничество…

А войник продолжал стоять у дверей кареты и просил:

– Молимо, мадам, излазте…

– Уходи прочь! Не пойду я, никуда не пойду! – кричала на него Глафира Семеновна. – Николай Иваныч, скажи ему, чтобы он к русскому консулу нас свез.

– Послушайте, братушка, – обратился Николай Иванович к войнику. – Вот вам прежде всего на чай крону и свезите нас к русскому консулу! Полиции нам никакой не надо. Без консула в полицию мы не пойдем.

Войник слушал, пучил глаза, но ничего не понимал. Взглянув, впрочем, на сунутую ему в руку крону, он улыбнулся, сказал: «Захвалюем, господине!» – и опять стал настаивать о выходе из кареты.

– Гостиница престолонаследника… Молим… – сказал он и указал на дом.

Николай Иванович что-то сообразил и несколько оживился.

– Постой… – сказал он жене. – Не напрасная ли тревога с нашей стороны? Может быть, этот войник привез нас в гостиницу, а не в полицию? Он что-то бормочет о гостинице престолонаследника. Вы нас куда привезли, братушка, в гостиницу? – спросил он войника.

– Есте.

– В гостиницу престолонаследника?

– Есте, есте, господине, – подтвердил войник.

– Не верь, не верь! Он врет! Я по носу вижу, что врет! – предостерегала мужа Глафира Семеновна. – Ему бы только выманить нас из кареты. А это полиция… Видишь, и дом на манер казенного. Разве может быть в таком доме лучшая в Белграде гостиница!