В грозный час

– Надо всё хорошо высмотреть…

– Всё сделаем, – с готовностью подтвердил Едигей и, обернувшись к одному из бывших при нём татар, властно распорядился: – Якуб, отбери лазутчиков, пусть пешими проберутся на берег и посмотрят, сколько урусов возле брода.

Прикидывая, как быть дальше, Темир-мурза стал задумчиво смотреть в сторону, и многоопытный Едигей тут же осторожно высказался:

– Это верно, урусы могут спрятаться там, в степи, чтоб ударить нам в спину при переправе. Если будет позволено, я со своим дозором пройду дальше от брода и проверю, нет ли там засады.

Ни о чём таком Темир-мурза не догадывался, но у него хватило ума понять, что так будет правильно, и он, снова поразмыслив для вида, напутствовал Едигея:

– Заметишь урусов, постарайся узнать, много ли их, – и, провожая взглядом отъезжавших дозорцев, Темир-мурза подумал, что если засада где-то там есть, можно отличиться, первым напав на неё.

Тем временем татарин Якуб, такой же бывалый, как и Едигей, отобрал лазутчиков и не мешкая поспешил с ними к броду, а Темир-мурза, остановив отряд на короткий отдых, мыслями вернулся к Едигею, гадая, высмотрит ли тот урусов. Сам же Едигей, совсем не предполагая, чего хотел бы Темир-мурза, прикинул, где вероятнее всего может укрыться засада, и наказал бывшим при нём дозорцам смотреть в оба. Чтоб казаться незаметнее, татары Едигея растянулись редкой цепочкой и помалу уклонились уже совсем в сторону от брода, когда один из дозорцев начал призывно махать руками.

По этому сигналу татарская цепочка стремительно сжалась, и подскакавшему Едигею звавший всех к себе татарин указал на маячившую впереди фигуру карьером уходившего от них всадника.

– Гонец!.. Гонец урусов!

Больше Едигею объяснять ничего не требовалось. Урус уходил в сторону от засечной линии и не иначе как совсем недавно переехал брод.

– Схватить!.. – гаркнул Едигей, и началась погоня.

Татары, шедшие одвуконь, перескочили на заводных лошадей и понеслись вскачь.

Судя по всему, конь уруса был неплох, но, видимо, ещё раньше подустал и теперь начал сдавать, так что татары не очень быстро, но всё-таки помалу догоняли убегавшего от них гонца. Правда, какое-то время Едигею стало казаться, что урус сможет уйти, но тут его конь, наверняка не выдержав бешеной скачки, грянулся оземь, а сам всадник, вылетев из седла, кубарем покатился в траву.

С радостным воплем татары понеслись ещё быстрее, и, когда Едигей догнал их, туго стянутый волосяным арканом урус, свирепо зыркая по сторонам, уже стоял на коленях. Как только Едигей остановился рядом, один из спешившихся татар с размаху стеганул пленника нагайкой.

– Гавари, сабака, куда едишь?

Однако затравленно озиравшийся урус молчал, и тогда татарин достал нож:

– Сичас из спина ремни резать будим, всё скажешь…

Не слезавший с седла Едигей вспомнил про Темира-мурзу и прикрикнул:

– Пока не трогать! В стан сволочём…

Татары, не желая бросать попавшее к ним в руки добро, спешно сняли с павшей лошади сбрую, седло, а когда Едигей увидал перемётные сумы, то тут же вмешался:

– Давай сюда! Это моя доля, – и, забрав себе часть добычи, Едигей тронул коня.

Татары потянулись следом, за одним из них на длинном аркане, привязанном к седлу, бежал пленник.

В то же время, пока лазутчики Якуба и дозорцы Едигея были у брода или где-то в степи, остававшийся на месте и спешившийся Темир-мурза изнывал от нетерпения. Молодой начальник жаждал действия, ему хотелось немедля схватиться с урусами, а тут приходилось чего-то ждать, и потому, едва вернувшийся первым Якуб подъехал, Темир-мурза нетерпеливо спросил:

– Войско урусов видел?

– Да. Их много. Дорогу через брод закрывают, – сообщил Якуб, слезая с седла.

Темир-мурза задумался. Будь урусов мало, он со своим беш-башем сразу полез бы через реку, но здесь уже была вся орда, и, что делать дальше, решать не ему. Сейчас он должен был сообщить о войске урусов, и Темир-мурза велел подавать коня. Коня подвели. Но бывшие кругом татары вдруг враз загомонили, и, повернувшись Темир-мурза увидел возвращавшийся нарысях дальний дозор.

Разглядев, что люди Едигея волокут на аркане бранника, Темир-мурза страшно обрадовался. Одно дело – говорить о том, кто что видел, и совсем другое – сообщать сведения из первых уст. Поэтому, едва неизвестно откуда взявшегося пленного подтащили ближе, Темир-мурза, не сдержавшись, гаркнул:

– Ты кто?! – и впился взглядом в уруса.

Бежавший всю дорогу вслед за конём пленник как-то выпрямился на дрожащих ногах и, с трудом переведя дух, ответил:

– Казак я… Чуев Тимоха… В свой курень ехал… – а затем, с промелькнувшей в глазах надеждой, посмотрел на важного татарина.

– За рекой войска много? – быстро спросил Темир-мурза.

– Не знаю… – Тимоха опустил голову.

– Сейчас узнаем, – махнув рукой, зло сверкнул глазами Темир-мурза.

По этому знаку татары гурьбой навалились на казака, сорвали с него кафтан, сорочку и сыромятным ремнём завязали спереди руки, оставив спину голой. Едигей же, видавший всякое, стал рыться в доставшихся ему перемётных сумах. Почти сразу найдя свёрнутую трубкой грамоту, татарин поспешно передал её Темиру-мурзе и, вроде как давая совет, заметил:

– Похоже, урус важный… Может, с ним говорить захотят…

Темир-мурза тут же развернул грамоту и, едва прочитав первую строчку, глянул на пленника, которому бритоголовый татарин, в кровь царапая ногтями лицо, орал:

– Гавари, сабак, глаза вырву!..

Темир-мурза, поняв, что рано отдал пленника на расправу, прикрикнул:

– Хватит!.. Он мне живой нужен! – а затем вскочил в седло и, не выпуская из рук грамоты, поскакал к расположившемуся неподалеку ордынскому стану.

В походном, только что поставленном шатре хан Девлет-Гирей, отдыхая после дня пути, возлежал на ковровых подушках и смотрел на уже курившийся перед ним кальян. Его главный советник и лучший военачальник Дивей-мурза, разминая ноги, наоборот, неспешно ходил по шатру, а когда увидел входившего Темира-мурзу, сразу спросил:

– Что там у брода?

– Там войско урусов, – сообщил Темир-мурза и подал грамоту. – Вот ещё мои люди гонца перехватили.

– Ну-ка давай посмотрим… – Дивей-мурза взял грамоту, развернул, внимательно прочитал и повернулся к собравшемуся курить хану. – Хорошо складывается. Тут воевода урусов пишет, что его полк ждёт нас у Сенькина брода.

– Значит, нам надо подумать, как обойти Серпухов с другой стороны, – спокойно, как об уже решённом, сказал хан и, взяв мундштук кальяна, с наслаждением затянулся.

Дивей-мурза согласно наклонил голову и снова обратился к Темир-мурзе:

– Твой пленник ещё жив?

– Так. – Темир-мурза энергично кивнул. – Я приказал не трогать.

– Ты правильно сделал, – похвалил молодого мурзу советник хана и, немного подумав, решил: – Сейчас мы поедем и хорошенько его расспросим, а потом обсудим, как ты со своим отрядом будешь дразнить князя урусов, чтоб он считал, будто мы собираемся идти через Сенькин брод.

Вернувшись в свой стан, Темир-мурза сразу провёл Дивея-мурзу к пленнику. Урус, которого стерёг бритоголовый татарин, сидел на земле, опустив голову на туго связанные руки. Оценив вид пленника, Дивей-мурза покачал головой:

– Да, не больно-то он достойный… Но раз мы идём в обход через другой брод, важно выведать всё… Где будем спрашивать, здесь?