Пророчеств ужасных моих,
Там только руины планеты,
Уже не кружащей нигде –
С пронзительным воем кометы
Сгоревшей на яркой звезде.
Апостолы
Вы – мое племя, сказал он,
Всюду я ныне один:
Крылья не плещут, и сонм
Духов не слышен, не зрим.
Все изменилось; отныне
Вы – мое войско, мой блеск,
Вы – мое слово стремнине,
Вы – откровенье небес.
Вы – не видны, не открыты,
Вы – на иконах вас нет,
Вы – необуто, несыто,
Горько глядящие вслед.
Вы – ни казны, ни нагайки,
Вы – ни мошны, ни меча,
Ни перекура, ни пайки;
Солнце на ваших плечах,
Скулы, избитые ветром,
Руки, уставшие красть…
Будьте как дети, как дети,
Будьте последняя власть.
К вам я ушел, и оставил
Весь легион бытия;
Имя мое угадали
Вы, и открылся вам я.
Только и сам я не знаю,
Кто я, зачем и куда.
Боги всегда предлагают,
Люди – решают всегда.
Постановляйте, святые;
Ваш я, и вы все – мои:
Только сосуды пустые
Гнева миров судии.
Подглядывающий
Сердце огромно в маленьком теле,
Сердце стучится, бьется.
Взрослое тело лежит на постели
И любви отдается.
О, любовь! Наблюдает дитятко
Все, что к нему приводит,
Из-за двери, привстав на цыпочках –
И невдомек, что входит
В этот момент в теснину плоти,
Чтобы цвести там розой…
А на листах бело-красных – вздохи