Ливень

– Ну, тогда допустим, Ландскнехт, – прищурив воспаленные глаза, пристально посмотрев на капитана, все же ответил Николай.

– Хорошо, – ударил ладонями по коленям офицер и, встав, вышел из комнаты.

Николай удивленно поднял бровь, точнее отдал ей приказ на это, но атрофированные мышцы лишь перекосили восковую маску, заменившую ему теперь лицо. Оставшись один, он задумался, начиная все больше волноваться. До вопроса этого человека, информации о своем позывном он не помнил, но как только капитан спросил, память сама подкинула ему ответ, а вместе с ним и еще несколько картинок из прошлого: южная жаркая страна… он с автоматом едет куда-то на грузовике ранним утром. Вот отряд высаживается, занимает позицию в развалинах какого-то дома…

Потом начинался бой. Все погибли, только он один смог выжить, отдав приказ рядовому уносить бессознательного лейтенанта, а сам остался прикрывать их отход.

В следующей картинке что-то орущие на непонятном языке бородачи все же окружают его позицию, закидывают одну, вторую, третью гранату…

Дальше картинка: раненый, истекающий кровью он держит за горло какого-то мужика в намотанной на голову тряпке, ломает ему горло, а вокруг тела таких же бородачей…

Вот он вызывает по рации артиллеристов, но те говорят, что пока группа, которую его отряд должен были отбить от этих бандитов, не покинет зону обстрела, ни одно орудие не выстрелит…

А вот уже перед лицом грязная, пыльная красная земля чужой страны, он из последних сила ползет куда-то по обочине дороге, оставляя за собой кровавый след, на встречу встающему над горизонтом солнцу.

Потом был госпиталь, были какие-то люди, бумаги, слова…

Николай поморщился от накатившей дурноты. Вспоминать было больно. Память, словно волнами накатывала на него, вызывая острые приступы головной боли. Казалось, каждый раз, как только он что-то вспоминал, в голове начинал звенеть огромный колокол, но в этот раз, еще и сам звонарь, падла, кажется что-то орал, пританцовывая на внутренней стороне черепа.

От сильной и резкой боли он даже не сразу заметил, как дверь снова открылась и в комнату вошла встревоженная Наталья. Она что-то говорила, но из-за звона в ушах Николай не мог разобрать ее слова. Наконец-то, после укола, звонарь уснул пьяным сном и его музыкальный инструмент наконец-то стих.

– Тебе лучше? – спросила Чернова, заглядывая в окровавленные глаза Десятого.

Тот кивнул и сухо сглотнул.

– Весь наш отдел, вместе с тобой переводят в военный сектор, – начала девушка, явно радуясь этим событиям. – Говорят, ты оказался каким-то очень важным кадром. Нам пообещали новое оборудование, препараты и еще людей. Теперь мы сможем создать лекарство, которое еще быстрее поможет тебе восстановиться…

– А что вообще со мной произошло? – в очередной раз задал Николай волнующий его вопрос, на который как и прежде, ответа не получил.

– Я пока не могу… Но уже совсем скоро я все расскажу. Тебе обещали новую палату, а если ты будешь хорошо себя вести, то тебе разрешат ходить по лаборатории.

– Хорошо вести? – ухмыльнулся Десятый. – Это как? Я и так ничего не делаю, лежу тут сутками, сколько я тут, кстати? Неделю, две? Месяц?.. Почему мне ничего не рассказывают? Как я тут оказался, что со мной произошло…

– Потерпи, – ласково, но печально посмотрела девушка, коснувшись его руки.

Прохладная женская ладошка напомнила ему о чем-то очень приятном, но о чем именно, он вспомнить так и не смог. Он злился. Злился на себя, на этих врачей, на пустые серые стены, на все вокруг, даже на долбанного звонаря в его голове… Он пытался вспомнить что-то важное, но не мог, и, сколько бы не спрашивал, ответов так и не получал. Но, теперь хотя бы появилась надежда на то, что вскоре все прояснится. Это с одной стороны успокаивало, с другой – настораживало.

***

Обещанное «скоро» растянулось на неделю, точнее на шесть «Доброго утра, как ты себя чувствуешь»… Окон в комнате не было, как и часов или иных средств, по которым можно было отсчитывать время, и потому день сейчас или ночь можно было отслеживать только по горящим то ярче, то тусклее лампам в углах комнаты.

Заточение сводило с ума. Наконец-то, в очередной раз Наталья вошла в палату, светясь, как начищенный рубль. Улыбка расползлась по всему ее прекрасному лицу и Николай понял – этот день пришел.

Его наконец-то выпустили из палаты. Наручники уже давно перестали надевать, но вместо них появились массивные кольца на руках, ногах и шее, которые при необходимости могли выдавать не слабый такой электрический разряд. Как сказала Чернова, на этом настояли военные…

– Служить хозяйке, – притворно потряс руками, побренчав «браслетами», картинно сложился в поклоне, словно древний раб с галеры, Николай, сразу после того, как дежурный офицер, закончив возиться с «украшениями», вышел из комнаты.

– О, шутить пытаешься, это хорошо, – улыбнулась девушка, выходя из помещения.

Его провели по каким-то коридорам, надев на голову темный мешок, а на тело какой-то балахон. Несмотря на такое обращение, он все же был рад. До ушей доносились новые звуки, тело испытывала какие-то новые ощущения, запахи. Конечно, было немного страшно, мало ли, что там с ним в этом военном блоке будут теперь делать, но сидеть в комнате 3х3 метра больше было невмоготу.

Новая «камера» ему понравилась. Она была больше и при этом в ней имелась нормальная кровать, стол, стул, а за боковой дверью – настоящий туалет, объединенный с ванной комнатой, которой первым делом он и воспользовался.

Из крана текла теплая вода, и от ощущения тугих струй на своем теле, парень чуть не расплакался. Это было неимоверно приятно. До этого ему приходилось «мыться» под ледяными струями из шланга, намыливая тело каким-то неприятно пахнущим химией раствором. Причем делать это приходилось очень быстро. А здесь… Минут 10 парень просто стоял под душем, пока вода не начала остывать. Наверное, заканчивался запас в баке, размещенном где-то за стеной. Николай смыл неприятный липкий пот и теперь чувствовал себя на много лучше, а когда вышел из ванной и блаженно растянулся на кровати, в дверь постучали.

– Да? – удивленно спросил он.

До этого никто не утруждал себя стучать в дверь, не важно, чем бы ни был занят «подопытный», а тут на тебе… сЭрвис! Дверь открылась и в комнату, а палатой называть это место у парня не поворачивался язык, вошла Чернова. Она поздоровалась, осмотрелась. Протянула сверток с одеждой и села на стул.

– В общем, так, – начала она, – теперь мы работаем на военных. Хотя мы и до этого, в принципе, на них работали, но теперь сам проект стал военным. Тебе разрешено покидать комнату только с охраной. Вот, – она протянула парню листок бумаги, – это твой распорядок дня. Теперь придется его соблюдать. Завтрак, обед и ужин будут приносить сюда. После завтрака медосмотр, затем тренировки. Обед и снова тренировки. Свободное время с 4 до 6. Ужин в 6, потом снова тренировки до 9…

– Почти как в армии, – хмыкнул парень, пробежавшись по короткому списку.

– Ну, считай, ты и есть в армии, – девушка понизила голос до шепота, косясь на закрепленную под потолком видеокамеру. – Ты им приглянулся по своему военному прошлому…

Парень кивнул, догадываясь, о чем идет речь, но, по-прежнему не понимая, что происходит вокруг.

– Теперь ты можешь мне рассказать, что же все-таки произошло?

Чернова задумалась, покусала губу и кивнула.

– Да, наверное, могу. Помнишь события в школе?

– Смутно. Мне снятся сны про это место…

– Вкратце, ты заразился неким боевым вирусом. Капитан Петров командовал военной базой, где изучали этот вирус, точнее грибок. Когда произошло наводнение, они оказались в той самой школе. Вернувшись за выжившими, когда все закончилось, капитан не стал убивать тебя, а посчитал, что ты подойдешь для опытов. И он не ошибся. Из десяти образцов, выжил лишь ты, да и то… – Наталья смутилась, – ты же их и поубивал…

– Я? – удивился Николай, округлив глаза.

– Да. Ты переродился в одно из этих существ, а моя вакцина смогла вернуть тебя обратно. Конечно, бесследно все это не прошло, и вирус, точнее грибок, из твоего тела никуда не делся, но он, скажем так, мутировал. Вы стали одним целым. Гибрид человека и зараженного.

– Сколько прошло времени?.. – прервал парень ученую.

Наталья поджала губы, слегка опустила голову.

– Почти месяц… – Николай вздохнул.

– А что стало с остальными выжившими? Я иногда вспоминаю их лица во снах. Память еще не вся вернулась ко мне… Там был кто-то важный, возможно родственник…

– О них мне ничего не известно, извини. Вас привезли большой партией и кто, откуда – не знаю, я же ученый, сам понимаешь, а не бюро пропавших людей. Тут каждый своей работой занимается… Но, говорят, кто-то из той школы здесь есть еще, несколько человек…

– Понятно. А что со мной будет дальше?

– Дальше… По поставленному плану, ты будешь продолжать получать лекарства, за тобой будут наблюдать. Контакт с остальными людьми пока запрещен, но если все будет хорошо, то, думаю, рано или поздно, тебе разрешат посещать еще некоторые места на базе.

– Что это за база? – парень устало развалился на кровати, закинув руки за голову.

– Об этом тебе капитан сам расскажет, он за дверью ждет… – девушка встала, взглянула на часы. – Мне пора идти, а вы пока побеседуйте…