Юннат и Древо Мира

Витя поднялся и осмотрелся. В первую очередь осмотрел себя. Тэкс! Весь в тине и ряске, а так вроде больше ничего новенького. Зато из «старенького» кажись всё на месте: голова на шее, шея на плечах, дальше идёт туловище, руки, ноги там где им и положено быть. Он бы мог обрисовать себя и более детально, ибо стоял во всей своей неброской красе в том, в чём мать родила (а рождён он был, как вы поняли из последних событий у пруда, и вообще, отнюдь не в рубашке), но молодой человек удержался по вполне понятным причинам.

Итак, что мы имеем? – начал размышлять Зяблик. – Я, вполне осязаемый, относительно живой, абсолютно нагой и ничего ещё толком не понимающий, нахожусь в непонятном болоте посреди незнакомого мне лесонасаждения. Странно, почему без одежды. Куда она, включая плавки, носки и шарфик, подевалась. Просто мистика какая-то!

Также не обнаружив на носу очков, Витя пошарил в болотной жиже руками и естественно, не найдя их, понял, что из-за близорукости ягоды ему здесь лучше не попробовать.

Значит так, решил он, надо найти кого-нибудь из местных, расспросить, что это за глухомань, в какой стороне цивилизация и при случае разжиться одежкой. Недосуг воспитанномц мальчику, как гвинейскому папуасу, без штанов разгуливать. Задача, на первый взгляд, простая. Ну что же, тогда за дело.

В довольно «загрязнённой» одежке первого библейского человека Витя Зяблик побрёл через болото к видневшемуся недалеко берегу.

Выбравшись на твёрдую землю, он не стал терять времени на поиски лопухов для прикрытия причинных мест (еловые же лапы не решился использовать в качестве прикрытия, тоже по вполне понятным причинам) и продолжил путь в том, в чём и был. Оно и понятно – глухомань – кого ему тут стесняться, лосей что ли?

Продолжая путь, Зяблик отметил весьма интересную для себя деталь: в этом, казалось бы, гиблом месте, совершенно не водилось никаких насекомых. Окажись он в таком виде на раскинувшихся за городом торфянных болотах в весенне-летний сезон, ненасытный гнус в союзе с прожорливым комарьём его живо бы взяли на заметку и не захлебнулись кровушкой.

Да, места странные и глухие, продолжал анализировать окружающий мир Витя. Нога человека здесь возможно ещё и не ступала. А вот, кстати, и тропа. Так! Судя по многочисленным следам, тропа зверинная. Следы интересные, то ли волчьи, то ли рысьи, то ли лисьи (Витя, честно говоря, совсем не разбирался в этом), а вот что-то перепончатое прошлёпало, а это и вовсе что-то непонятное отпечатки лап здесь оставило, и расстояние между следами… Каких оно размеров?! А какие когти! Никогда таких нехороших следов Витя не видел. Следы неведомых зверей! Надо быть начеку. Хотя, что толку, с голыми руками супротив голодного хищника всё равно у него шансов немного будет.

Удвоив бдительность, Витя продолжил путь по странной глухомани.

Вскоре Зяблик вышел к небольшому ручейку. Передохнув рядом с водой и искупавшись в на удивлении тёплом ручье, он продолжил путь по неведомой стороне.

Разморённый летней жарой лес, несмотря на давно занявшуюся зорю, только-только начинал просыпаться – то там, то сям слышались редкие трели лесных пичуг, позёвывания, повизгивания, похрюкивания, покряхтывания и даже покашливания его жителей. Лес просто кишел неведомым и, покамест, к Витиной радости, невидимым зверьём.

Чу! Впереди показался просвет между хвойных зарослей.

Ишь ты! Цветочная поляна!

Витя потихоньку подобрался к опушке и осмотрел широкую, усыпанную яркими большими цветами поляну. Это было очень красивое место. Огромные лазоревые колокольчики, ромашки величиной с растопыренную ладонь, нежные лютики и небесные крошки незабудок, островки пахучего лабазника, наливные «гроздья» календулы, завитушки цикория и багульника, неприхотливая таволга, душистая медуница, медовая душица, зверобой, манжетка, календула, первоцвет, сныть и ещё великое множество пёстрых полевых цветов, довольно крупного размера благоухали и пестрили многокрасием. Над этим цветочным ковром плавно порхали не менее крупные и яркие бабочки, беспечно носились друг за дружкой золотистые стрекозы, жужжали, деловито собирая нектар, трудолюбивые пчёлки. В общем, такое великолепное зрелище, что просто, как говорится, пером не описать (если только в общих чертах, как вроде бы мы сейчас и попробовали).

Вот уже что-то похожее на Рай. Райский сад (ну, как минимум – палисадник) посреди дремучего леса. Заглядевшись на пёстрый ковер, Витя не сразу обратил внимание на какое-то движение справа. Кто-то или что-то (думаю, для такого странного места это уточнение будет отнюдь нелишним), похожее на шикарный бутон белоснежного бульденежа, двигалось среди высокой травы.

Решив не испытывать судьбу Зяблик углубился в лес. Выбрав подходящее раскидистое дерево в качестве наблюдательного пункта, стараясь не шуметь, он взобрался на него, дабы подробнее рассмотреть, кто это там бродит.

Ёлки-иголки! В роли «бульденежа» оказался пожилой карлик с орлинным носом. Да, точно, вылитый «карлик-нос»!

Маленький человечек был одет в белый нарядный балахон. На его седой как лунь голове покоился странный головной убор, похожий на восточную чалму, но гораздо больший в размерах. Больше этой «чалмы» у него была только борода. Представьте себе, у человечка, росточком в два вершка, была длинная, белая как снег и пушистая как кучевое облачко, борода, метров эдак десять с гаком. Без единой травинки-соринки, чистая и ухоженная, она послушно тянулась следом за пожилым карликом по цветам и стеблям, словно сытый удав за ничего не подозревающим кроликом. Витя такой бороды отродясь не видывал. Не борода, а просто загляденье!

Зяблик, грешным делом, даже подумал, что это, как бы правильно выразится, хозяин что-ли тутошнего Рая. Именно таким в детстве, в смысле с такой окладистой необыкновенной бородой, он себе, прости его Господи, тебя таким и представлял. Что же, делать нечего, раз уж попал сюда надо как воспитанному человеку идти знакомиться.

Спустившись с дерева, Зяблик, прикрывшись для приличия ладошками, направился прямиком к седобородому карлику.

– Прошу прощения за беспокойство, – чуть запнувшись поприветствовал Зяблик копошившегося среди цветов старичка, лицо которого вблизи казалось слегка размытым. – Э-м, здравствуйте, дедушка!

Вздрогнув от неожиданности, длиннобородый «дедушка» испуганно отпрянул прочь, собираясь дать знатного стрекача, но спохватившись, обернулся и с суровой опаской воззрился на голого незнакомца.

– И тебе не хворать, то ли бес, то ли тать, – проворчал низкорослый дедушка, разглядев, что перед ним не какое-нибудь чудо-юдо говорящее, а обычный человек, причём в весьма интересном наряде, и сразу полез с вопросами. – Ты откуда таков, аки зверь без портков?

Чудно это у него получилось, в рифму. Неужели, с перепугу у него так вышло?!

Лады, поглядим чего он дальше вычудит, смекнул Витя, что неспроста старик так вычурно выражается. Сразу видно, непрост пенсионер, ой непрост!

Подумал, подумал Витя и решил, чтобы во лжи не уличили, говорить правду, тем паче, что скрывать ему было особо и нечего.

– Разрешите представиться?! – произнёс Витя. – Я ученик восьмого «Б». Зовут меня Витя Зя…

– Здесь имя называть окстись!!! – перебил его карлик, грозно буравя колючим взглядом. Увидев, что пришлый, ничего не понимая, оторопело замолк, старик уже более спокойно продолжил. – Здесь только прозвища в ходу, – карлик внимательно заглянул в честные близорукие Витины глаза и, поверив тому на слово, со сдержанной радостью добавил, – Всё верно, Витязем зовись. Вот будет радости Коту.

Витязем так Витязем, не очень-то и расстроился Витя такому раскладу, не горшком и ладно. Да и вообще, чего это ему самому никогда в голову не приходила такая трактовка своего имени и фамилии. Витя Зяблик, сокращённо ВитяЗь. Да, Витязь и точка!

И пусть всё происходящее с ним выглядит очень странно, и напоминает что-то до боли знакомое, Витя решил разузнать куда он попал и что вообще происходит.

Карлик, сунув себе за пазуху пучок какой-то, видимо очень нужной ему травы (Вите показалось, что это некая разновидность чабреца), ещё раз более внимательно оглядел пришлого «Витязя» и, прочитав в его глазах ещё и кучу немых вопросов, на всякий случай пояснил:

– Не удивляйся ты особо, ещё узришь ты много чуда, для нас ты знатная особа, с тобою, Витязь, краток буду, – карлик потянул бороду к себе, сворачивая её в кольцо подле ног, попутно вводя Зяблика в курс дела. – Ты послан нам как дар небес, чтобы спасти сей край чудес. Тебя давно заждался Кот. Сказал он: «Витязь к нам придёт, чрез топь Неведомых Болот». Тебе надо ступать к нему. Не близок путь, а посему, тебя я провожу к Кащею…

– Погодите, погодите, пожалуйста! – замахал новоявленный Витязь руками, перебивая, в свою очередь, странного (и это ещё мягко сказано) собеседника, который его ещё больше заинтриговал. – Давайте, пожалуйста, всё по порядку. Ответьте мне на несколько вопросов. Только я вас прошу, уважаемый, вы без рифм можете излагать, в прозе, так сказать. У меня от маминых поэтических посиделок голова кругом идёт. И вы туда же.

– Я, увы, другой не знаю речи, а на вопросы ж, так и быть отвечу, – вновь невозмутимо срифмовал карлик.

– О, это просто изумительно! – в сердцах бросил Витя, да чего уж там, Витязь, но взяв себя в руки, он решил по возможности не обращать внимания на странный стиль разговорной речи своего собеседника. – Ладно! Для начала скажите, как вас по имени звать, как по батюшке величать?

Что это было?! Это что, он сейчас сам почти срифмовал? Неужели здесь это заразно как корь? Надо держать себя в руках, Витя, не поддаваться на его старческие уловки.

Карлик укоризненно покачал головой и ответил в присущей ему поэтической манере:

– Что в имени тебе моём? Меня здесь кличут Колдуном.

Ах, вот оно что! Так этот странный бородатый старик, обычный (!) колдун. Витины сомнения подтвердились. Значит это и не Рай вовсе. Тогда, что это за такое непонятное место?

Следующий вопрос Зяблика был естественно об этом.

– И где сейчас я нахожусь. Я имею в виду не поляну, а весь это ваш «край чудес», включая болота, луга, реки, лес. Ещё совсем недавно я гулял в Саду, затем тонул в пруду, потом вокруг густой туман, болота затхлого дурман. Я шёл через дремучий лес и… вот я здесь.

И опять Вите не понравилось, как сам он совершенно не нарочно складывал предложения в рифму. Эдак, глядишь, скоро заговорит рифмой напропалую, например, как этот Колдун.

Бородатый карлик усмехнулся, словно прочитал Витины мысли.

– А этот край, хоть и не Рай, а всё же дивный, так и знай. Здесь всё и вся создал Творец, всему что здесь, он есть Отец, – с небольшим пафосом продекламировал Колдун, лукаво усмехаясь в бороду.

– Всевышний? – сделал Витя попытку угадать, кто был тем самым Творцом.

– Никто не ведает из нас, был богом или нет Творец. Но Кот сказал, что он был Ас, а Кот у нас большой мудрец.

Честно говоря, Витя всё равно ничего толком и не понял, но чувство чего-то весьма близкого его не покидало и даже усилилось. Он понял одно – что, кровь из носу, ему необходимо встретиться с их «мудрым» или «учёным» Котом. Стоп! Учёный Кот! Он определённо слышал про него… Но этого просто не может быть! Это же плод фантазии…

– Так вот, не близок путь к нему, как я сказал, и посему, – прервал хаотичный бег Витиных мыслей, Колдун. – Тебя я провожу к Кащею, да что там… сил не пожалею, доставлю вмиг в его удел, чтоб он тебя обул, одел. Ещё же славится Кащей, как лучший стряпчий каш и щей. Он над горшками днями чахнет, на всю округу вкусно пахнет, что слюнки ручейком бегут…

– Какой Кащей, причём он тут? – вырвалось у Вити внезапно и опять в рифму.

Да что это такое. Держись Витя… зь, не поддавайся на провокации.