100 великих тайн Востока

К юго-востоку от города, вдоль осевой линии воздушного коридора, заканчивавшегося над болотами тогдашнего Персидского залива, строго на осевой линии или с небольшими (до 6°) отклонениями от нее, на одинаковом расстоянии друг от друга располагался целый ряд других контрольных пунктов: Киш, Ниппур, Ларса, Бадтибира, Лагаш, Эриду. Центральное место среди них – и по расположению, и по значению – занимали Ниппур («Место Пересечения»), где был Центр управления полетами, и Эриду, находившийся на самом юге коридора и служивший главным ориентиром при заходе космических кораблей на посадку. Все эти пункты стали, выражаясь современным языком, «градообразующими предприятиями», вокруг них постепенно выросли поселения, превратившиеся в дальнейшем в крупные города.

На протяжении ста лет планета Мардук находилась на достаточно близком расстоянии от Земли и именно тогда к землянам из космоса регулярно наведывались «старшие братья по разуму». Расшифрованные клинописные тексты позволяют предположить, что некоторые пришельцы навсегда оставались на нашей планете и что обитатели Мардука могли высаживать на некоторых планетах или их спутниках десанты из механических роботов или биороботов.

В шумерском сказании о Гильгамеше, полулегендарном правителе города Урук в период 2700–2600 гг. до н. э., упоминается древний город Баальбек, находящийся на территории современного Ливана и известный, в частности, развалинами гигантских сооружений из обработанных и пригнанных друг к другу с высокой точностью каменных блоков, вес которых достигает ста и более тонн (см. отдельный очерк в нашей книге). Кто, когда и с какой целью возвел эти мегалитические постройки, остается загадкой до сих пор. Для нас, но не для авторов упомянутого эпического повествования. Они точно знали, что в древнем городе жили боги: «Это был город, где жили те, кто повелевал. А жили там аннунаки, и охраняли их разящие насмерть лучи».

Согласно текстам глиняных табличек, аннунаками шумеры называли «богов-пришельцев», которые прибыли с другой планеты, – обучили их грамоте, передали свои познания и навыки из многих областей науки и техники…

Золото принца Мескаламдуга

В Южной Месопотамии, приблизительно на полпути от Багдада к Персидскому заливу, посреди голой и бесплодной пустыни высятся нагромождения холмов. Арабы называют это место Телль аль-Муккайяр (Смоляной холм). Трудно даже поверить, что некогда эта пустыня была обитаема. И тем не менее здесь, под слоем выветренной породы, покоятся руины древнего города, известного всем по ветхозаветной Книге Бытия как Ур Халдейский. Но история Ура берет свое начало задолго до появления в Двуречье халдейских племен.

Ур – один из древнейших городов мира. По преданию, его уроженцем был библейский праотец Авраам. Этот город начал играть важную роль уже в III тыс. до н. э. Цари III династии Ура (ок. 2112–1997 гг. до н. э.) правили Месопотамией. При них впервые в мировой истории началось возведение протяженных укреплений на границах государства (наподобие Великой Китайской стены, римских Адрианова и Траянова валов и т. д.). Прославленный многочисленными храмами и дворцами, Ур в эти времена процветал. Многочисленные торговые пути вели к нему с гор и с моря. Эта эпоха стала временем расцвета шумерской культуры.

Археологическими исследованиями древней столицы шумеров на протяжении двенадцати сезонов (1922–1934) руководил английский археолог Леонард Вулли. В начале 1927 г. экспедиция приступила к раскопкам городского некрополя. Первым сигналом о близости чего-то необычного стали круглые колодцы, спускавшиеся вертикально на глубину погребения, а затем переходившие в горизонтальный лаз. Судя по найденным в одном из колодцев черепкам, они были прорыты во времена Саргона. Вулли предположил, что это – следы работы древних грабителей могил. К этому времени археологи уже нашли сотни разграбленных могил и были уверены, что обнаружить богатое и неразграбленное погребение можно только случайно, при стечении самых счастливых обстоятельств. И в один из дней это произошло. Рабочий заметил торчащий из земли медный наконечник копья. Оказалось, что он насажен на золотую оправу древка. Ряд копий, воткнутых остриями в землю, стоял в изголовье гроба, а между ними – алебастровые и глиняные вазы. Рядом с гробом, на остатках щита, лежали два отделанных золотом кинжала. Кости погребенного настолько разрушились, что от них осталась лишь коричневая пыль. И на этом фоне ярко сверкало золото – такое чистое, словно его сюда только что положили… На уровне живота лежала целая куча золотых и лазуритовых бусин – их было несколько сотен. Золотой кинжал и оселок из лазурита на золотом кольце когда-то были подвешены к распавшемуся серебряному поясу. Между руками покойного стояла тяжелая золотая чаша, а рядом – еще одна, овальной формы и больших размеров. Возле локтя стоял золотой светильник в форме раковины, за головой – третья золотая чаша. У правого плеча лежал двусторонний топор из электра (сплава золота и серебра), а у левого – обычный.

Костяк усопшего покрывали золотые головные украшения, браслеты, бусины, амулеты, серьги в форме полумесяца и спиральные кольца из золотой проволоки. Но это все археологи рассмотрели потом, а сперва им бросился в глаза сверкающий золотой шлем, глубоко надвинутый на истлевший череп. Он прикрывал лицо щечными пластинами. Он был выкован из чистого золота и имел вид пышной прически. Чеканный рельеф на шлеме изображал завитки волос, а отдельные волоски были изображены тонкими линиями. От середины шлема волосы спускались вниз плоскими завитками, перехваченными плетеной тесьмой. На затылке они завязывались в небольшой пучок. Ниже тесьмы волосы ниспадали локонами вокруг вычеканенных ушей с отверстиями, чтобы шлем не мешал слышать. По нижнему краю были проделаны маленькие отверстия для ремешков, которыми закреплялся стеганый капюшон. От него сохранилось лишь несколько обрывков.

Этот шлем представляет собой самый прекрасный образец работы шумерских мастеров золотых дел. «Если бы даже от шумерского искусства ничего больше не осталось, достаточно одного этого шлема, чтобы отвести искусству древнего Шумера почетное место среди цивилизованных народов», – писал Леонард Вулли.

Золотой шлем принца Мескаламдуга

Кем был человек, 5000 лет назад погребенный с такой роскошью? На двух золотых сосудах и на светильнике повторяется надпись «Мескаламдуг, герой Благодатной страны». На цилиндрической печати из другого погребения Мескаламдуг именовался «царем». Однако Вулли предположил, что Мескаламдуг был принцем царского рода: в погребении отсутствовали символы царской власти, да и само оно относилось к обычному типу частных могил. Но окончательно Вулли уверился в своей правоте лишь тогда, когда в последние дни сезона 1926/27 г. археологи увидели настоящие гробницы царей Ура.

Всего их было 16 из камня или из обожженного кирпича. Некоторые состояли из анфилады тщательно отделанных комнат – настоящий подземный дворец! Но, к сожалению, почти все гробницы были разграблены еще в древности. В неприкосновенности уцелели только две.

Первая царская гробница, вскрытая Вулли, была безнадежно разрушена грабителями, но здесь, среди массы бронзового оружия, археологи нашли ныне знаменитый золотой кинжал Ура. Его лезвие было выковано из чистого золота, рукоятка сделана из лазурита с золотыми заклепками, а великолепные золотые ножны украшал тонкий рисунок, воспроизводящий тростниковую плетенку. Здесь же был найден еще один не менее ценный предмет – золотой конусообразный стакан, украшенный спиральным орнаментом. В нем оказался набор миниатюрных туалетных принадлежностей, изготовленных из золота.

До сих пор в Месопотамии не находили ничего хотя бы отдаленно похожего на эти предметы. Они были так необычны, что один из лучших европейских экспертов той поры заявил, что это вещи арабской работы XIII в. н. э. Никто и не подозревал, какое высокое искусство существовало уже в III тыс. до н. э.!

Однако самые главные открытия были сделаны археологами в сезон 1927/28 г.

Все началось с находки пяти скелетов, уложенных бок о бок на дне наклонной траншеи. У каждого из них на поясе был медный кинжал, рядом стояли маленькие глиняные чашки. Отсутствие привычной погребальной утвари и сам факт массового захоронения показались ученым весьма необычными.

Начав копать вдоль траншеи, Вулли и его коллеги наткнулись на вторую группу скелетов: десять женщин были уложены двумя ровными рядами. На всех были головные украшения из золота, лазурита и сердолика, изящные ожерелья из бусин, но обычной погребальной утвари при них тоже не оказалось. Зато здесь лежали остатки великолепной арфы: ее деревянные части истлели, однако украшения сохранились полностью, и по ним можно было восстановить весь инструмент. Верхний деревянный брус арфы был обшит золотом, в котором держались золотые гвозди – на них натягивали струны. Резонатор украшала мозаика из красного камня, лазурита и перламутра, а впереди выступала великолепная золотая голова быка с глазами и бородой из лазурита. Прямо на остатках арфы покоился скелет арфиста в золотой короне.

Следуя дальше по траншее, археологи натолкнулись на остатки костей, которые явно не были человеческими. Вскоре все разъяснилось. Неподалеку от входа в подземную гробницу стояли тяжелые деревянные салазки, рама которых была отделана красно-бело-синей мозаикой, а боковые панели – раковинами и золотыми львиными головами с гривами из лазурита на углах. Верхний брус украшали золотые львиные и бычьи головы меньшего размера, спереди были укреплены серебряные головы львиц. Ряд бело-синей инкрустации и две маленькие серебряные головки львиц отмечали положение истлевшего дышла. Перед салазками лежали скелеты двух ослов, а в их головах – скелеты конюхов. Сверху этой груды костей лежало некогда прикрепленное к дышлу двойное серебряное кольцо, сквозь которое проходили вожжи, а на нем – золотой амулет в виде фигурки ослика.

Рядом с повозкой археологи нашли игральную доску. Тут же была целая коллекция оружия, утвари и инструментов – набор долот, большие серые горшки из мыльного камня, медная посуда, золотая пила, золотая трубка с лазуритовой отделкой – через такие трубки шумеры пили из сосудов разные напитки.

Дальше снова лежали человеческие скелеты. За ними – остатки большого деревянного сундука, украшенного мозаичным узором из перламутра и лазурита. Сундук был пуст. Наверное, в нем хранилась одежда, истлевшая без следа.

За сундуком стояли жертвенные приношения: множество медных, серебряных, золотых и каменных сосудов, причем среди последних оказались великолепные образчики, выточенные из лазурита, обсидиана, мрамора и алебастра. Один серебряный набор, по-видимому, служил для ритуальной трапезы. Он включал в себя узкий поднос или блюдо, кувшин с высоким горлышком и длинным носиком и несколько высоких стройных серебряных кубков, вставленных один в другой.

Среди сокровищ, обнаруженных в этой донельзя загроможденной могиле, оказался еще один кубок – золотой, с насечкой по верху и низу и коваными вертикальными желобами, а также похожий на него сосуд для воды, чаша, гладкий золотой сосуд и две великолепные серебряные головы львов, по-видимому, некогда украшавшие царский трон.

Археологи расширили площадь раскопок и сразу же натолкнулись еще на одну шахту, отделенную от первой стеной и расположенную на 1,8 м ниже. На площадке у входа в нее лежали в две шеренги скелеты шестерых солдат в медных шлемах, вооруженные копьями с медным наконечником.

Ниже стояли две истлевшие деревянные повозки, когда-то запряженные каждая тремя быками. Упряжь украшали продолговатые серебряные и лазуритовые бусины. Вожжи пропускались сквозь серебряные кольца с амулетами, изображающими быков. Перед бычьей упряжкой лежали скелеты конюхов, на повозках – истлевшие костяки возниц, вдоль стен гробницы – останки девяти женщин. Они были чрезвычайно пышно облачены: на головах – парадные головные уборы из лазуритовых и сердоликовых бус с золотыми подвесками в форме буковых листьев, серебряные «гребни» в виде кисти руки с тремя пальцами, оканчивающимися цветами, лепестки которых инкрустированы лазуритом, золотом и перламутром; в ушах – большие золотые серьги полумесяцем, на груди – ожерелья из золота и лазурита.

На тела «придворных дам» была поставлена прислоненная к стене гробницы деревянная арфа. От нее сохранилась только медная бычья голова да перламутровые пластинки, украшавшие резонатор. У боковой стены траншеи, также поверх скелетов, лежала вторая арфа с замечательно выполненной головой быка. Она была сделана из золота, а глаза, кончики рогов и борода – из лазурита. Тут же оказался не менее восхитительный набор перламутровых пластинок с искусной резьбой. На четырех из них изображены шуточные сценки, в которых роль людей играют животные.

В гробнице нашли две модели лодок: одну – медную, совершенно разрушенную временем, а вторую – серебряную, прекрасно сохранившуюся.

Сама погребальная камера была ограблена. Судя по надписи на найденной здесь цилиндрической печати, владельца гробницы звали Абарги.

За усыпальницей царя оказалась еще одна комната, пристроенная к ее стене. Погребение оказалось нетронутым! Это была гробница царицы. Археологи нашли повозку, запряженную ослами. В заваленной шахте над самым сводом усыпальницы археологи нашли цилиндрическую печать из лазурита с ее именем – Шубад.

Останки царицы покоились на истлевших деревянных носилках. Рядом стоял массивный золотой кубок, в головах и в ногах лежали скелеты двух служанок. Вся верхняя часть тела Шубад была совершенно скрыта под массой золотых, серебряных, лазуритовых, сердоликовых, агатовых и халцедоновых бус, ниспадавших длинными нитями от широкого ожерелья-воротника. На правом предплечье лежали три длинные золотые булавки с лазуритовыми головками и амулеты: один лазуритовый, два золотых в форме рыбок, а четвертый – тоже золотой в виде двух сидящих газелей.

Истлевший череп царицы покрывал чрезвычайно сложный головной убор. Сверху лежали три венка. Первый, свисавший прямо на лоб, состоял из гладких золотых колец, второй – из золотых буковых листьев, а третий – из длинных золотых листьев, собранных пучками по три, с золотыми цветами, лепестки которых отделаны синей и белой инкрустацией. И все это было перевязано тройной нитью сердоликовых и лазуритовых бусин. На затылке царицы был укреплен золотой гребень с пятью зубцами, украшенными сверху золотыми цветками с лазуритовой сердцевиной, с боков спускались спиралями тяжелые кольца золотой проволоки. Огромные золотые серьги в форме полумесяца свешивались до самых плеч.

Рядом с телом царицы лежал еще один головной убор, диадема, сплошь расшитая тысячами крохотных лазуритовых бусинок, а по этому густо-синему фону между изящных золотых фигурок животных: оленей, газелей, быков и коз, были размещены гроздья гранатов, укрытые листьями, веточки какого-то другого дерева с золотыми стебельками и плодами из золота и сердолика, золотые розетки, а внизу свешивались подвески в форме пальметок из крученой золотой проволоки.

По всей усыпальнице были расставлены серебряные, медные, каменные и глиняные сосуды, посеребренная голова коровы, два серебряных алтаря для жертвоприношений, серебряные светильники и множество раковин с зеленой краской, в том числе две искусственные – одна золотая, другая серебряная.

Гробницы царя Абарги и царицы Шубад были совершенно одинаковы. Однако усыпальница царицы была вырыта ниже уровня шахты. Возможно, царь умер первым и был погребен здесь, а царица пожелала, чтобы ее похоронили как можно ближе к усыпальнице супруга.

Царские гробницы Ура, уникальные по времени, по богатству, по архитектуре и по сложности связанного с ними ритуала, открыли миру не только погребальные обряды древних шумеров, но и шедевры искусства. Высоким мастерством в обработке золота с шумерами вряд ли сравнится хоть один народ древности.

К сожалению, значительная часть золотых сокровищ из Ура (включая знаменитый шлем царя Мескаламдуга), хранившихся в Багдадском музее древностей, в апреле 2003 г., после захвата Ирака американскими войсками, была разграблена мародерами.

Загадочные зодчие Баальбека

Тот, кто хотел попасть в Баальбекский храм в период расцвета его славы, должен был подняться по самой широкой в мире лестнице. На каждой из двадцати семи ее ступеней могло поместиться в ряд до ста человек. Ступени были по колено взрослому мужчине, словно создавались для великанов. Лестница под трехпролетными пропилеями – надвратным храмом – вела на платформу или цоколь, по своим размерам сопоставимый с футбольным полем (49?89 м).

Главную часть этой площадки и занимают руины Большого храма Баальбека, который был сложен из тесаных каменных блоков объемом 2–3 куб. м. Здесь всюду на земле рассеяны обломки громадных столбов, большие тесаные камни и гигантские архитравы и плинфы, резьба которых поражает совершенством. Со стороны северного и южного фасадов блестит под лучами солнца ровная каменная полоса, образованная огромными блоками, которую и называют Баальбекской террасой.

Большой храм, где размещался алтарь, окруженный стеной с 320 статуями богов, окружает колоннада из 52 колонн, равных которым по величине не было и нет в нашем мире. От нее чудом уцелели шесть двадцатиметровых колонн (диаметром 2,5 м каждая), которые возвышаются над долиной и видны за несколько километров от Баальбека. Фрагменты остальных колонн разбросаны рядом.

Утверждают, что секции этих колонн вытачивали на гигантских токарных станках где-то в египетском Асуане, затем на плотах по Нилу и морю доставляли к берегам Ливана. От побережья их везли 35 км к стройке по горным дорогам на колесницах, влекомых волами. При этом следует учесть, что исполинские колонны состоят лишь из трех частей, а длина каждой секции составляет примерно 6–7 м, вес порядка 45 т! Даже с точки зрения современных специалистов это сложная задача. А как с ней справлялись древние строители?

Три полированных цилиндра каждой из сохранившихся колонн поставлены один на другой по идеальной вертикальной линии, стыки точно подогнаны. Колонны увенчаны громадным антаблементом: на мощной несущей балке, перекрывающей остаток колоннады, покоится почти двухметровый фриз. Какая сила подняла эти многотонные громады почти на двадцатипятиметровую высоту?..

Однако славу Баальбеку принесли не эти колонны, а на первый взгляд неброские гигантские каменные плиты их основания.

Да, грандиозность Баальбекской террасы подчеркивается величиной камней, из которых она сложена. В северо-западном углу террасы и сегодня можно увидеть три необыкновенно большие плиты. Это знаменитые блоки Трилитона (Троекамня); по древней легенде, они лежали здесь вечно и почитались как священные, а строители храма лишь использовали их при сооружении террасы. Размеры блоков действительно впечатляют: 4,34 ? 3,65 ? 19,1; 4,34 ? 3,65 ? 19,3; 4,34 ? 3,65 ? 19,56 м. Объем каждого из них составляет более 300 куб. м, а вес до 750 т!

Подгонка баальбекских блоков идеальна: камни словно притерты друг к другу. Даже капля воды не впитывается на стыке и скатывается по желобу вниз. Площадь притирки по торцу блока, по основанию и длинной вертикальной грани достигает соответственно 12, 27 и 36 кв. м. Общая площадь сочленения каждого блока внешнего ряда достигает 87, а внутреннего – 123 кв. м при точнейшей выверке углов и параллельности граней.

И все же наиболее знаменит четвертый камень, так и не вытащенный из каменоломни, расположенной при выезде из Баальбека. Это самый большой на свете обработанный камень. Его древнее название Гайяр эль-Кибли, что означает Камень Юга. По своим размерам он превосходит даже «трилитоны»: его длина 21,72 м, сечение южного торца 4,25 ? 4,35 м, а северного – 5,35 ? 5,35 м. Объем Камня Юга – 433 куб. м, а вес – 1300 или даже 2000 т! По расчетам российского инженера О. Коломийчука, для того, чтобы сдвинуть этот каменный блок с места, необходимы единовременные усилия 60 тысяч человек! Но где можно разместить их в условиях каменоломни?

Камень Юга покоится в котловине, градусов на 30 он наклонен к горизонту, так что нижний его конец уходит в грунт. Вырубали его зубилами, и на плите сохранились многочисленные следы от них. Обрабатывали ее, видимо, тысячи каменотесов. Принято считать, что римские строители начали тащить этот гигантский камень, но по каким-то причинам остановили работы.

Храм Вакха в Баальбеке. Высота его колонн в три раза выше, чем в Парфеноне

Нам трудно себе представить, как «баальбекские трилиты» были без всяких перекосов и повреждений «нарезаны» в каменоломне, доставлены на расстояние в 2 км, уложены на высоте 7–8 м от основания кладки и подогнаны друг к другу. Много вопросов вызывает и способ обработки монолитов, ведь примитивными ручными инструментами практически невозможно сделать ровной поверхность в десятки и сотни квадратных метров. Идеальная же укладка одного блока рядом с другим свидетельствует о том, что каким-то образом эта операция была все же в древности выполнена.

Итак, Баальбекская терраса предстает перед нами как грандиозный культовый центр древности. Один из главных вопросов, на которые сегодня пытаются ответить ученые, – когда и кем было начато ее строительство?