История Мексиканской революции. Истоки и победа. 1810–1917 гг. Том I

Необходимо отметить, что при Хуаресе Конгресс и пресса пользовались невиданной ни до, ни после свободой. И свободу они использовали в основном для критики президента.

В целом попытка консолидации государственной власти Хуаресу не удалась. Централизм был принесен в жертву демократическим свободам.

Президента подвергали критике и за то, что он фактически прекратил преследование церкви. Конгресс обвинил его в предательстве идеалов революции, хотя формально все антиклерикальные законы остались в силе. Политика по отношению к церкви была всего лишь частью курса Хуареса на национальное примирение. Сразу же после избрания президентом в 1867 году он смягчил сроки наказания для многих деятелей времен империи. В 1870 году последовала полная амнистия, позволившая многим эмигрантам вернуться на родину. И эти меры встретили жесткую критику многих соратников Хуареса по либеральной партии.

После окончания войны Мексику захлестнула волна вооруженного бандитизма. Массы демобилизованных не могли найти никакого применения в разрушенной экономике. Наряду с обычными уголовными бандами в Мексике было и много «робин гудов», которые грабили богатых и отдавали часть добычи беднякам. Эти люди пользовались огромной популярностью среди местного населения. Еще более популярными были грабежи иностранцев, которых ненавидели после интервенции, независимо от их национальности. Только в окрестностях города Гвадалахары действовали свыше тысячи вооруженных бандитов. При такой ситуации ни о каких иностранных инвестициях не могло быть и речи.

Так как на армию с ее полупартизанским характером рассчитывать особо не приходилось, Хуарес еще в 1861 году создал особые отряды сельской конной полиции – «руралес» (в буквальном переводе «сельские»). Им старались регулярно платить и насаждали среди них элитный дух. Подчинены были эти полицейские не министерству обороны, а ведомству внутренних дел. Однако с течением времени в эти отряды проникло много бывших бандитов, а после смерти Хуареса «руралес» превратились в карательные отряды, защищавшие местных помещиков от недовольных крестьян.

Сразу же после победы над французами Хуарес учредил специальную комиссию во главе с известным врачом Габино Барредой. Этот орган должен был заняться реформой системы образования, которой фактически не существовало. Церковные школы были запрещены, а светские еще не созданы. Барреда учился во Франции и был сторонником модной в то время философии позитивизма Огюста Конта. Это идейное течение стремилось устроить жизнь общества методами точных естественных наук. Не случайно в разработанной Барредой школьной программе упор делался на математику, физику, химию и изучение практической профессии. Гуманитарным наукам отводилось подчиненное место.

Впервые в истории Мексики начальное образование было провозглашено бесплатным и обязательным. В каждом населенном пункте с числом жителей более 500 человек должна была быть создана одна школа для мальчиков и одна для девочек. На каждые новые две тысячи жителей предполагалось построить две дополнительные школы. Несмотря на крайне ограниченные бюджетные средства, в Мексике развернулось невиданное по масштабам строительство школ. Если в 1857 году их было около 2500, то в 1870 – более 4500. С 1870-го по 1874 год количество школ удвоилось.[51 - Mexico since Independence. London, Cambridge University Press. 1991. P. 54.] В них учились 349 тысяч учеников, 77 тысяч из них – девочки.

Однако количество школьников росло не так быстро, как хотелось бы Хуаресу, причем отнюдь не из-за недостатка школьных зданий. Подавляющее большинство населения жило в нищете, и дети с малых лет помогали родителям сводить концы с концами. Им было не до образования.

Экономическая политика Хуареса, которую осуществлял на практике его министр финансов Ромеро, так и не смогла преодолеть узости либеральной доктрины. По-прежнему активно проводился в жизнь «закон Лердо», и всё новые и новые общины индейцев теряли землю и превращались в арендаторов в крупных помещичьих хозяйствах – асиендах. Священное преклонение перед частной собственностью не позволило либеральному правительству провести аграрную реформу. Сам Хуарес, правда, стремился, чтобы земли церкви и предателей-консерваторов достались мелким собственникам. Но на практике это было почти невозможно, так как конфискованное имущество продавалось с аукционов, а помещики могли предложить лучшую цену, чем крестьяне-индейцы.

К тому же большинство помещиков «новой формации», обогатившихся на распродажах церковного имущества, являлись бывшими генералами армии либералов. На их стороне был не только закон, но и грубая военная сила. В стране стала складываться взрывоопасная ситуация. Все больше и больше крестьян превращалось в пеонов, а Конгресс (где численно преобладали как раз либеральные нувориши) активно блокировал любые попытки Хуареса улучшить положение долговых рабов. В частности, в 1868 году депутат парламента Хулио Сарате при поддержке президента предложил запретить частные тюрьмы помещиков, в которых пеонов подвергали телесным наказаниям за малейшую провинность, а также запретить переход долга с родителей на детей. Однако Конгресс не стал даже обсуждать эти законопроекты, заявив, что это не входит в его компетенцию.[52 - Mexico since Independence. London, Cambridge University Press. 1991. P. 57.]

С другой стороны, Хуарес, опять же находясь под влиянием либеральных предрассудков, так и не провел в стране программу распределения среди малоземельных крестьян пустующих государственных земель. А ведь именно так вышли из острого социального кризиса США после гражданской войны. В Мексике же все государственные земли резервировались для европейских переселенцев, которые должны были собственным примером научить отсталых индейцев передовым методам агротехники. Беда была лишь в том, что из Европы в Мексику особо никто не стремился. В 1876 году в Мексике проживали только 25 тысяч человек, родившихся за рубежом, и большинство из них занимались торговлей в крупных городах.

Либеральная партия, активно боровшаяся против любых пережитков феодализма, давно стремилась отменить в стране внутренние таможенные сборы – алькабалу. Однако хронический дефицит бюджета так и не позволил Хуаресу осуществить это. Весьма робкими оказались и попытки сделать более справедливым внутреннее налогообложение. В Мексике и пеон, и помещик платили государству примерно одинаковую сумму, эквивалентную заработку за 6–12 дней. Однако когда Хуарес попытался ввести пропорциональную шкалу налогообложения, его опять стали упрекать в создании неравных условий для граждан. Пришлось просто отменить налог для тех, кто получал менее 26 сентаво в день (1 песо равняется 100 сентаво).

Хуарес прекрасно понимал, что как для роста экономики, так и для централизации страны необходимо развивать сеть железных дорог, прежде всего между столицей и крупными портами. Дорогу от Веракруса к Мехико начали строить еще в 1837 году, но бесконечные войны и сильно пересеченный рельеф местности задерживали ввод магистрали в строй. В 1860 году в США находилось в эксплуатации 30 000 миль железнодорожных путей, а в Мексике – 150 миль.[53 - Meyer M., Sherman W. The Course of Mexican History. New York, 1987. P. 405.] Дорога от Мехико до Гвадалахары протяженностью примерно в 425 миль занимала более недели, и то при условии сухой погоды. Во времена империи концессию на строительство железной дороги Мехико – Веракрус получили англичане. Возмущению многих не было предела, когда после войны Хуарес в нарушение закона, требовавшего конфискации имущества всех коллаборационистов, сохранил концессию за английской компанией. Причем к 1867 году фирма обанкротилась, и правительство Хуареса согласилось платить ей годовую субсидию в 560 тысяч песо в течение 25 лет. Газеты наперебой стали обвинять Хуареса в поддержке империалистов за государственный счет. К тому же одним из главных акционеров компании был некий Антонио Эскандон, который входил в состав мексиканской делегации, пригласившей Максимилиана на царство. Однако для Хуареса железная дорога была превыше всего, и ее строительство стало быстро завершаться. Английские инженеры совершали чудеса, строя мосты через глубокие ущелья. Аналогов таким сооружениям не имелось даже в США.

Внутреннее положение правительства Хуареса с каждым годом осложнялось из-за роста крестьянских протестов против засилья либеральных помещиков. Но эти помещики являлись одним из двух столпов республики. Вторым был мелкий средний класс – государственные служащие, офицеры, учителя, адвокаты и т. д. Крестьяне либералами воспринимались как инертная консервативная сила, среди которой широко распространены религиозные предрассудки. Неудивительно, что к концу третьего президентского срока Хуареса страну захлестнула волна крестьянских выступлений.

На юге страны, где индейцы составляли большинство населения, движение зачастую носило религиозные формы. В 1869 году подняла восстание мексиканская Жанна д’Арк – простая крестьянская девушка Августина Гомес Чечеп, объявившая себя новой спасительницей человечества.[54 - Mexico since Independence. London, Cambridge University Press. 1991. P. 59.]

В 1868 году рядом со столицей стали действовать «бешеные социалисты» (терминология мексиканской прессы того времени), последователи учения некого Плотино Родаканати, который именовал Христа «божественным социалистом человечества». Основным требованием повстанцев был раздел помещичьих земель. «Мы хотим социализма, мы хотим разрушить нынешнее злое государство эксплуататоров… Мы хотим мирно обрабатывать собственную землю».[55 - Mexico since Independence. London, Cambridge University Press. 1991. P. 58.]

Ирония состояла в том, что оппозиция считала социалистом и индейца Хуареса. А тот особенно и не отказывался от этого титула. Во время одного из выступлений в Конгрессе он сказал: «Мы должны так организовать нашу жизнь, чтобы удовлетворить все потребности крестьянина, производящего основные богатства страны. Наш долг позаботиться, чтобы трудящийся имел просторный дом, школу для своих детей и был застрахован на случай болезни и безработицы. Мне скажут, что это социализм. Что ж, это слово меня не пугает. Социализм – естественное стремление улучшить условия и свободное развитие физических и моральных качеств человека. Каждому по его способностям, по его делам, по его знаниям. Тогда исчезнут привилегированные классы и несправедливые преимущества».[56 - Лаврецкий И. Р. Хуарес. М., 1969. С. 211–212.] В библиотеке президента был «Манифест коммунистической партии» Карла Маркса.

Однако адвокат Хуарес был сторонником эволюционного развития общества и не мог принять любые насильственные попытки передела собственности. Поэтому он посылал войска и «руралес» против повстанцев. Но не везде правительственным войскам сопутствовал успех. Индейцы майя укрепились в труднодоступных джунглях Юкатана и создали там собственное государство, продержавшееся до 1901 года. Они покупали оружие в соседнем британском Гондурасе и предпринимали вылазки в сопредельные мексиканские штаты.

На севере Мексики, теснимые американскими поселенцами, появились апачи. Они угоняли скот местных помещиков и делали ведение сельского хозяйства почти невозможным. За время войн с апачами в конце XIX века погибли не менее 15 тысяч жителей страны. Не надеясь на армию, владельцы асиенд вооружали своих пастухов и рабочих, и вскоре в северных штатах страны возникли целые военные поселения. Именно эти люди впоследствии станут самыми боеспособными отрядами мексиканской революции.

Хуарес чувствовал: для того, чтобы его реформы принесли осязаемые результаты, ему необходим новый президентский срок. В 1871 году он выдвинул свою кандидатуру в четвертый раз. Но теперь даже внутри его собственной партии этот шаг натолкнулся на резкую критику. Соперником Хуареса помимо все того же Диаса стал ближайший соратник президента, министр иностранных дел Себастьян Лердо де Техада. Хуареса как действующего президента по традиции поддерживали все представители власти, а также многие индейцы, по-прежнему считавшие «дона Бенито» своим. Интеллектуал Лердо был популярен среди лиц свободных профессий и образованного класса в целом. К тому же он был креолом без всякой примеси индейской крови, и многие считали, что при нем точно не будет никаких социальных экспериментов. За Диасом шли все недовольные, включая бывших консерваторов, и он был единственным по-настоящему оппозиционным кандидатом.

Выборы не принесли абсолютного большинства голосов ни одному из кандидатов, хотя Хуарес занял первое место. По конституции, в этом случае президента из трех кандидатов выбирал Конгресс. Там у Хуареса было прочное большинство, и он стал главой государства в четвертый раз. Лердо заявил о признании результатов голосования.

А вот Диас 8 ноября 1871 года поднял открытый мятеж. Он выступил с «планом Ла Нория» (так называлось поместье генерала). Сердцевиной программы мятежников было требование запретить президенту страны занимать этот пост более одного срока подряд. «Нашим знаменем будет Конституция 1857 года, а программой нашего правительства: больше свободы и меньше администрирования».[57 - Meyer M., Sherman W. The Course of Mexican History. New York, 1987. P. 410.] Брат Порфирио Феликс, по прозвищу Курносый, быстро установил контроль над Оахакой, родным штатом и Диасов, и Хуареса. В этом штате, где генерал Диас успешно воевал в годы интервенции, к мятежникам присоединились даже федеральные войска. На севере страны Диаса поддержал другой генерал, Тревиньо, собравший несколько тысяч человек и захвативший крупные районы северных штатов. Сам дон Порфирио во главе тысячи бойцов пока достиг предместий Мехико и призвал столичных жителей к всеобщему восстанию. Однако те остались равнодушными. Войска Хуареса легко отогнали мятежного генерала от столицы. В это же время в Оахаке был убит Феликс Диас. И оставшиеся без лидера мятежники разбежались.

В то время как мятеж Диаса разваливался (сам генерал скрывался в горах у индейских племен), неожиданно умер Хуарес. Президент в последние годы часто болел – сказывались тяготы походной жизни в период бесконечных войн. В 1870 году он перенес инсульт. 2 января 1871 года в возрасте 44 лет скончалась любимая жена президента донья Маргарита, и он очень тяжело переживал эту утрату. 18 июля 1872 года Хуарес принимал в своем дворце приемных детей – сирот, родители которых погибли в годы интервенции. Они содержались в специальном приюте, который президент республики оплачивал из своего скромного жалованья. Неожиданно Хуарес почувствовал удушье, и сердечный приступ унес его жизнь в ту же полночь. Вся страна вне зависимости от политических убеждений испытывала глубокую и искреннюю скорбь. Ее выразил даже Диас. 23 июля 1872 года президента-индейца хоронила вся столица.[58 - Лаврецкий И. Р. Хуарес. М., 1969. С. 218–220.]

Временным президентом страны стал бывший соперник Хуареса на выборах Лердо, который занимал должность председателя верховного суда республики. Хотя он мог занимать высший пост в течение четырех лет, Лердо немедленно объявил новые выборы и легко победил на них Порфирио Диаса. Всем участникам мятежа Диаса была предложена амнистия. Правда, при условии лишения генерала всех званий и орденов. Диас скрепя сердце согласился и удалился в свое поместье, где занялся любимым делом – стал столярничать. Например, он смастерил кресло-качалку с автоматическим опахалом.

Лердо был, пожалуй, самым нетипичным и одним из самых профессионально подготовленных президентов Мексики. Правда, стараниями Диаса период нахождения его соперника у власти был вычеркнут из истории страны, и до сих пор о Лердо мало что знают даже мексиканцы.

Себастьян Лердо де Техада, родившийся в 1823 году, был не генералом или помещиком, а ученым, долгие годы возглавлявшим столичный университет. Блестящий и талантливый оратор, он абсолютно не искал популярности и не старался угодить ведущим политическим группировкам страны. Еще больше, чем Хуареса, Лердо заботило безусловное выполнение законов, и он еще меньше, чем его предшественник, был склонен идти на компромиссы. Именно поэтому стараниями его политических противников и желтой прессы за Лердо закрепилась репутация надменного интеллектуала, не способного по-настоящему понять душу Мексики. Как и любого талантливого человека, его боялись и ненавидели. К тому же Лердо был неподкупен.

Лердо продолжил политику Хуареса и сохранил в правительстве основных министров своего предшественника. Поначалу ему удавалось многое. В частности, он все-таки добился учреждения сената. Если уставший от войны Хуарес предпочитал договариваться с «каудильос» в обмен на номинальную лояльность, то Лердо посылал против местных вождей войска. В частности, ему удалось разбить «тигра Алики» Мануэля Лосаду, контролировавшего горную местность, в честь которой он и получил свое прозвище. В годы интервенции Лосада, как батька Махно в России, поддерживал то империю, то республику. Он вел дела с иностранными предпринимателями и одновременно раздавал помещичьи земли индейским деревням. В 1873 году Лосада был убит, и многие земли снова вернулись к помещикам. Ведь этого, по мнению Лердо, требовал закон.

Новый президент опять ужесточил политику по отношению к церкви. Он изгнал из страны всех иезуитов-иностранцев и включил все основные антиклерикальные законы в конституцию.

Во внешней политике Лердо стремился восстановить дипломатические отношения с европейскими странами, чтобы избежать зависимости Мексики от США. Он активно раздавал железнодорожные концессии англичанам, причем требовал строительства дорог с запада на восток, чтобы соединить мексиканские порты Атлантического и Тихого океанов. В то же время Лердо всячески противился строительству дорог с юга на север, к американской границе. Он говорил, что «пустыня [имелись в виду засушливые и малонаселенные северные штаты Мексики] разделяет силу и слабость». Чтобы бороться с североамериканскими контрабандистами, Лердо основал мексиканскую береговую охрану, закупив для нее четыре судна. Это стало началом создания военно-морских сил республики.

Лердо стремился соединить столицу со всеми главными городами штатов телеграфом. Во время его короткого президентства было проложено 1600 миль новых телеграфных линий.

1 января 1873 года президент торжественно открыл железную дорогу Веракрус – Мехико, которая существенно ускорила экономическое развитие страны. Под давлением крупных помещиков с севера, стремившихся экспортировать в США скот и мясо, Лердо все же дал концессию на строительство железной дороги к американской границе, но по стратегическим соображениям поручил этот проект компании, составленной только из мексиканцев и англичан. Тем, к сожалению, не удалось собрать достаточный капитал, и правительство согласилось субсидировать строительство. Это сразу же принесло Лердо обвинения в коррупции и фаворитизме со стороны СМИ, хотя в то время государственное субсидирование железных дорог было широко распространено. В частности, тот же Лердо платил американским компаниям по 12 500 песо за каждую милю проложенной железной дороги на перешейке Теуантепек.[59 - Meyer M., Sherman W. The Course of Mexican History. New York, 1987. P. 412.]

В январе 1876 года Лердо заявил о намерении баллотироваться на новый срок. Конституция Мексики этого не запрещала. Но Диас, еще больше опасавшийся Лердо, чем в свое время Хуареса, не мог оставить власть в руках интеллектуала-технократа.

Желания Диаса и американцев совпадали. В Вашингтоне правительство Лердо считали крайне недружественным к американскому капиталу. И на то были все основания. В 1875 году Лердо отказался от всех ранее предоставленных гражданам США концессий на прокладку железных дорог в северных районах страны. Таким же отказом президент Мексики ответил и на предложение Вашингтона заключить торговый договор, по которому американские товары освобождались бы от всех пошлин при ввозе в Мексику. Наконец, США в угрожающем тоне требовали предоставить их войскам право преследовать на мексиканской территории контрабандистов и бандитов, которые якобы угоняли в Мексику скот американских фермеров. Причем наглость американского правительства зашла настолько далеко, что оно потребовало отозвать командующего мексиканскими войсками на границе генерала Кортину и наказать его за покровительство контрабандистам. Ни одно более или менее суверенное правительство не могло удовлетворить подобные притязания. Но в США Мексику суверенной и не считали. Бывший президент США Грант в ходе турне по Европе открыто назвал Мексику «протекторатом США».

На пике американо-мексиканской конфронтации в декабре 1875 года в США появился опальный генерал Диас, который нанес визит в Новый Орлеан, а потом обосновался в приграничном техасском городке Браунсвиль. Там он встретился с ведущими бизнесменами юго-западного Техаса Стилманом, Кеннеди и Кингом.[60 - Hart J. M. Revolutionary Mexico: The coming and process of the Mexican revolution. Berkeley, University of California Press, 1989. P. 107.] Те предложили деньги на организацию свержения Лердо, потребовав в обмен железнодорожных концессий, выплаты ущерба, понесенного в ходе гражданской войны и интервенции, а также наведения порядка на границе. Кеннеди и Стилман давно работали в Мексике. В ходе мексиканско-американской войны они занимались снабжением оккупационной армии. Некоторые конгрессмены (прежде всего Густав Шлейхер) от Техаса надеялись, что в ходе очередных беспорядков в Мексике им удастся отколоть север страны и создать там марионеточную республику, которая по образцу Техаса присоединится к США.

Диаса эти тонкости мало волновали. Он пообещал удовлетворить все требования американцев.

15 января 1876 года генерал Фиденсио Эрнандес провозгласил в Пуэбле «план Тустепек», предусматривавший свержение Лердо и передачу власти Диасу В марте 1876 года по просьбе Диаса военные подняли мятеж в штате Оахака и поддержали «план Тустепек». Его квинтэссенцией опять было требование ограничения президентской власти одним сроком. Причем на этот раз Диас предложил ввести такой же порядок и для штатов, что принесло ему широкую поддержку местных элит. Ведь во многих штатах страны власть десятилетиями находилась в руках влиятельных семей военных командиров или помещиков (часто это были одни и те же люди). Представители среднего служилого класса увидели в программе Диаса возможность добраться наконец до рычагов государственной власти.