За какой-нибудь часок
Полон верхом туесок!
Вслед лисички голосили:
– Почему про нас забыли?
«Отчего, скажи, река…»
Отчего, скажи, река,
Струй твоих печаль легка?
И ответила, черна,
Тихим шелестом она:
«Пусть весёлых мыслей ток
Серебрит поверх поток.
Ну, а в омуте без дна —
Скроет беды глубина».
Чтоб суметь достичь морей
Нужно ль речке быть добрей?
Поэт и Родина
Он любил её так,
что спирало дыханье
и в смущённом волненье
спекались слова.
Были очень к лицу
снеговые меха ей
и берёзовых рощ
меж озёр острова.
А когда из-за гор
наползала лавиной
на святые края
чужеземная рать,
Он вставал, как герой
полу-сказки былинной,
Чтобы вновь за неё
наяву умирать.
Он теперь постарел:
поубавили годы
и в глазах синеву,
и остроты углов.
Лишь порою ночной
от ненужной породы
он шлифует пласты
зарифмованных слов.
В них опять о любви —
неизменная тема.
Лишь единственный лик
сердцу верному мил.
Но ложится в ковыль
нерешённой дилемма:
Нет, не любит она.
Так за что он любил?
«Мне родня осенний вечер…»
Мне родня осенний вечер:
Он непрочен и не вечен,
Загулял в лугах густых.
Я и сам тоской отмечен:
Вот уже любовь не лечит,
Звонкий голос поутих.
Но пока друзья мне рады,
Огонёк добра и правды
Светит в сумерках души.
Слышу я: «Пока ты в силе,
Напиши о том, как жили.
Как любили – напиши»…
«Я родом оттуда…»
Я родом оттуда,
Где степи вокруг
И в звёздах, как чудо —
Не месяц, а струг.
Плывёт он по небу,
Сверкает, форсит:
И были, и небыль
На землю трусит.
В минуту рассветную
Там, у ветрил,
Рифму заветную
Мне подарил.
Нечаянное воспоминание
Иду со школы и с пригорка
Машу встречающим меня.
– Ну, не иначе, вновь пятёрка! —
Рассудит радостно родня.