Лиза взяла его за руку и потащила в сад, приглашая за собой и Каютина. Она привела их в довольно жалкую беседку из акаций.
– Вот вам мой портрет, что я обещала! – сказала Лиза, указывая на лист с огромным смуглым лицом, высоко повешенный на дереве.
Лиза помирала со смеху, глядя на Граблина, у которого навернулись слезы.
– Что же, вы недовольны? – важно спросила она.
– Я у вас просил вашего портрета, а не эту….
Граблин остановился; он был возмущен смехом Лизы, которая едва могла успокоиться.
– Вы, верно, любите рисовать? – разглядывая портрет, спросил Каютин чтоб вывести Граблина из затруднения.
Лиза пытливо поглядела на Каютина и резко отвечала:
– Терпеть не могу!
Граблин с удивлением посмотрел на нее.
– Вы что так смотрите? – сказала она ему с сердцем. – Ну да! терпеть не могу. А то еще ничего не значит, если я по целым часам рисую.
– Нет, по целым дням! – перебил ее Граблин.
– Ну, пожалуй и дням! – с досадою возразила Лиза. – Я это делаю для того, что после целого дня рисованья, которое я ненавижу, мне все-таки не так скучно.
– Неужели вы скучаете? – спросил насмешливо Каютин.
Лиза вспыхнула и холодно отвечала:
– Вы, кажется, очень мало меня знаете, чтоб сомневаться в моих словах. – Потом она вежливо прибавила: – Пойдемте к бабушке, я вас познакомлю.
Когда они раскрыли дверь, две старушки горячо спорили. Перед ними были разложены карты. Мать Граблина, загадав, скоро ли будет свадьба ее сына с Лизой, не могла вынести, что король заложил валета. Заговорив Лизину бабушку, она в первый раз в жизни попробовала схитрить, но, по неопытности, была поймана. Вспыхнула ссора.
– Я не доглядела, матушка! право, не доглядела!
– Как можно не доглядеть! Король на валете лежит, а вы преспокойно его берете.
Лиза положила конец спору: она кинулась к столу, смешала карты под общий крик старушек и, указывая на Каютина, сказала:
– Бабушка, к вам пришел гость!
И, как ни в чем не бывало, она села в угол и, сложив руки, насмешливо смотрела на свою бабушку и Граблина, который представлял бабушке Каютина.
После обычных приветствий все уселись кругом стола. Сделалось молчание. Тогда Лиза встала, придвинула стул и, усевшись между Каютиным и Граблиным, взяла карты и сказала:
– Кто хочет, я буду гадать?
– Погадайте-ка моему Степану! – заметила старушка Граблина.
Лиза с презрением посмотрела на Граблина, который едва скрывал свою досаду на Лизу за шутку с портретом: день тому назад, как ему показалось, она серьезно обещала ему свой портрет!
– Я и без карт, ему угадаю! – надменно отвечала Лиза. – Если выкинете разные глупости из головы, – тихо шепнула она Граблину, – то будете иметь, – продолжала Лиза громко, – и чины, – и деньги, и все!
– Я вам не верю, – иронически сказал Граблин.
Лиза вспыхнула, но сдержала свой гнев, блеснувший у ней в глазах, и пресерьезно стала раскладывать карты по столу.
– Позвольте мне погадать, вам, – сказал Каютин, чувствуя необыкновенное желание побесить Лизу.
Она с радостью передала ему карты и надменно сказала:
– Только с условием – не позволяйте вмешиваться бабушке: она везде видит свадьбу!
Старушки значительно переглянулись. Граблин тяжело вздохнул.
Каютин попросил Лизу снять карты и сказал:
– Думайте!
Лиза закрыла глаза, прошептала что-то над картами и потом, передавая их Каютину, сказала:
– Задумала.
Каютин, раскладывая карты, тихо спросил Лизу:
– Вы не боитесь посторонних? я ведь очень верно все отгадываю!
Лиза засмеялась и с гордостью отвечала:
– Я ничего не боюсь, да и нет колдуна во всем свете, который бы мог угадать, что я думаю! – и, обратясь к шептавшимся старушкам, она повелительно сказала: – Слушайте же, бабушка!
Все обратили внимание на Каютина, который, раскладывая карты, сказал:
– Я прежде сам не верил картам.
– Как можно! что вы! – быстро возразили старушки.
– …Но один из моих товарищей, странствуя со мною по пустынным землям, так хорошо отгадывал на картах содержание всех писем, которые я получал, что я стал верить им. Он-то мне и передал тайну угадывать чужие мысли.
Лиза лукаво глядела на старушек, которые с жадностию слушали Каютина. Они принялись экзаменовать его, спрашивая о значениях карт; Каютин сбивался; Лиза от души смеялась.
– Право, я не виноват; меня так учил мой приятель Душников! – сказал Каютин, сделав на фамилию особенное ударение, и устремил глаза на Лизу, которая вся содрогнулась, будто от электрического удара.
Старушка радостно вскрикнула и со слезами на глазах, робко глядя на Лизу, спросила Каютина:
– Батюшка, как я рада! так вы его знали? какой хороший и добрый человек он! Ах, господи, да где он? как вы его знали?
Лиза молчала; она то бледнела, то краснела.